Лидия Чарская - Синие тучки

Как только дети князя увидели Гиме, они пришли от нее в неописанный восторг.

— Папа! Мамочка! Смотрите, что за прелестная японочка! — вскричала миловидная белокурая княжна Нина по-английски.

Гиме понимала английский язык, которому ее выучили учителя, приглашенные для ее образования стариком Азумой, и услышала замечание миловидной белокурой княжны, улыбнулась и закивала ей своей хорошенькой головкой.

— Ты мне напоминаешь цветок белой розы! — весело крикнула она белокурой Нине. Это было очень любезное приветствие по японским обычаям. И Гиме начала танцевать свой красивый, полный восточной грации танец под мелодичные звуки ше, струны которого перебирала другая маленькая гейша.

Чем дольше шел танец, тем все грациознее и милее танцевала его Гиме. Ее черные, приподнятые по уголкам, глазки ярко блестели, точно две черные яркие звездочки… Ее приятно матовые щечки горели ярким румянцем. Она была чудно хорошенькая в эту минуту. Маленькие гейши старались не отставать от нее… Но до Гиме им было далеко. И вдруг в самый разгар танцев откуда-то снизу раздался отчаянный крик по-японски:

— Скорее! Сюда! На помощь! Старый Азума разбился. Несчастье со старым Азумой.

Гиме дико вскрикнула и, как подкошенная, рухнула без чувств на пол. Некоторые из публики кинулись к ней, другие бросились на помощь к старому Азуме.

Действительно, страшное несчастье случилось с хозяином чайного домика. Желая угостить гостей, как можно лучше, он спустился в погреб, где у него хранились самые старые и самые лучшие вина, но впотьмах оступился, упал на спину и сломал себе спинной хребет.

Азума умер сразу, тут же на ступенях погреба. Его бережно подняли и отнесли в шайню. А Гиме все еще не приходила в себя.

Около нее хлопотала княгиня и белокурая Нина, жена и дочь посланника.

Вы знаете, что значит посланник, дети? Это представитель каждого государства в другом чужом государстве. Все государства обмениваются между собою посольствами, и князь Павел Петрович Бельский был русским посланником при японском дворе. Оттого он и жил в Токио, в столице японского государства.

Князь Бельский принял большое участие в маленькой Гиме.

Старый Азума лежал мертвый. Его домик наполнился друзьями покойного. Все они спорили и говорили по поводу Гиме.

— Ах, что-то будет с девочкой? Держал ее отец как принцессу, а ничего ей не оставил, ни одной иены. Кто-то примет ее к себе в дом — не обрадуется… Уж очень избалована девочка, а ведь ничего не имеет! Совсем нищая… худо ей будет, бедняжке Гиме!

Князь Бельский прислушивался к этим спорам и сердце его наполнялось жалостью.

В самом деле, что станется с малюткой Гиме? Куда денется бедная сиротка?.. Все ее родственники и друзья не торопятся высказать желание принять Гиме в свой дом. И князь взглянул на маленькую японочку. Она как раз в эту минуту пришла в себя, открыла удивленные глазки и дико озиралась вокруг, как бедный запуганный зверек.

И вдруг увидев труп отца, бросилась на грудь княжны Нины и горько неудержимо зарыдала.

Маленькая княжна, чем могла, утешала Гиме. Она осыпала ее ласками, нежно целовала в коралловые губки… Князь услышал взволнованный лепет дочери и тут же решил:

— Гиме некуда деться… Я возьму ее в свой дом, пока мы поживем здесь, ей будет время привыкнуть, а потом, когда придет срок уезжать в Россию, она уже вполне освоится с нами. К тому же очень приятно иметь в доме такую прелестную, искусную, грациозную девочку.

И князь высказал свое предложение взять Гиме ее родственникам. Те охотно согласились и были даже очень довольны тем, что Гиме попадет в дом богатых и знатных иностранцев.

После похорон старого Азумы Гиме переселилась в дом князя Бельского.

Но человек предполагает, а Бог располагает… Князь думал долгое время пробыть в Токио, но дела повернулись так, что его вызвали в Россию. Он должен был сразу собраться и уехать. Поехала с ним в Россию и его семья. И Гиме поехала с нею…

Гиме очень полюбили в семье князя…

Да и нельзя было не полюбить эту нежную, ласковую, очаровательную девочку. Она долгое время тосковала по отце и горько неутешно плакала… Но мало-помалу горе малютки стало притупляться, ведь время лучший доктор для всякого горя… И с течением времени Гиме стала привыкать к своей потере.

К тому же Бельские окружили маленькую японочку самыми нежными заботами. Ее комнату застлали лучшими восточными коврами, а поверх ковров положили расшитые шелками и разрисованные акварелью татами. Татами называются подушки, которые кладутся на пол и служат вместо мебели для сиденья в Японии.

Всюду были расставлены хорошенькие ширмочки и висели разноцветные бумажные фонарики с нарисованными на них птицами и цветами. В углу комнатки стояла высокая в род глубокой кадки красивая ванна. Ее наполняли теплой водой, и Гиме каждый день купалась в ней, как это делают японцы.

На палочках стояли всевозможные изображения Будды (Бог, которому поклоняются японцы), и перед ними ставились фарфоровые чашечки величиной с наперсток, с крепким ароматичным чаем и клались засохшие цветы.

Это были приношения Будде маленькой Гиме.

Впрочем, не одни засохшие цветы были в ее жилище. Княгиня приказала садовнику вырастить много белых лотосов и хризантем в теплице. Лотосы и хризантемы — это цветы в Японии.

Целые поля лотосов вы найдете там. А хризантема — царственный цветок в Японии и почитается особенно жителями ее.

И вот целые букеты лотосов и хризантем наполняли вазы в комнате Гиме.

Ей не позволили одеваться по-европейски и она носила свои цветные шелковые киримоно, один другого богаче, один другого наряднее…

Когда к Бельским приезжали гости, Гиме призывали в гостиную и заставляли ее играть на ее ше, петь песни и танцевать перед гостями…

И Гиме играла, пела и плясала…

Ее хвалили, восторгались ею, ласкали наперерыв… Ее задаривали конфектами, цветами, подарками… С нею много разговаривали на английском языке.

Гиме была весела, мила и остроумна…

Ее ответы вызывали новый восторг…

— О, она совсем оправилась после своего горя, эта маленькая Гиме; смотрите на нее, как она весела и беззаботна!.. Слышите, как она смеется? — говорили про нее…

Да, маленькая Гиме смеялась…

Она видела заботы чужих ей людей… Ее трогали эти заботы и, чтобы чем-нибудь отплатить за них, Гиме старалась утешить и повеселить добрых людей в свою очередь.

Одного только избегала Гиме… выходить на воздух и смотреть в окна… Шторы в ее комнате, где она проводила весь день, были всегда спущены. Гиме боялась поднять их и взглянуть туда, где было так холодно, и где летали белые пушинки снега, а землю покрывала белая же сплошная пелена. Оттого она и не выходила из своей хорошенькой поэтичной комнатки, где всегда так хорошо пахло цветами и где целый день горела хибаччи, то есть японская переносная печь, жаровня.