Валентина Осеева - Динка

— Что ты не даешь почитать? — возмутилась и Мышка.

Динка двинула об пол стулом.

— Нет, объясни, объясни раньше, а то буду двигать стулом! Ты сам ничего не знаешь! Ты еще раньше переврал: «он прекрасен, лик его ужасен»! Так не написано в книге! Ты несчастная бормоталка! А Мышка вытаращилась на тебя, как лягушка, и слушает! — возбужденно и капризно кричала Динка.

Гога воздел к потолку обе руки.

— У вас есть Лермонтов? — спросил он Мышку и, получив утвердительный кивок, быстро попросил: — Принеси, пожалуйста!

Мышка побежала за Лермонтовым и, боясь грубых выходок сестры, бросилась к маме.

Мама сидела на террасе и слушала мадам Крачковскую. Катя была тут же. Она принесла из гамака проснувшуюся Марьяшку, демонстративно усадила девочку за стол против мадам Крачковской, налила ей чашку молока и раскрошив туда сладкую булочку, кормила ее, не обращая никакого внимания на сидящих за столом.

Выспавшаяся Марьяшка возила по столу своей ложкой, громко взвизгивала и смеялась, перебивая болтовню мадам Крачковской.

— Ах, боже мой! — подпрыгивая от ее визга, восклицала та, — Какая подвижная девочка! Я совершенно отвыкла от маленьких детей!

— Уйди с ней в комнату, Катя, — мягко сказала Марина.

— Не уйду, — заупрямилась Катя. — Это ребенок! Когда поест, тогда и отнесу!

Сестра показала ей глазами на Крачковскую и строго повторила:

— У нас гости. Отнеси ее в мою комнату. Катя в сердцах подхватила девочку на руки, молча взяла чашку с молоком, но уронила Марьяшкину ложку.

— Лозку! — истошно взревела Марьяшка, выгибаясь и дрыгая ногами. — Лозку улонила!

— Ах, Катя… — расстроенно сказала Марина, наклоняясь за ложкой. — Кому ты делаешь назло? — тихо прошептала она, поднимая на сестру усталые глаза.

Марьяшка мгновенно утихла, и Катя ушла, но из комнаты выбежала красная как кумач Мышка.

— Мамочка! Пойдем скорей! Там Динка кричит и сердится на Лермонтова! — возбужденно сообщила она.

— Что такое?

Мышка путаясь и торопясь, рассказала, в чем дело. Мама встала, мадам Крачковская, запинаясь громким смехом, поспешила за ней.

— Ах, Гога, Гога! Неужели ты не можешь объяснить своей юной даме эти строчки? — шутливо сказала она сыну.

— Да я первый раз вижу такое невежество! Честное слово, с ней невозможно говорить о поэзия! — пожаловался Гога, чувствуя себя оскорбленным и беспомощным.

— Я после объясню ей, — сказала мама.

Динка стояла красная, сердитая и молча смотрела в пол.

— Дети, идите в сад! Поиграйте в крокет, — предложила: мама.

— Пойдем? — спросила Гогу Мышка.

— С удовольствием! С тобой хоть на край света! — галантно ответил Гога и, пропустив вперед свою «юную даму», пошел за ней.

Полина Владиславовна пожелала посмотреть комнаты. Когда все вышли, Динка схватила томик Лермонтова и жадно уставилась глазами в раскрытую страницу.

— Полуночи… — прошептала она с удивлением и, наморщив лоб, стала припоминать другое стихотворение. Там тоже было одно непонятное слово: «Подушу». Динка старательно припоминает всю строчку:

Когда Мышка прочитала эти стихи, Динка подумала, что господь послал больному бедняге такую сладкую и пышную, как подушка, булку — «подушу», а потом уже Лина объяснила, что это вовсе не булка, а просто господь послал за душой бедняги, чтобы тот умер.

«Умер так умер! И нечего тут какую-то «подушу» посылать!» — сердито думает Динка и, важно выпятив губу, сочиняет свои слова:

В комнату заглянула Марина.

— Дина, ты тут? Отведи, пожалуйста, Марьяшку домой и найди Катю. Куда она исчезла… у меня же гости, — расстроенно добавила мать. Лицо у нее было усталое, на лбу лежала глубокая складка.

— Сейчас, мама! — вскочила Динка.

Марьяшка расхаживала по террасе и, словно из детского упрямства, лезла к незнакомой нарядной женщине, облокачивалась на ее колени, тянулась к золотой брошке, трогая пальчиком запонки на манжетах.

— Подожди, подожди, крошка!.. Я так отвыкла от детей… — брезгливо отстраняя ее, оправдывалась Крачковская.

Динка взяла Марьяшку за руку и пошла с ней к калитке. Девочка вырвалась и побежала вперед. Динка шла за ней по дорожке, прислушиваясь к оживленным голосам, доносившимся с крокетной площадки.

— Неужели ты не читала? Обязательно прочти! Это же интересная книга… говорил Гога.

Динка не слышала, что отвечала Мышка. Она была очень обижена и на сестру и на Гогу.

За калиткой стояли Катя и Костя, Они о чем-то тихо разговаривали.

Костя познакомился с семьей Арсеньевых еще на элеваторе. Сначала он приходил только на занятия в воскресную школу Марины, потом, сблизившись с Арсеньевыми, стал выполнять небольшие поручения товарищей, а когда в подпольной типографии понадобился знающий и верный человек, Костя привел к Арсеньевым своего друга, типографского рабочего, Николая… Бывали дни, когда Костя и Николай выходили из типографии с воспаленными от усталости глазами, но работа никогда не останавливалась. Потом Николая арестовали, Косте пришлось уйти со службы… Долгое время он жил в семье Арсеньевых и особенно сдружился с Катей. Дружба эта была неровна и часто кончалась ссорой, которую разбирала Марина… Шестнадцатилетняя Катя ходила еще в гимназическом платье, она была очень строга и не любила шуток, а Костя часто поддразнивал ее, выпрашивал на память ленточки, а потом терял их… Катя обижалась, плакала… В тысяча девятьсот седьмом году Костя был арестован. Когда он вышел из тюрьмы, семьи Арсеньева уже не было на элеваторе. Марина с Катей и с детьми уехала к Олегу, сам Арсеньев был в Финляндии. В эти тяжелые годы Катя выросла, повзрослела, Костя вступил в партию… Ему поручались серьезные, ответственные дела, в которых нередко участвовали и сестры.

В семье Арсеньевых Костя по-прежнему был своим, близким человеком, и, когда он долго не приезжал, Марина тревожилась, а Катя не находила себе места…

Теперь, стоя у калитки, Костя почему-то не шел в дом, а о чем-то тихо советовался с Катей. Потом громко сказал:

— Так ты иди, а я вслед за тобой. Только предупреди Марину Леонидовну, что мне необходимо это знакомство. Катя открыла калитку и увидела Марьяшку.

— Возьми ее за ручку! — сказала она Динке. Но Динка подбежала к Косте поздороваться.

— Здравствуй, здравствуй! — рассеянно сказал он, погладив ее по голове.

— Иди к нам. Костя! Что ты тут делаешь? — спросила Динка и, вспомнив мамино поручение, обернулась к Кате: — Катя, тебя мама ищет!

— Иди, иди! Мы сейчас… — ответила Катя. Динка взяла Марьяшку за руку и пошла. Посредине дороги девочка вдруг попросила: