Сергей Гусаков - Долгая ночь у костра (Триптих Время драконов часть 1)

СЕРГЕЙ СОМ

Т Р И П Т И Х

“ВРЕМЯ ДРАКОНОВ”

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ:

ДОЛГАЯ НОЧЬ У КОСТРА

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ТАК ВОТ МОЁ НАЧАЛО...”: 2

ГОЛОС ВТОРОЙ — ДЕВОН: 2

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ПОКА ГОРИТ СВЕЧА...”: 3

ГОЛОС ВТОРОЙ — МЕТАМОРФОЗЫ: 19

ГОЛОС ТРЕТИЙ — СЛОВО О РЕТРАНСЛЯЦИИ: 20

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — СЛОВО О ТРАНСПЛАНТАЦИИ: 24

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — НЕ ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ: 26

голос второй — “КТО ТАМ, В ТОЛЩЕ СКАЛ?..”: 34

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ОТБЛЕСК НА ПОТОЛКЕ: 34

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ВЫ, КОНЕЧНО, БУДЕТЕ СМЕЯТЬСЯ...”: 38

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — ИГРА: 46

ГОЛОС ВТОРОЙ — ЕВА: 51

ГОЛОС ТРЕТИЙ — К СЛОВУ О..: 51

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ОБЫКНОВЕННОЕ ДЕЛО: 57

ГОЛОС ВТОРОЙ — ПАНТЕОН : 63

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — К СЛОВУ О ФАНТАЗИИ: 65

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ‘ПРЫНЦЫ И ЗОЛУШКИ’: 73

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ЗА ХЛЕБ И ВОДУ..: 80

ГОЛОС ВТОРОЙ — ‘ТЕРЯЯ КОНТУРЫ ПРИВЫЧНЫХ ОТРАЖЕНИЙ’..: 82

ГОЛОС ТРЕТИЙ — “ЧТОБ НЕ ПОГАС КОСТЁР У НАС...”: 87

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — ПОСЕРЕДИНЕ ПУТИ: 89

ГОЛОС ВТОРОЙ — “ZOOLOOK”: 95

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ПУТЬ В ПРОШЛОЕ: 100

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — КРАЙ ВЕЧНОСТИ: 105

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ПРЕДЧУВСТВИЕ: 107

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — “КОГДА НА ГУБАХ КУСКИ ЯЗЫКА...”: 109

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ЛИПОТА..: 111

ГОЛОС ВТОРОЙ — О СОВКЕ: 114

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ. МАШИНА: 119

“Так, проходя меж тысячи зеркал,

Теряешь контуры привычных очертаний...”

: А. З. Мирзаян

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ТАК ВОТ МОЁ НАЧАЛО...”:

— А знаешь-ли ты, в чём заключалась самая большая ошибка фараонов?

— Сашка отложил молоток и зубило и внимательно посмотрел на Сталкера.

— Троны. Их делали точно по форме тела фараона; то есть совсем, как сейчас пыжишься сотворить ты. Да. Но под кожей, стеснённой поверхностью трона, затруднялось кровообращение — этакий сплошной синяк... Кожу, понятно, начинало зудеть,— ну и так далее. Отсюда все их неслыханные жестокости, миллионы затраханных заживо рабов... Я имею в виду — на строительстве всяких там пирамид, плотин, каналов... Ты, оказывается, порядочный ретроград! К тому же у тебя холодный камень — а это ещё и переохлаждение...

— Сашка повернулся к Сталкеру спиной; смахнул с сиденья крошки отколотого камня и уселся, проверяя, удобно-ли теперь. Затем демонстративно вытянулся, закурил.

— Мы вернёмся к этому позже, когда будешь сидеть здесь на тестировании... А под спину я подложу пенку.

Сталкер хмыкнул, выражая сомнение, включил налобник и начал распаковывать транс. Сашка снисходительно посмотрел на него — но ввязываться в спор не стал.

: Не то у его было сейчас настроение.

— Ребята придут — не узнают грота. Только вот эту глыбу расколоть или перетащить вправо — и у стола ещё одно сиденье можно будет устроить...

— Куда нам больше? С Питом и Пищером нас четверо; три места ты уже сотворил — я же буду сидеть на трансе. Мне много не надо, я, если хочешь знать, вообще противник вашего перебеобахтывания Природы... Да.

: Саша бросил на Сталкера ещё один отеческий взгляд.

— Я предпочитаю, чтоб всем было удобно. За месяц транс тебе так надоест... Уж лучше покончить с оборудованием грота сразу.

— Тогда сделай полочки: под свет, акомы, колоночки — и для еды. Страсть как люблю полочки... — мечтательно протянул он.

: Сашка оценивающим взглядом оглядел нагромождение плит по другую сторону стола,— взял кайло, включил коногон и перебрался к ним.

—— Но не это было началом нашей истории.

ГОЛОС ВТОРОЙ — ДЕВОН:

... А было так:

Мелкое море плескалось средь плоских своих берегов —

— тёплое чуть солоноватое море.

: Солнце освещало и прогревало его до дна, и до дна оно было живое. Вся жизнь, что была тогда на планете, заключалась в этой древней воде: от микроскопических одноклетчатых радиолярий до закрученных галактическими спиралями наутилусов и брахиопод — и всё живое имело свою известняковую кору, свой каркас, свой панцирь.

: Краток век одноклетчатой радиолярии; мириады их наполняли толщу воды, и мириады микроскопических известковых оболочек-пылинок, раковин и скелетиков непрерывным дождём сыпались на дно морское.

Моллюск побольше живёт дольше, и числом их меньше — но раковины их тяжелы и огромны, и они успели образовать на дне первобытного моря горы, в сравненье с которыми пирамида Хеопса — холмик; останкинская труба — иголка, и лишь Эверест — Вершина.

— Всё это было, и было страшно давно — но было Жизнью Земли; бесконечным множеством жизней бесчисленных её обитателей — и осталось навечно в камне, который сами они и сотворили: не подобием, не образом и не копией — СОБОЙ.

: Что есть известняк?

— А что есть Жизнь??

И что — Душа???

: Мириады жизней, запечатлённые в камне.

: Мириады душ.

И всё пронизано незримой космической связью: Дух и тело, Душа и оболочка...

— И всё вечно. Всё неразрывно: ‘в тёмном космосе...’

..: В конце концов, “Девон” — только слово. Понятие.

— ЮНОСТЬ МИРА.

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ПОКА ГОРИТ СВЕЧА...”:

— Уффф!.. — Сталкер отодвинулся от края стола и рыгнул.

— Нажрался, значить,— прокомментировал Сашка.

— Наелся ,— благодушно поправил Сталкер и потянулся к сигаретам.

— С такой скоростью можно только нажраться. Ты бы ещё и захрюкал.

— Сталкер снова рыгнул и посмотрел на Егорова.

— Это ничего, что я к Вам лицом? — ехидно осведомился он.

— Брэк,— сказал Пищер. — Опять вы... Слушай,— он повернулся к Сашке,— что бы ты делал, и что бы ты делал,— он повернулся к Сталкеру,— если бы его — и если бы его,— он снова повернулся к Сашке,— не было?

— В каком это смысле? — удивился Сашка.

— Ну, чем бы вы оба занимались на выезде, не будь друг друга?

— С тоски бы, наверно, повесились,— сказал Пит,— уж я-то знаю.

— В Монте-Кристо,— уточнил Сталкер,— нахрюкался бы в волю в последний раз — икнул, рыгнул — и повесился. Да.

— А что,— сказал Сашка,— в Монте-Кристо есть одно место, где можно встать в полный рост... Там, где новогодний кабель лежит — со стороны Шагала.

— Во,— тут же отозвался Пит,— Пищер, ты обещал рассказать о Свече.

— Сталкер потянулся через стол и попытался прикурить от свечки.

— Тьфу! — буркнул Сашка.

: Сталкер повернулся к нему, распластавшись над столом.

— Да. ‘Юродивого обидели’ — от Свечи не прикуривать, Примус бензином не прогревать, носки над Костром не сушить... Чего ещё? не есть, не быть... В общем — “мы не в силах ждать трудностей от Породы...”

— Да я не об этом, балда! Мог бы и не трясти над столом своим комбезом! Чай, не стерильный.

— Не этой грязи бояться надо,— нравоучительнным тоном начал Сталкер — но в этот момент камень, на который он опирался рукой, вывернулся со своего места и Сталкер, сбив подсвечник и грохоча опрокидываемой посудой, растянулся на столе.