Кэтрин Патерсон - Странствие Парка

— Легче, легче. Ласково. Но твердо, — голос Фрэнка у самого уха Парка аккомпанировал задорной ведущей партии: пинг-понг, пинг-понг. Все внимание мальчика было поглощено пятнистым выменем, из которого ему через раз удавалось выжать тоненькую струйку теплого молока в ведро Фрэнка. Он не позволит этой маленькой крысе — а как ее еще назвать? Крыса и есть! Даже в мыслях произносить это слово было приятно. Крыса. Крыса. Крыса. Он сжал вымя. Крыыыса. Потянул его вниз. Крыса, крыыыса, крыса крыыыса, крыса крыыыса.

— Одна рука, — пробормотала Тхань, — Он делать одна рука.

Фрэнк не обратил на нее внимания.

— У тебя хорошо получается, — похвалил он Парка, встал и взял табуретку. — Заканчивай здесь, я займусь следующей.

Парк счастливо кивнул. Крыса крыыыса. Крыса крыыыса. Пинг-понг слева от него превратилось в псссс-псссссс. В ведре у Тхань молоко уже закрыло донышко. Ну и пусть. Крыса, крыыыса. Обзывать Тхань про себя было так же приятно, как если бы он показал ей кукиш. Крыса, крыыыса. Он попытался доить левой рукой. Ничего. Правой у него получалось выжать хотя бы тоненькую струйку. Но ему очень хотелось сидеть и чтобы в каждой руке по вымени, поэтому он продолжал ритмично работать левой и правой, несмотря на то, что из вымени в левой руке в ведро не упало ни капли молока, а из правой лилась струйка не толще ниточки.

Фрэнк закончил со второй коровой и встал, чтобы перелить молоко из ведра. Тхань тоже поднялась. Воображала. Фрэнк заглянул в ее ведро.

— Ты уверена, что подоила до конца? — тихо спросил он.

— Уверена, — отрезала девочка. — Я закончить.

— Тхань, здесь не соревнование.

— Я сказать, я закончить.

— Пожалуйста, еще пару раз. Корова старая, плохо, если в вымени останется …

— Да, да. Я делать.

Крыса, крыыыса. Крыса, крыыыса. Так тебе и надо. Фрэнк умеет заставить слушаться маленькую дикую кошку. И Парку это понравилось. Он прислонился лбом к бело-коричневому боку коровы, чтобы скрыть ухмылку. Вот что бывает за хвастовство. Крыса, крыыыса. Крыса, крыыыса.

— Как идут дела?

— Вроде ничего, — мальчик быстро посмотрел вниз, не было ли молока на полу.

— У тебя правильный ритм. Станут чуть посильней руки, и у меня появится отличный помощник.

Парк покраснел. Краем глаза он заметил, как Тхань встала с табуретки и, громко топая, понесла ведро в сепараторную. Ему было все равно. Фрэнк сказал, что у них тут не соревнование. И потом — немного тренировки, и он все равно будет доить быстрее ее. Его руки в два раза больше девчачьих, и у него есть то, чего нет у нее. Желание.

Миссис Дейвенпорт налила молока из большой чашки в холодильнике, помешала чайной ложкой и поставила стакан на стол перед Парком. На поверхности плавали пятна сливок. Парка передернуло. Он ничего не мог с этим поделать.

— Ты, как все городские дети, больше любишь обезжиренное? — она с улыбкой наблюдала за реакцией мальчика.

Парк замотал головой. Не рассказывать же миссис Дейвенпорт, что мама перевела его на обезжиренное молоко, когда заметила у сына жирок. Деревенские люди обожают толстых детишек.

— Все в порядке, — пробормотал мальчик.

Экономка передала ему тарелку с плавающей в масле яичницей и толстым куском жирного бекона.

— Тосты почти готовы, — сказала она.

Яичницу придется запивать молоком, иначе не проглотить. А вдруг он снова подавится? Миссис Дейвенпорт стояла с широкой улыбкой на розовом напудренном лице, уперев руку в бок, словно собиралась ждать, пока он не съест все до последнего кусочка. Наконец она отвернулась к плите и начала готовить тарелку для больного. Завтрак старика состоял из мелко порубленного вареного яйца и чашки кофе. Когда экономка достала из духовки тосты, к этому добавился порезанный на маленькие кусочки тост с маслом и джемом.

— Скоро вернусь, — сказала она. — Хоть бы мы были сегодня в настроении позавтракать.

Парк приподнялся со стула

— Вам помочь? Давайте я отнесу еду или…

— Ой, нет. Не сегодня, — ответила экономка. — По четвергам приходит врач. Он в эти дни сильно волнуется.

По ее тону Парк понял, что она невысокого мнения о докторе.

Он оглянулся, ища возможность избавиться от яичницы. Молоко можно вылить в раковину. Мальчик быстро выплеснул молоко и лихорадочно смыл следы водой. Корзина для свиней! Она на крыльце. Фрэнк собирался отнести ее в хлев. Он стал крошить и мять яичницу и бекон, пока они не превратились в неузнаваемое месиво, потом вынул из корзины пригоршню гороховых стручков, вывалил яичницу в корзину, присыпал стручками и закрыл крышку. Фух!

Экономка еще не вернулась, так что Парк успел съесть парочку горячих тостов. Он намазал их толстым слоем масла и джема и съел стоя. Стакан обезжиренного или даже обычного молока — и они не казались бы такими сухими, но даже так вышел неплохой завтрак.

Миссис Дейвенпорт еще не вернулась, когда Парк управился с тостами, поэтому он помыл тарелку, стакан и приборы и аккуратно положил их рядом с раковиной. Выглянув в окно, он увидел дом в другом конце сада. В это мгновение в доме открылась дверь и на крошечную веранду вышла женщина. Она была слишком далеко, чтобы Парк смог разглядеть ее лицо, но, как пишут в рождественских сказках, малыш должен был вот-вот появиться на свет. Мама Тхань. Жена Фрэнка. Хотя мальчику до сих пор с трудом верилось, что Фрэнк женился на одной из этих.

В руках у нее был шерстяной половик, который она стала вытряхивать над перилами веранды. Потом остановилась и обернулась к открытой двери, наверно, разговаривала с кем-то. Показался Фрэнк. Еще пара слов, и он забрал у нее половик. Кажется, она пыталась возражать, но он положил руку ей на плечо, отправил обратно в дом и закрыл дверь. Словно обычный муж, заботящийся о беременной жене.

Спустя несколько мгновений Фрэнк появился из-за дома. На голове у него была соломенная шляпа. Он пересек поле перед огородом, вышел за передний забор и направился вниз к коровникам. Не успел он скрыться из виду, как женщина снова вышла на крыльцо и стала изо всех сил трясти половик. Сомнений не было, она — мать Тхань. Бедный Фрэнк, как же он справляется с ними обеими?

Парк наблюдал, как она закончила и вернулась в домик. Что дальше? Он вышел на заднюю веранду, пытаясь придумать, чем занять остаток дня. Вот он на ферме, которая должна быть его королевством, а он себя чувствует здесь скорее пленником. Зачем писать, что он может приехать, раз ему тут нечем заняться?

Он же не просит, чтобы его развлекали, он бы сам все исследовал, если бы эта маленькая крыса не совала везде свой нос. Крыса, крыыыса. Мальчик улыбнулся, вспомнив, как он доил корову.