Михаил Львовский - Я вас любил...

— Вообще, Колька, если тебя так это волнует, мы можем сказать, что ты получил пятерку. Даже с плюсом. Заметано? — продолжая покачивать кювет, сказал Женя.

Коля, всматриваясь в силуэт балерины, спросил:

— А тогда у тебя что?

— Тройка. Так я же не горю.

Опять получилось, что горит один Коля.

Женя вытащил из проявителя точную копию пригласительного билета.

— Видал? Никакая экспертиза не придерется!

Какие замысловатые па чарльстона выделывал Коля, прохаживаясь утюгом по отцовским брюкам! Он был в трусах и крахмальной рубашке. Рубашка, как и брюки, вероятно, тоже была отцовская.

Вытащив из шкафа фетровую шляпу и нахлобучив ее на голову, Коля стал вертеть в руках старую папину трость. Не зря же на сцене Зеленого театра он повидал столько жонглеров. «Жаль, что Надя меня сейчас не видит», — подумал он, но, вспомнив, что не успел еще надеть брюки, решил, что это было бы ни к чему.

Присев к маминому туалету, Коля плеснул себе на голову половину содержимого какого-то флакона, поковырялся в баночках и тюбиках. Увидев крем с надписью «питательный», он попробовал его на вкус и брезгливо поморщился.

Когда Коля решил, что он выглядит, как подобает в таких случаях, он вышел в переднюю.

И вот уже вывернуты все карманы пальто и плащей, висящих на вешалке, а в карманах Колиных брюк позванивает мелочь. Но разве это может удовлетворить человека, собравшегося на такой вечер?

На тумбочке лежала «жировка» с деньгами. Мгновение — и «жировка» осталась, а деньги исчезли.

Бумажка с надписью «для прачечной» не улетала с подоконника потому, что была прижата монетами. Еще мгновение — и бумажка осталась, монеты исчезли. Бумажку теперь прижимал безответный и печальный пластмассовый жираф.

Коля выдвинул ящик комода, заполненный пачками сигарет, и взял одну из них. Там же находилась зажигалка. Чиркнув ею, Коля и зажигалку положил в карман.

Потом дымящаяся Колина сигарета, отражаясь в зеркальных витринах магазинов, поплыла по вечерней улице.

Коля не заметил, что в одной из витрин, на которой было написано «Парикмахерская», мелькнуло изумленное и испуганное лицо его мамы.

У входа в балетное училище стояли рослые дежурные. Надина учительница предупредила их:

— Билеты могут попасть к кому угодно. В сомнительных случаях вызывайте того, кто приглашал, и пусть за своего гостя несет ответственность.

Подошла группа подростков из суворовского училища. Старший протянул пачку билетов, и их пропустили.

Но вот среди страждущих попасть на вечер мальчиков и девочек, которые у всех спрашивали: «Нет лишнего билетика?» — появилась странная, загадочная фигура человека в вечернем костюме и модных темных очках. Это был Коля. Направо и налево загадочная личность раздавала сверкающие глянцем «лишние билетики».

— Билет, — остановил Колю дежурный.

Загадочная личность начала судорожно шарить по карманам и наконец, облегченно вздохнув, протянула дежурному смятую бумажку. Это оказался оригинал, с которого были сняты все копии.

— Кто тебя пригласил? — спросил дежурный, потому что билет и его владелец выглядели явно подозрительно.

— Надя Наумченко. Из восьмого класса, — сказал Коля, стараясь держаться с достоинством.

— Вызовите Надю Наумченко! — крикнула учительница в гулкий вестибюль.

Учительницу услышал тот самый третьеклассник, который недавно был проводником Коли и Жени. Он посмотрел на Колю не то сочувственно, не то осуждающе и умчался.

Колю попросили встать в сторонку, и теперь мимо него проходили девочки и мальчики с его билетами, которых пропускали беспрепятственно. В том числе промелькнул и Жора. Он пришел в изумление, увидев Колю. Но тот сделал вид, что они незнакомы. То же самое произошло, когда появились Володя и Марина.

На улице, перед воротами училища, резко затормозила «Волга». За рулем сидела молодая женщина. По гладкой прическе с пучком на затылке и по тому, как она выпорхнула из машины, по особой «балетной» походке в ней легко можно было угадать балерину. Когда она появилась во дворе, все заулыбались. Небольшая толпа перед входом мгновенно расступилась, рослые юноши на контроле вытянулись по струнке. Так встречают знаменитость.

— Опаздываешь, Рая, — раздался резкий голос Надиной учительницы. — Из-за тебя с концертом затягиваем.

— Французскую делегацию в театре принимала, Зоя Павловна, — робко произнесла знаменитость.

В это время в сопровождении третьеклассника на лестничной площадке появилась Надя.

— Ты пригласила? — спросила девушку учительница, кивнув в сторону Коли.

Надя отрицательно покачала головой, но тут же спохватилась, с трудом узнав Колю.

— Да, — сказала Надя, — я. — И, взяв мальчика за руку, провела его через контроль. При этом она незаметно сняла с него темные очки.

— Как дела, Надя? — спросила девушку знаменитая балерина, с интересом наблюдавшая за происходящим.

— Спасибо, Раиса Дмитриевна, ничего, — ответила Надя.

— Кто это? — спросил Коля свою спутницу.

— Неужели не знаешь? — изумилась Надя. — Это же Красовская! Когда меня приняли в училище, она была выпускницей. У нас все выпускники дарят новичкам свои балетные туфли. Красовская подарила мне… Они только сейчас стали впору… Пошли…

В зале, где только что кружились пары, был перерыв между танцами.

Шеренга будущих балерин, стоявших у стены, среди которых царила Лена Масловец, как по команде, обернулись и проводила взглядом Колю и Надю.

Компания оживленно беседующих подростков неожиданно умолкла, увидев Колю.

Все это Надя, разумеется, замечала, а Коле казалось, что он производит неотразимое впечатление.

Грянула музыка. Коля пригласил Надю. Он думал, что танцует очень лихо. На самом же деле то, что Коля пытался проделывать ногами, вызывало насмешливые взгляды окружающих. Надя старалась «усмирить» Колю. Наконец девушка заставила его остановиться. «Успокоив» Колю, Надя взяла на себя инициативу и как бы «повела» своего чересчур старательного партнера.

Надина учительница, Зоя Павловна, строго смотрела на танцующих. Рядом с ней стояла знаменитая гостья.

— Ты должна поговорить с Надей, — сказала Зоя Павловна Красовской. — У нее подозрительные знакомства. Посмотри на этого возмутительного мальчишку.

Молодая женщина, глядя на Колю, сказала:

— Почему? В нем что-то есть…

— Что ты вдруг побледнела?

— Боюсь тут танцевать. Ведь страшнее зрителей не бывает, чем эти наши девочки и мальчики.

— Глупости. Они тебя любят.

— Да, любят. Будто я не помню себя в училище… Большей придиры не было… И они все такие.

Когда музыка смолкла, к Коле и Наде подлетела Лена Масловец с двумя подружками.