Дмитро Ткач - Шторм и штиль

Марина, поглядывая на Юрия и Полю с присущими ей прямотой и непосредственностью, воскликнула:

— А давайте поженим их! Вот пара будет!

Все на мгновение притихли, а она не дала никому опомниться:

— Женим — вот и все! Вы только посмотрите, сама судьба свела их друг с другом!

И у нее тут же возник план:

— Вот эту стенку развалим, к чертовой бабушке, чтобы больше было места свадьбу играть, потому что ты ведь для нас, Юрочка, как родной сын, а Поля — как дочь…

Баглай сидит в своей каюте и с горечью думает о том, что матрос его корабля опоздал с берега да к тому же явился нетрезвым.

Конечно, всякое бывает. Но Юрию Баглаю казалось, что Андрей Соляник опоздал намеренно, чтобы оскорбить своего нового командира, показать, что не очень-то считается с его властью и вообще никого и ничего не боится. Гнев и недоумение владели в эти минуты Юрием Баглаем.

«Я ведь пришел сюда, как в родную семью, — с болью думал он, — и никого не задел, не обидел, ни на кого понапрасну не накричал, не требовал чего-то особенного, невыполнимого, за что же меня так оскорбили? В чем я виноват, почему теперь вынужден идти к командиру части и докладывать о ЧП на корабле? Виноват только в том, что разрешил Солянику сойти на берег, проявил ненужную слабохарактерность…»

И чем дольше Юрий Баглай размышлял, тем сильнее гневался он и на Соляника, и на боцмана Небабу, ведь он лучше знает этого матроса, да и вообще должен вести себя с командой потверже.

«Ну что ж, — думал Юрий Баглай, — если так, то и я себя покажу. У меня хватит и воли, и власти. Я не оставлю без внимания даже малейшего нарушения…»

И, исполненный решимости, сразу же после завтрака приказал рассыльному позвать к нему матроса Соляника.

Андрей Соляник в это время вязал кранец. Хоть и улегся он последним, но проснулся, когда все еще спали. Его разбудило беспокойство, разбудили неясные мысли о том, что впереди у него — очень тревожный и трудный день. Завтракал он плохо, и, вопреки постоянной своей привычке, избегал разговоров и прятал свои всегда дерзкие глаза.

Связывая кранец, он каждое появление рассыльного на палубе встречал настороженно и, когда тот, наконец, подошел к нему и сказал: «Соляник, к командиру корабля!», Андрей с большим усилием принял независимый вид, стрельнул на рассыльного насмешливым взглядом и как ни в чем не бывало нагловато улыбнулся:

— Значит, к командиру, говоришь?

— Говорю ж тебе…

— Значит, говоришь: «Говорю ж тебе»? А чай на стол он уже поставил?

— Да ну тебя! — отмахнулся рассыльный. — Лучше иди поскорей, не дразни его, а уж на чай тебе будет!

— Веселенький разговор состоится, это точно, — подмигнул Соляник.

— Думаю, что не соскучишься.

— А что он? Какой?

— Так рад, что аж танцует… Аж подпрыгивает!

— Ясно, — поставил на разговоре точку Соляник и, поправив темно-синий фланелевый берет, пошел в каюту командира корабля.

Он несмело постучал в дверь и услыхал знакомый грудной баритон:

— Войдите.

Переступил порог, доложил:

— Товарищ лейтенант, матрос Соляник по вашему приказанию прибыл!

Юрий Баглай быстрым взглядом окинул матроса с головы до ног.

— Где вы вчера напились и почему опоздали? Вопрос был из тех, к которым Соляник заранее подготовился.

Конечно, Лялю он не упомянет ни единым словом. Не хватало впутать в это дело ни в чем не повинную Девушку.

— Земляка встретил, товарищ лейтенант. Из одного города мы, из Кривого Рога. И не напился я. Выпил одну рюмочку вина…

Соляник держался совсем не так, как тогда, во время первого знакомства. Андрей думал только о том, что его снова надолго оставят без увольнительной и они с Лялей не смогут встречаться. Всегда озорные, глаза его теперь то и дело опускались вниз.

— Ну, дальше? — Юрий чувствовал, что недавняя злость начинает угасать.

— Работали вместе, он тоже монтажник-верхолаз, как и я, — прибавил Соляник для большей убедительности. — Я хотел в кино сходить… И товарищу боцману пообещал, а тут вдруг встретил… На экскурсию он приехал… Ну и на радостях немного…

«Может быть, все так и было, — подумал Баглай, — но мне от этого не легче… А может, и врет этот хитрец… Ясное дело, врет!»

— Хорошо, встретились с земляком… А опоздали почему?

— Я его к автобусу провожал.

— Какой же это автобус идет в одиннадцать часов ночи?

— Так он же не один, а с группой… Они из Алушты специальным из Дома отдыха приехали…

— Значит, вы считаете, что если встретили друга или земляка, то можно выпить и о корабле забыть?

— Нет, просто так получилось… Я понимаю, нехорошо…

Андрей Соляник поднял глаза, Юрий Баглай заглянул в них. Слишком смиренные. Будто и не его… Нет, хитрит, прикидывается, извернуться хочет, чтобы потом поиздеваться над ним. Вот, мол, какой я ловкий, самого командира корабля вокруг пальца обвел!

Возмущение с новой силой вспыхнуло в груди Баглая. Ни о чем больше не расспрашивая, он сказал:

— Ну, так запомните, товарищ Соляник: кого вы там встретили, это меня не касается. Вы — матрос военного корабля. Главное для вас — дисциплина. А чтобы вы как следует все это себе уяснили, даю вам на первый раз двое суток гауптвахты. Доложите боцману, пусть сейчас же и отправит. А еще раз случится, пеняйте на себя. Можете идти.

— Есть, двое суток гауптвахты! — вытянулся Соляник, но из каюты не выходил, смотрел на своего командира как будто еще надеясь, что тот отменит свое решение.

— Кру-гом! — скомандовал Юрий Баглай, чувствуя, что бледнеет и теряет над собой власть. — Шагом марш!

Минут через пятнадцать Соляник уже стоял на палубе без синего с полосками воротничка на плечах, без пояса и ленты на бескозырке. Что и говорить, вид у него был далеко не бравый.

Без воротника плечи Соляника оголились, без пояса флотская одежда потеряла свою форму и обвисла, как на портовом грузчике, а бескозырка, лишенная ленточки, сделала его уже совсем арестантом.

Вокруг Андрея Соляника собрались матросы, чтобы почесать языки.

— А ты знаешь, тебе такая форма больше к лицу, — под общий смех говорил кто-то из окружающих.

— Да он будто в ней и родился! — подсыпал жару второй.

Но Андрея Соляника нелегко было вывести из себя. В ответ на шутки он и сам улыбался, будто касались они не его, а кого-то другого, и, поблескивая своими шельмоватыми глазами, шутливо приказывал:

— Вы тут смотрите, чтобы во время моего отсутствия все было в порядке. Возвращусь — проверю…

Появился конвойный, маленький, неказистый Сеня Куценький, с автоматом на груди. И черноволосый красавец богатырь Андрей Соляник возмутился:

— Неужели вы, товарищ боцман, кого-нибудь другого не нашли? С ним же по улице идти стыдно!

Сеня Куценький вспыхнул: