Лидия Чарская - Том 14. Первые товарищи

Сначала Принц весь ушел в созерцание помадной банки и дырки в полу, но мало-помалу ему это наскучило, и он начал напряженно прислушиваться, стараясь угадать, что происходит в это время в классе.

А происходило вот что.

Как только мальчики вернулись в класс, с быстротою молнии разнеслась весть о том, что Принц пропал. Поднялась суматоха. Принца искали всюду: в старшем классе, в коридоре, в спальнях и даже на кухне. Пушка, испуганная исчезновением из пансиона мальчика, не позабыла заглянуть и в громадную кадку, из которой когда-то извлекла Сережу и Принца, перепачканных капустой. Но, разумеется, Принца там не оказалось.

Тогда начальница бросилась в спальню младших. Это было преинтересное шествие. Впереди шла со свечой Паша, хотя в свече не было никакой необходимости, потому что всюду горели лампы. За нею — Вавилыч, далее — Василий Иванович и, наконец, красная, взволнованная Пушка, замыкавшая шествие.

— Вакулин! — кричала начальница с порога каждой комнаты. — Вакулин, ты здесь? Откликнись!

Но Принц не откликался, и шествие направлялось дальше.

Младшее отделение г-жи Власьевой прилежнее, чем когда-либо, принялось за уроки в этот вечер. Разумеется, никто из мальчиков и не думал учиться, всех так и разбирало: "А что будет дальше?"

Один Сережа волновался.

"И зачем он выдумал эту глупую затею! — с тоской думал мальчик. — Ведь опять его накажут, что хорошего! А Людочка сказала, что будет ждать его в будущую субботу! А его не пустят, наверное не пустят".

Ровно в восемь часов, когда младший класс шел ужинать, неожиданно в столовую влетел с громким криком Ваня Изюмин, прозываемый Жучком.

— Я нашел его! Я его нашел!

— Где? Где? — так и набросилась на него Пушка.

— Нашел, нашел! — твердил Жучок. — Он в саду гуляет один! Я его звал через форточку: "Принц, иди!", а он и слушать не хочет!

— Ах, он скверный мальчишка! — вскипятилась Пушка, — скажи ему, чтобы шел сейчас же или он будет строго наказан.

— Да я ему и так уже говорил!

— А он что?

— Не идет!

— А ты бы оделся и привел его!

— Да он не послушается: Принц сильный, сильнее меня! Надо кого-нибудь еще взять на подмогу.

Пушка задумалась на минуту, потом ее осенила какая-то мысль.

— Вот что, дети, и вы, Василий Иванович, оденьтесь и идите в сад! Я приду туда сейчас же. Поймайте мне Вакулина, и сейчас же чтобы отправился в карцер, немедля!

Мальчики были в восторге и от предстоящей вечерней прогулки, и от забавной облавы на снеговика, который изображал Принца.

Ватага веселых пансионеров с Пушкой и воспитателем во главе ринулась в сад.

— Вакулин! Домой!

Молчание.

— Вакулин, сию же минуту домой!

Новое молчание в ответ.

— Скверный мальчишка, иди сюда. Слышишь?

Но Вакулин ни с места.

Пансионеры тесно окружили снеговика, одетого в пальто Принца, и поминутно прыскали со смеха втихомолку от Пушки. А она надрывалась, призывая Принца. Пушка стояла на крыльце, не решаясь спускаться в сад без обуви, а Паша как нарочно медлила, не неся галоши.

Наконец Василий Иванович, отличающийся близорукостью, пробрался сквозь толпу пансионеров и, подойдя почти вплотную к снеговику, заговорил, стараясь урезонить шалуна Принца.

— Вакулин, и не стыдно тебе! Ты тревожишь начальницу, заставляешь ее стоять на холоде и простужаться. Какой пример ты подаешь прочим мальчикам, а еще лучший ученик! Ай-ай-ай, как не стыдно, Вакулин!

Несмотря на уговоры наставника, Вакулин по-прежнему не шевелился, повергая в полное недоумение доброго Василия Ивановича.

Наконец, галоши были принесены, надеты на ноги Антонины Васильевны, и она почти бегом, задыхаясь от волнения, бросилась к Принцу, окруженному мальчиками. Схватив предполагаемого Принца за рукав пальто, она стала сильно трясти его из стороны в сторону. От сотрясения, плохо приделанная к туловищу голова снежной бабы отвалилась вместе с шапкой и, упав на землю, рассыпалась на несколько кусков.

Снеговик в пальто стоял теперь уже обезглавленный. Пансионеры хохотали до изнеможения, а взбешенная Пушка с громкими угрозами "негодным шалунам", как разъяренная львица, ринулась в дом на новые поиски исчезнувшего Вакулина.

Но искать его долго не пришлось на этот раз: Принц преспокойно спал на своей кровати, и когда разбудившая его Пушка, захлебываясь от злости, стала выговаривать ему, он открыл заспанные глаза, бессмысленно вытаращил их на начальницу и вдруг сердито-жалобно заговорил:

— Что такое? Какая баба? Что надо? Ничего не понимаю! У меня болит голова, дайте мне спать, пожалуйста! — И вдруг, придав своему лицу плачущее выражение, он заревел во все горло, протяжно и смешно растягивая слова, как это делают обыкновенно самые маленькие дети. — Дайте мне спать. Я па-пе ска-жу!

Пушка как ошпаренная отскочила от постели ревущего благим матом Принца и, зажав себе уши, прошептала в смертельной тоске:

— Господь Милосердный! Что это за ребенок!

Затея Принца удалась на славу.

Принц отсидел шесть дней в карцере, и снова все вошло в свою привычную колею.

Сережа опять был в воскресном отпуске без своего друга.

— А как же Принцынька? — приставала к нему Людочка, пока мальчик не решился, наконец, сказать, что Принц снова наказан.

— Ах, он бедненький, — чуть не плакала Людочка, узнав похождения своего любимца. — А Пушка злая, гадкая! Я ее не люблю! Терпеть не могу! Ты ей так и скажи это от меня, Сережа!

Но мама объяснила расходившейся девочке, что Пушка тут ни при чем и что Котя Вакулин наказан за дело, что нехорошо подшучивать над старшими, а тем более над начальством, и Людочка несколько успокоилась.

— А ты все-таки передай ему, — сказала она Сереже, когда тот в понедельник утром складывал свои книги, приготовляясь идти в пансион, — что я его очень люблю, Принцыньку, и что непременно приду вас навестить на этой неделе с няней. Ведь можно, мамочка? Да?

— Конечно, можно, девочка! — улыбнулась мама, и тут же было решено, что Людочка с Домной Исаевной придут в пансион в четверг утром.

Людочка сдержала свое обещание, и в четверг, когда пансионеры сидели за завтраком, она пришла в сопровождении Домны Исаевны и Арапки и попросила Вавилыча вызвать брата и Вакулина из столовой.

Принц и Сережа напергонки бросились в прихожую. Людочка, при виде их, весело захлопала в ладоши, Арапка завизжал и запрыгал, Домна Исаевна зашикала, усмиряя маленькую команду, словом — они наделали сразу столько шума в крошечной пансионерской прихожей, что из столовой прибежал Василий Иванович, а за ним и несколько пансионеров младшего отделения.

— Вот так пес! Настоящий медведь! Как его зовут, Горин? — раздавались восклицания столпившихся в прихожей мальчиков.