Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы

Петя и Вовка обсуждали очень важный вопрос: куда лучше им снарядить экспедицию — на Северный полюс или в Антарктиду?

А Кирилка, печально вздыхая, думал о том, что и портфель ему не помог. Петя все равно не хочет с ним дружить. И Вова тоже.

— Нет, как ты не понимаешь, — горячился Петя, размахивая рукой, — как ты не понимаешь? У меня только три парохода! Нельзя пополам, раз три… Ну как ты разделишь три пополам? Как?

— А тоже нельзя, чтобы у тебя были одни пароходы, а у меня одни самолеты, — упрямо твердил Вовка. — Так тоже неинтересно!

— Тогда как? Ну как? — Петя иронически прищурился. — Ну? Ну? Как ты хочешь?

В то самое мгновение, когда Вовка собирался предложить свой план распределения пароходов и самолетов, пронзительный крик, полный отчаяния и ужаса, раздался у них за спиной.

— Что это? — воскликнул Петя и обернулся.

Кричал Кирилка.

Какой-то верзила, тощий и длинноногий, с громким хохотом вцепился в Кирилкин портфель и тащил портфель вместе с Кирилкой в боковой переулок между домами. Кирилка упирался, скользил, падал, но портфель держал крепко и, кажется, готов был скорее умереть, чем отпустить его кожаную ручку.

Первым опомнился Вовка:

— Вот дрянь!

Надув до предела красные щеки, он ринулся на помощь Кирилке.

Петя побежал следом за ним.

Они подоспели в самый раз. Увидев их, парень тотчас отпустил портфель. Игриво насвистывая, он завернул в тот самый переулок, куда перед этим тащил Кирилку.

А Кирилка шлепнулся в снег. И когда мальчики подбежали к нему, сидел в сугробе, горько плача.

Вовка помог ему встать.

— Ладно, не реви… — сказал он и потряс кулаком в том направлении, куда исчез Кирилкин обидчик. — Он у нас еще увидит! Еще как увидит…

Петя протянул Кирилке носовой платок:

— На, вытрись…

И Вовка вытащил из кармана свой платок:

— Лучше мой возьми! Ты не смотри, что грязный. Зато сухой…

Кирилка взял и тот и другой. Всхлипывая, прорыдал тонюсеньким голоском:

— Чуть… не утащил…

Вовка снова потряс кулаком:

— Думаешь, мы бы дали? Мы бы…

— Кирилка, — с озабоченным видом сказал Петя. — Дай-ка лучше я сам тебя вытру… А то ты стал какой-то ужасно грязный… Ужасно!

— Это он об мой платок! — похвастался Вовка. — Честное слово!

— Вова! — Петя посмотрел на Вовку.

— Чего? — спросил Вовка, посмотрев на Петю.

— Пусть он с нами дружит? А?

— Кто? Он? — Вовка кивнул на Кирилку.

— Он. Пусть с нами дружит, а?

— Пусть дружит.

— Пусть?

— Пусть!

— Кирилка, — сказал Петя, — будешь с нами дружить?

— С вами? — недоверчиво прошептал Кирилка.

— С нами! — подтвердил Петя. — С ним и со мной. Хочешь?

Но Кирилка молчал, переводя глаза с Пети на Вовку и снова с Вовки на Петю.

— Ничего не понимает! — с сожалением воскликнул Вовка. И громко, точно глухому, стал раздельно выкрикивать каждое слово: — Хочешь дружить… ты… да он… да я?

Тут Кирилка снова залился слезами. Всхлипывая, проговорил, что он всегда хотел, только они не хотели… И он бы давно хотел, если бы они хотели… И если он молчал, так потому, что они все время молчали… И раз они хотят с ним дружить, то и он больше всего на свете хочет с ними дружить, с Петей и Вовкой.

Говоря это, Кирилка вытирал слезы сразу двумя носовыми платками, и его лицо — нос, щеки, лоб и подбородок — становилось все грязнее и грязнее.

— Это он об мой платок! — хвастливо выкрикивал Вовка.

Действительно, Кирилка сделался таким чумазым, что после небольшого совещания мальчики решили: лучше им сперва зайти к Пете. У Пети Кирилка хорошенько отмоется, прежде чем пойдет домой.

Началось это с того самого дня, когда после приключения с портфелем мальчики прибежали к Пете отмывать Кирилку от грязи.

Сначала, перебивая один другого, они рассказали маме историю с портфелем. Потом мама хорошенько рассмотрела и сам портфель, его восемь отделений, два замка, два ключа и все остальное.

После этого Петя заявил:

— Теперь мы дружим! Это тот мальчик, который сидит со мной на парте. Знаешь?

Мама, конечно, все знала. Она спросила:

— Его зовут Кирилка?

— Да! — хором ответили мальчики.

— Раздевайтесь скорей и мойте руки. Сейчас будем завтракать. — Мама развязала у Кирилки шарф и взяла у него из рук шапку. — У меня получилась такая гречневая каша, что вы пальчики оближете!

— Гречневая? — от восторга взвизгнул Петя. — Ох, до чего у меня разыгрался аппетит…

— И у меня тоже ничего, — буркнул Вовка, поглаживая себя по животу. Тоже играет!

— И у меня! — всем на удивление, тоненько пискнул Кирилка.

Но при этом он так смутился, что его желтенькие веснушчатые щеки залил пунцовый румянец, и, откуда ни возьмись, на них засияли прехорошенькие круглые ямочки. Кто бы мог подумать, что Кирилка умеет так славно улыбаться?

А на столе уже появились три тарелки, до краев полнехонькие гречневой каши, и три кружки, тоже до краев полнехонькие горячего молока, и три блюдца клюквенного киселя, и три ложки, и вдобавок хлебница, полная вкусного мягкого хлеба.

После завтрака Кирилка, Петя и Вовка немедленно отправились в антарктическую экспедицию, полностью забыв обо всем. И о том, что они первоклассники. И о том, что завтра им нужно в школу. И о том, что пора бы все-таки приниматься за уроки…

Петя, ползая по полу, вел между льдами и торосами корабли экспедиции. У Вовки в руках была воздушная разведка, и он рокотал моторами двух самолетов. А Кирилка строил под столом, в самом центре Южного полюса, лагерь для зимовщиков. И этот лагерь получался ничуть не хуже того, который построил его папа там, далеко на Севере…

В этот самый момент мама повернула выключатель, и нежно-зеленый свет наполнил комнату.

— Мальчики, — спросила она, — разве на завтра ничего не задано?

Мальчики перестали играть, и все трое испуганно переглянулись.

— Ой, задано… — растерянно прошептал Петя. — Еще сколько!

А Кирилка так разволновался, что не сразу отыскал свой портфель, хотя сам положил его на очень видное место: прямо в столовой на диван.

Только один Вовка не потерял спокойствия:

— Ну и что? Не сделали, так сделаем… Об чем разговор!

— Конечно, — сказала мама. — Книжки с вами? И тетрадки тоже? Садитесь и делайте!

Петя удивился:

— Все вместе будем делать?

— Почему же нет?

— Где? — еще удивленнее спросил Петя.

— Здесь, на этом столе. Где же еще?

— Прямо у нас? — Глаза и рот у Пети стали круглыми от удивления.

Но маму сразу поддержал Вовка:

— А что? Очень даже удобный стол! Я сяду здесь, ты — тут, а Кирилка там…