Ян Аарри - Записки школьницы

Вот он каким оказался, московский Пыжик! Говорил о науке, вошёл в класс таким серьёзным, а теперь отвлекает всех от урока.

Не придумав третьего слова за весь урок, я решила подумать серьёзно о третьем слове на «зо» во время перемены, но после урока ко мне подошла Таня Жигалова- председатель совета нашего отряда — и сказала важным голосом (она всегда говорит важным голосом, когда хочет показать, что разговаривает не просто как Таня, а как председатель отряда).

— Сологубова, над нами смеются!

— Над кем? Над тобою и мною?

— Над нашим отрядом!

— Почему?

— Потому что в нашем классе… Короче говоря, надо тебе взять на буксир Марго! Понятно?

— Нет!

Таня обиделась:

— Кажется, говорю ясно! Марго же единственная у нас ученица, которая носит вместо пионерского галстука крестик. И молится! На уроках! Никого даже не стесняясь!

— Ну и что? Она же дура!

— Не стыдно тебе обзывать своего товарища дурой? Это мы дураки! Да! Не спорь, пожалуйста! Мы даже не разговариваема ней! Тут каждый начнёт верить в бога. Все отвернулись от неё, и никто не помогает ей ничем. Ни в одном классе нет верующей, а у нас почему должна быть такая?

— Ну и неправда! А Петя Крестовоздвиженский из шестого «б»? Петя-Христосик?

— У Пети отец — поп! А у Марго мать — трудящаяся уборщица! Короче говоря, ты для чего носишь пионерский галстук? Для красоты? Вот и докажи, что ты пионерка!

— А почему же именно я должна доказывать? Почему не ты?

Таня покраснела и стала говорить, будто все ребята решили поручить это дело мне, потому что никто, кроме меня, по мнению ребят, не справится с Марго.

— Ты же самая боевая! — сказала Таня. — И у тебя есть подход. Всё будет хорошо, вот увидишь. Подружись с ней, а потом…

— Я? С Марго? Ты с ума сошла!

— Почему сошла? — растерялась Таня.

— Потому что я презираю её! Представь себе, она даже зубы не чистит! Вообще она неряха!

— Ты права! Когда девочка не чистит зубы, — это ужасно! Но ещё ужаснее не объяснить ей, почему нужно чистить зубы и почему советская девочка должна быть всегда чистой, опрятной. Думаешь, она не поймёт? Обязательно поймёт! Да ещё спасибо скажет тебе. Потом скажет! Когда поймёт! В общем, начинай развивать её. Книжки против религии мы достанем. Ты прочитаешь их и можешь тогда воспитывать её на полный ход!

Всю перемену я спорила с Таней, но пионерское поручение всё же пришлось взять.

— Не знаю только, — сказала я. — Просто и не знаю даже, что у меня получится с этой Марго.

— Всё получится! — обрадовалась Таня. — Ребята говорят: «Уж если у Антило… то есть… если уж Сологубова не справится с Марго, нам тогда и делать нечего». Ты же волевая! Развитая! Выдержанная! Короче, на тебя смотрит весь отряд!

Что ж, всё это правильно. Пожалуй, кроме меня, и в самом деле никому не воспитать Марго. Ну, а если я её воспитаю, представляю, как все ребята станут уважать меня.

— Ладно! — сказала я, — Попробую!

Не знаю даже, как я справлюсь с пионерским поручением. Во всяком случае, начала выполнять его не совсем удачно.

Когда я подошла к парте Марго и сказала, что решила пересесть к ней, глаза Марго стали такими круглыми, будто она подавилась горячей картошкой.

— Теперь, Марго, я буду сидеть с тобою. Вот увидишь, как хорошо мы подружимся.

Марго смотрела на меня, раскрыв рот, и вдруг вся покраснела и забормотала:

— Никого не нужно! Мне и одной хорошо! Сиди со своей Павликовой! На что ты мне… такая?

— Это какая же ещё я такая? — потянулась я к её косичкам, но, вспомнив, что выполняю пионерское поручение, сказала вежливо:

— Ладно! Не задавайся! Подвинься лучше!

Но вместо того, чтобы культурно уступить мне место, Марго развалилась на парте, словно собиралась улечься спать, да ещё и руки растопырила, чтобы я не могла сесть рядом.

— Не буду с тобой сидеть! — запыхтела она.

Я сказала совершенно официально:

— Можешь пять раз лопнуть от злости, а я всё-таки сяду!

— Попробуй только! — закричала Марго.

А я взяла и села.

— И пробовать не буду. Просто села и сижу! — И нечаянно придавила ей ногу, чтобы она не воображала о себе.

Тогда она стала щипать меня и кричать:

— Чего пришла наступать на ноги? Убирайся! Убирайся!

Я тоже ущипнула её как следует, но без всякой злости, а вежливо и только для того, чтобы она не подумала, будто я струсила.

— Думаешь, одна умеешь щипаться? — спросила я и ущипнула её ещё раз.

Потом мы уселись поудобнее и начали щипать друг друга, но уже молча. Не знаю, кто из нас запросил бы первой пощады, но как раз в эту минуту в класс вошла Раиса Ивановна и сразу же спросила:

— Сологубова, что у вас происходит? Почему ты красная такая?

— Ничего не происходит, — сказала я. — Просто мне жарко! — И так щипнула Марго, что, подпрыгнув на парте, она посмотрела на меня так, как, наверное, смотрят крокодилы на свою добычу. Потом, вырвав из общей тетради лист, написала:

«Пративная Антилопа, уродина, обизьяна. Призираю тебя!»

Я спокойно поправила грамматические ошибки, подчеркнула каждую ошибку двумя чертами и, влепив Марго единицу, написала: «Научись сначала правильно писать, а потом уж оскорбляй других. Я не уродина, а ты — неряха! Советую тебе умываться хоть перед праздниками и раз в пять лет чистить зубы!»

Марго поспешно вытерла рот рукавом и стала искать в моей записке ошибки, но что она могла найти, если сама-то учится по русскому языку хуже всех? И всё- таки она нахально подчеркнула в каждом слове моего вежливого совета по нескольку букв и поставила мне три единицы. Я только плечами пожала, а чтобы Марго не торжествовала, переправила все единицы на пятёрки и подписала внизу: «Отличная работа! Ни одной ошибки! Можно послать на выставку в Академию наук!»

От бессильной злости Марго вдруг заплакала. Молча заплакала. Втянув голову в плечи, она сидела, вытирая потихоньку слёзы на щеках, и была в эту минуту такая жалкая, такая несчастная, что у меня как-то сразу пропала вся злость и я сама чуть не заревела.

— Не надо! — дотронулась я до её руки. — И не думай, пожалуйста, что я села, чтобы издеваться над тобою! Я для тебя же стараюсь! Понимаешь? Вот подожди немного, и ты увидишь, как тебе хорошо будет со мной!

Марго ударила меня по руке и, сквозь слёзы, зашептала:

— Ничего от тебя не надо! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Бессовестная какая! Я хочу развивать её, а она ненавидит меня. За что же, интересно? За моё хорошее отношение к ней? Ещё минута, и я бы показала Марго, как надо ценить дружбу, но в это время Раиса Ивановна вызвала меня к доске. Я выпустила из рук косы Марго и спокойно пошла отвечать урок.