Миёко Мацутани - Приключения Таро в стране гор

Но не шелохнулось, не дрогнуло болото. Крикнул Таро второй раз, крикнул третий. А болотная вода, как и прежде, темным-темна. Молчит болото, только рябь мелкая по нему катится.

— М-да! Говорила мне старуха, что Дракон появляется лишь раз в году. Так оно, должно быть, и есть. Но когда?

Вернулся Таро печальный в свою каморку, положил голову на бревно и глаза закрыл.

Сколько времени прошло с тех пор, как Таро, положив под голову бревно, задремал, не ведомо, только успел он всхрапнуть не больше раз десяти, а уже на улице раздалось:

— Ко-кэ-кэк-ко!

Конечно, Таро и ухом не повёл. Спит себе, похрапывает. Тогда кто-то осторожно пробрался в дом, остановился, вытянул шею и прислушался к дыханию Таро. Потом взял за полы висящий на стене соломенный плащ и захлопал им, как петух крыльями, и крикнул:

— Ко-кэ-кэк-ко!

Громко так кукарекнул, ну как настоящий петух, ничуть не отличишь. Потом, вытянув шею, снова наклонился над Таро. А тот продолжал храпеть ещё пуще прежнего. И такой это был громкий, заливистый храп, словно в десяти каменных ступах растирали зерно. Топнул тут пришелец ногой, замахал руками, завопил:

— Ах ты лентяй-лежебока!

И оказалось, что была это сама владелица усадьбы, Петушиная госпожа. Схватила она валявшийся на полу деревянный молоток, подняла его высоко над головой. А Таро спит как ни в чём не бывало. Эй, Таро, берегись! Не в тебя ли целится старуха? Но старуха со всего размаха ударила по бревну, которое служило изголовьем спящему Таро.

— Эй! Вставай! Уже утро! — завопила она. — Всю жизнь — вот уже до седых волос дожила — будила я петушиным криком своих работников. И все вставали. Такого лентяя впервые вижу.

— Что это там, мыши, что ли, скребутся? — сказал Таро сонным голосом.

— Какие мыши! Я это! Вставай! Уже утро. Работать пора!

Проснулся Таро. Протёр глаза, глядит — а ещё ночь и темно совсем.

— Поживее вставай да на поле ступай! А завтракать потом будешь.

— Если уж на то пошло, бабушка, так я и не ужинал вчера.

— О каком это ты ужине говоришь? Вовсе и не работал ещё, а уже и есть просишь. Ступай на поле!

Поднялся Таро нехотя, зевнул во весь рот:

— Ну и ну! Думал я, что в этом доме оборотни живут, а тут вот кто обитает.

Вышел Таро на поле и за один день справился со всей работой, которую триста шестьдесят пять работников делали: высадил всю рисовую рассаду на поля.

— Хорошего работничка я себе нашла! — радовалась старуха. — Утром, правда, не добудишься, но зато один за триста шестьдесят пять человек управляется. Крепкий парень!

Позвякивая монетами, вознесла старуха хвалу богам за милость к ней.

Каждое утро будила теперь старуха Таро ударом молотка по бревну, посылала работать в поле. Время шло. Уж и прополка кончилась, и осень подошла. Осталось только урожай убрать. Одно печалило Таро: каждый вечер ходил он на берег, звал свою мать, но молчало болото, никакого ответа не давало.

И вот однажды, перед жатвой, пришёл Таро на берег и крикнул, как всегда, негромким голосом:

— Мама! Это я, Таро. За тобой пришёл. Выйди из болота…

Снова нет ответа. Пригорюнился Таро, руками колени обхватил, сидит голову повесил. И выпала у него тут из-за пазухи лепёшка из рисовых отрубей, — получил он её на ужин, — покатилась она прямо в болото. Поднял Таро голову и стал просто так смотреть, как лепёшка в воду катится. Вдруг вода в болоте заколыхалась, и из неё показалась змея: не очень большая и не очень маленькая. Это была Белая Змея.

— Это ты дал мне лепёшку из рисовых отрубей? — прошипела она. — Сто лет в этом болоте живу, а ещё ни разу от здешней богачки такой лепёшки не получала. Дай, думаю, посмотрю, что за чудо такое случилось, почему мне лепёшка досталась. У тебя что, дело ко мне есть?

Рассказал Таро всё, без утайки, про себя. Сказал, что слышал он, будто живёт в этом болоте Дракон, вот и ждал тут, когда он покажется.

— Я хозяйка этого болота, — прошипела Белая Змея, — но что-то не помню, чтоб у меня был такой сын, как ты. А Дракон здесь никогда и не жил. Не слишком ли большая честь для здешней госпожи, чтобы в её владениях поселился Дракон! Плохо она обращается со мной. За это все поля её скоро порастут травой. Порастут травой…

Опечалился Таро, слушая шипение Белой Змеи; слезы на глаза навернулись.

— Не плачь! — прошипела Белая Змея. — Ты дал мне лепёшку, а я дам тебе мудрость. Слыхала я, что за Девятой горой действительно есть большое озеро и живёт в нём Дракон. Но прежде чем идти туда, загляни-ка ты к Горной Старухе, что живёт у подножия Девятой горы. Скажи, что Белая Змея шлёт ей привет. Тогда непременно наградит она тебя большой мудростью.

Сказала так Белая Змея и скрылась снова в болоте.

На следующий день взял Таро серп и принялся жать рис. Там, где в прошлом году росла одна сорная трава, колыхались теперь колосья риса. И так было радостно видеть всё это, что петь хотелось. Убрал Таро за один день поле, которое обычно косила тысяча человек, и сказал старухе:

— Ну вот, работу я закончил. Теперь отпусти меня.

— Как? Ты уходишь? И не думай, и не думай! Поработай ещё год у меня.

Сказала так старуха, а сама подумала: «Не лучше ли отпустить работничка? Уж и жатва кончилась, и работы зимой не так много, а кормить надо. Отпущу-ка я его. Может быть, ещё и лучшего, чем этот, бог пошлёт». Подумала так и сказала поспешно:

— Ну ладно, иди. А насчёт оплаты порешим так: можешь взять столько рису, сколько захватишь в охапку.

Ухмыльнулся тут Таро, услышав такие слова.

— Правду ли говоришь, бабушка?

— Да, возьми такой сноп, какой сможешь унести, — сказала старуха, радуясь в душе, что мало платит работнику. Работал с весны до осени, а получит один сноп. Но просчиталась старуха: не знала, с кем имеет дело.

— Ну что ж, бабушка, будь здорова! — сказал Таро.

Пошёл Таро на поле, собрал в кучу весь сжатый за день рис — долю тысячи человек, — связал его в один сноп, взвалил себе на спину и зашагал в гору.

Опешила старуха:

— Эй, Таро! Куда это ты? Что ты делаешь? Ты же весь мой рис забрал! Постой!..

Бросилась она за ним бежать, как была, босая, а рисовый сноп идёт себе вперёд, качается: докункодон, докункодон…

И только вечером третьего дня догнала старуха Таро, вцепилась, чуть живая, в сноп, запричитала:

— Ой, поясницу ломит! Ой, ноги болят! Прошу тебя, остановись!..

Вцепилась старуха в рисовую гору, хотела её назад повернуть, да не смогла, осталось у неё в руке только три колоска. Так и повалилась она наземь без памяти, зажав в руке три колоска.