Фред Адра - Лис Улисс

— Кстати, думаю, не ошибусь, если предположу, что у вашей сестры, госпожа Витраж, есть… — Берта сделала долгую эффектную паузу, — имя!

— Да… — растерялась Жозефина, которая предполагала услышать от сыщицы что-то более существенное. — Ее зовут Анжела.

— Анжела Витраж… — Берта записала имя в блокнот. — Очень хорошо.

— Анжела всегда раньше меня слушалась, — продолжила рассказ Жозефина. — Но с какого-то момента мне стало казаться, что она что-то скрывает. Видите ли… у нас несколько раз были конфликты. Понимаете, сестре казалось, будто я ограничиваю ее свободу тем, что контролирую ее поступки: решаю, с кем ей видеться, а с кем нет, куда ходить можно, а куда нельзя. Она не хотела понимать, что я обязана сделать из нее достойную рысь.

— Молодежь, — понимающе вздохнул Улисс.

— Я сама была такая, — добавила Берта.

— Все мы в молодости делаем глупости, — согласился Улисс.

— Позвольте, позвольте! — возмутилась Жозефина. — Я никогда не делала глупостей!

— Ну, вы же рысь… — с уважением заметил сыщик.

— Вас происхождение обязывает, — пояснила помощница.

— Но не будем отвлекаться, — сказал Улисс. — Итак, вам стало казаться, что Анжела что-то от вас скрывает. Почему вы так решили?

— Она стала мне врать! Говорила, что уроки у репетиторов идут три часа, но на самом деле — только полтора! Я узнала об этом случайно. Так где же она пропадала остальные полтора часа?!

— Или, вернее будет сказать, с кем, — заметил Улисс.

— Да! И это куда тревожнее! Мне она ни за что не согласилась сказать. Кончилось тем, что я запретила ей выходить из дому, а репетиторов приглашала к нам. Анжела поначалу скандалила, объявляла голодовку, угрожала… В общем, вела себя неподобающе для достойной рыси!

— Кошмар, — согласился Улисс.

— Даже не верится, — поддакнула Берта, продолжая что-то черкать в своем блокнотике.

— Такой стыд… — с горечью признала Жозефина. — Надеюсь, это останется между нами?

— Ну, разумеется! — Улисс выглядел оскорбленным.

— Вы нам не доверяете? — поразилась Берта и написала в блокноте: «Она нам с Проспером не доверяет».

— Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть! Но поймите меня правильно, честь семьи…

Взмахнув лапой, Улисс прервал Жозефину:

— Извинения приняты! Продолжайте, прошу вас.

— Так вот, с месяц назад Анжела стала вести себя как кроткая овечка. А однажды даже заявила, что я была права, а она ошибалась. И она очень рада, что я настояла на своем.

— У меня уверенность, переходящая в предположение, что госпожа Витраж-младшая была не вполне искренна в своих словах, — сказал Улисс.

Пока Жозефина пыталась мысленно разобраться, что значит «уверенность, переходящая в предположение», Берта добавила:

— На нашем профессиональном языке это называется «усыпить бдительность».

— Хотя некоторые детективы предпочитают говорить «ввести в заблуждение», — уточнил Улисс.

— Но мы выбираем первый вариант, — заметила Берта.

— Как и все великие сыщики в мире, — объяснил Улисс и обменялся с помощницей многозначительными профессиональными взглядами.

— Поэтому, госпожа Витраж, если вы услышите от какого-нибудь детектива фразу «ввести в заблуждение», сразу начинайте сомневаться в его компетенции, — предостерегла Берта.

— Помните, только «усыпить бдительность». — Улисс назидательно поднял указательный палец.

На бедную, совершенно растерянную Жозефину было жалко смотреть.

— Да, теперь я понимаю… Анжела ввела меня в заблуждение, усыпив мою бдительность. Я ей поверила и ослабила гайки, позволив иногда выходить погулять в парк. А неделю назад она пропала. — На глазах Жозефины снова заблестели слезы.

— Как именно? — спросил Улисс.

— Ушла погулять в парк… И не вернулась. Бедная, милая Анжела. Ах, мерзавка, она сбежала от меня! — Похоже, Жозефина никак не могла определиться в своем отношении к сестре. — Найдите, найдите ее! Денег мне не жалко, ведь на карту поставлена честь семьи! Собственно, поэтому я и не хотела обращаться в полицию. Вы же понимаете, огласка нежелательна…

Последняя фраза очень не понравилась обоим сыщикам. Создавалось впечатление, что пресловутая семейная честь госпоже Витраж дороже судьбы сестры. Огласка ей нежелательна, видите ли… А о том, что каждый день на вес золота, она и не думает!

Но как бы то ни было, игру следовало продолжать.

— Что ж, давайте поразмышляем, — произнес Улисс, после чего совершил действие, бесконечно удивившее Жозефину Витраж: встал с кресла, раскрыл над головой зонт и принялся задумчиво расхаживать по комнате. Поведение же Берты повергло и без того потерявшую способность соображать рысь в самый настоящий шок: лисица достала из сумочки бокал и платок, которым стала этот бокал протирать, — и тоже с очень задумчивым видом! Жозефина решила ничего не спрашивать. На всякий случай… В конце концов, она же не знает, как на самом деле у знаменитых сыщиков принято вести расследования. Лучше она будет сидеть молча и тихо бояться, не сошли ли ее гости с ума.

А спектакль, разыгрываемый «детективами Проспером и Антуанеттой», объяснялся просто. В процессе обсуждения предстоящей операции под кодовым названием «Сыщик Улисс и сыщик Берта», Улисс заметил, что у каждого знаменитого сыщика должен быть атрибут: трубка, скрипка или еще что-нибудь. Такой предмет помогает детективу сосредоточиться на обдумывании версий. В качестве подобного атрибута Лис Улисс выбрал зонт, а Берте, после некоторого раздумья, был предложен бокал, который в процессе мыслительной работы следует машинально протирать. Берта заметила, что сыщик, разгуливающий по дому с зонтом, и сыщик, протирающий платком бокал, могут вызвать у окружающих сомнения в их, сыщиков, нормальности. Улисс возразил: во-первых, гениальность есть отклонение от нормы, а значит, гениальный сыщик по определению ненормален. А во-вторых, отсутствие атрибута способно вызвать подозрения, что сыщик на самом деле не сыщик, а шарлатан. Или все равно сыщик, но вовсе не гениальный, а так, слегка отмеченный талантом. Тогда Берта предложила подыскать атрибуты попроще, такие, чтобы не вызывали ассоциации с психиатрической лечебницей. На это Улисс ответил, что все нормальные атрибуты давно разобраны детективами в прошлом, а повторяться нельзя. И вообще, если они будут продолжать тянуть резину, то зонт с бокалом тоже разберут, и тогда им придется еще хуже.

И Берта уступила. А попробуй не уступи, когда имеешь дело с Лисом Улиссом! Правда, сейчас, глядя на изумленную Жозефину, Берта начала ловить себя на крамольной мысли, что все-таки иногда с Улиссом надо спорить до конца.

— Итак, коллега, каковы наши предположения? — спросил Улисс, шагая по комнате с нахмуренным от профессиональной озабоченности выражением морды. Зонт в его лапе мерно покачивался.