Михаил Львовский - Это мы не проходили

Практикантки тоже изменили прически. Разумеется, никаких мини, никаких брюк. «Старожилов» от девушек-практиканток сейчас, пожалуй, отличал только возраст. Впрочем, практикантки, придавая себе приличествующий их положению вид, все-таки умудрились сохранить какое-то еле заметное кокетство.

«Старожилы», глядя на практиканток, думали: «Были и мы когда-то такими же». А практикантки: «Неужели мы превратимся в таких?»

Только одна Лена никак не изменила своего облика. Но если в институте казалось, что она выглядит скромнее своих подруг, то сейчас именно Лена подверглась обстрелу осуждающих взглядов. Юра смущенно топтался возле нее. Его борода тоже не вызвала одобрения.

Первое слово, которое произнесла заведующая учебной частью, было «один», и оно относилось к Юре Рябинину. Сразу к нему обратились все взгляды присутствующих.

— Значит, все по-прежнему… — вздохнула завуч.

— Нет, нет, — поспешил возразить Юра, — у нас в институте ребят много. Честное слово! Просто так получилось…

— Вы, кажется, физик? — спросила завуч. — Я просмотрела документацию. Наверно, в университет по конкурсу не прошли?

— Нет, в Бауманский полтора очка не добрал, — признался Юра.

— Понятно, — сказала завуч. — Ну что ж, мои дорогие, все равно мы очень рады. И хоть учить детей всегда было трудно, — произнесла она, к удивлению практиканток, явно подражая голосу Надежды Александровны, завкафедрой педагогики, — а сейчас как сами понимаете… что?..

— Совсем невозможно, — подсказал Юра Рябинин, и практикантки захихикали.

— Правильно. Я ведь тоже у Надежды Александровны училась. Вместе с вашими документами она прислала мне письмо. Ну, думаю, родственники приехали, и мы с этой невозможной задачей все-таки справимся. Я здесь заведую учебной частью, и зовут меня Галина Петровна. А вот Наталья Ивановна, преподавательница физики, ведает частью воспитательной.

— При таком статусе воспитание кое-где как бы отдельный предмет, — сказала Наталья Ивановна, пожилая женщина с суровым лицом. — Не знаю, как у вас в институте, а у нас уже анекдот про это ходит. Может, слыхали? Какого-то мальчишку уличили во лжи… Да вы небось слыхали?

Практикантки зашушукались.

— Это про того мальчика, который сказал: «Я в четвертом классе, и мы только доброту и мужество проходили»? — громко предположила одна из девушек.

— Ну да, — продолжил Рябинин, — «…а честность в пятом классе проходить будем».

Все засмеялись.

Когда суровое лицо Натальи Ивановны озарилось улыбкой, практикантки пожалели, что заведующая воспитательной частью не улыбается постоянно. Так шла ей улыбка.

— Не будем долго распространяться, — прекратила веселье Галина Петровна. — Главное, чтобы жилось нам дружно и приезд нашей замечательной молодежи принес пользу всем нам.

Раздались аплодисменты.

— Особенно мы рассчитываем на вашу помощь во внеклассной работе. Группы продленного дня, кружки, дополнительные занятия. Мы стараемся как можно больше загрузить время наших учеников, чтоб его не оставалось для улицы. Ну, а теперь прошу познакомиться друг с другом.

Никто не шелохнулся.

— Смелее, смелее, — поторопила Галина Петровна.

И это не подействовало.

— Ну! — сказала она еще более-энергично.

И вдруг раздался голос очень красивой девушки. Она спросила по-английски:

— Кто преподает английский?

И получила в ответ тоже по-английски: «Я, моя красавица», — от невысокой, скромной и добродушной женщины с очень русским лицом.

— У вас просто Кембридж, — добавила женщина уже по-русски, хоть и ее произношение было безукоризненно.

Только теперь стерлась «нейтральная полоса». Практиканты и «старожилы» перемешались. Все это напоминало сцену «братания».

— Литература! — как зазывала на ярмарке, выкрикнула девушка, которую мы приметили в вестибюле института в очереди за стипендией.

К ней подошла пожилая преподавательница.

— Оля, — представилась ей девушка.

— История, — прошептала трусиха Валя Кулешева и ойкнула, когда к ней подошла местная преподавательница истории.

— Что вы так волнуетесь? У нас не страшно.

— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

— Тогда меняйте профессию.

— Нет, я должна себя переломить, — твердо заявила Валя и проглотила очередную таблетку.

— Как вы уже знаете — физик! — представился Юра Рябинин Наталье Ивановне.

— Очень приятно, — ответила женщина без улыбки.

— Не попали в университет? — спросил Юра.

— Попала, — ответила Наталья Ивановна и показала на университетский значок.

— Ого! — изумился Юра.

— Биология! — сказала Лена.

Заведующая учебной частью с удивлением посмотрела на нее.

— Вы? Вот бы не подумала. Ну, значит, мы коллеги. Я тоже преподаю биологию.

Огромный кабинет биологии представлял собой своеобразный музей. В стеклянных шкафах, доступных для обзора с четырех сторон, помещались чучела птиц и животных. Птицы сидели на ветках, животные прятались в искусно нарисованных зарослях и натуральных сухих камышах. На стендах под стеклом располагались богатейшие коллекции насекомых. Красочные плакаты наглядно рассказывали о пищеварительной, нервной, кровеносной и других системах гомо сапиенс.

Когда в кабинете появились Галина Петровна и Лена, им пришлось пройти довольно сложный путь между стеклянными шкафами, прежде чем они добрались до столов, расставленных возле огромных окон кабинета-музея. По дороге Галина Петровна шепнула Лене, показывая на окружающее их великолепие:

— Моя гордость.

Когда учительницы приблизились к веренице столов, ребята встали.

— Здравствуйте, дети! — сказала Галина Петровна. — С сегодняшнего дня биологию у вас будет вести Елена…

— Федоровна, — подсказала Лена.

— Ой! — как бы испугалась одна из девочек, сидевших на первой парте. — А вы от нас уходите?

— Не беспокойся, Вика, никуда я от вас не денусь. Это временно. Елена Федоровна также некоторое время будет вашим классным руководителем. Она практикантка, и это что-то вроде опыта.

— А-а, тогда еще ничего, — как бы успокоилась Вика.

— А теперь я познакомлю вас с классом, — обратилась завуч к Лене. — Очень хороший класс. Я не боюсь испортить его похвалой. Со всеми знакомить не буду. Дам общее представление. На первой парте — две отличницы. Милочка Ходзицкая — умница, общественница. И это несмотря на то, что в семье у девочки не все в порядке и здоровье слабенькое.

Ходзицкая произвела на Лену именно то впечатление, которое должны были вызвать слова Галины Петровны. Лена решила про Милу, что она, вероятно, к тому же добрая девочка и не принадлежит к типу зубрил, готовых ради пятерки ночи не спать. Вот только уж очень бледненькая.