Валентина Осеева - Динка

Девочка на всякий случай бежит к забору, и лицо ее расцветает от радости: на заборе весело трепыхается цветной флажок.

— Макака! Я тута… — шепчет Ленька, перебегая от куста к забору и боязливо оглядываясь. — Не пойдешь на утес?

— Не могу я… Мама дома…

— А я чай вскипятил, чайку бы попили…

— Нельзя мне… Посиди лучше ты тут… — просит Динка.

— Опасно тут… Твоя Алина так и шмыгает туда и сюда. Уж один раз еле скрылся. Чего это она так шмыгает?

— А это… — Динка вспоминает палатку Никича и просьбу Кости, чтобы никто не знал о его поручении. — Это большая тайна, — прижимаясь к забору, шепчет она. — Алина ищет…

— Чего ищет? — таращит глаза Ленька.

— Она не чего, а кого… Одного человека.

— Человека?

— Ну да… Ей велел Костя… — еще тише шепчет Динка.

— Чудно! — удивляется Ленька. — Может, меня? Может, кто прознал, что я сюда шатаюсь, дак и ищут?

Динка широко раскрывает рот. Это никак не приходило ей в голову. А вдруг правда?

— Проверить бы надо… Я где-нибудь подальше от забора нарочно попадусь ей на глаза и погляжу, что будет! A поймает она меня здесь, так тебя из дому не выпустят. Скажут вот с какой рванью дружится! — взволнованно шепчет Ленька.

— С рванью? Что ты? У нас так никто не скажет! Я бы все рассказала… Тебя бы все жалели… — с робкой надеждой шепчет Динка. Ей так хочется привести Леньку к маме! Мима что-нибудь сделала бы такое, что жизнь Леньки сразу бы изменилась.

Но Ленька сурово обрывает ее мечты:

— Меня жалеть не за что! Я не калека и не нищий. Ты этот разговор брось, Макака! Знаю я твои мысли. И приживалом нигде не буду. От тебя возьму, от Степана возьму, от дяди Коли помощь принял бы… А от чужих людей мне ничего не нужно!

Динка грустно замолкает. Она не хочет спорить с Ленькой. Но как может ее мама быть кому-нибудь чужим человеком?

— Тогда иди на утес, — тихо вздыхает она. Но Ленька не уходит.

— Скучаю я там без тебя, — серьезно говорит он. — Камни да Волга. Тоска забирает…

Динка вдруг вспоминает о литературном вечере.

— Лень, Алина не будет шмыгать! У нас скоро вечера стихи будут читать! Я тоже прочту! — радостно шепчет она. — Знаешь что? Ты тогда подойди поближе и послушай, ладно?

— Ладно! А ты прибеги, скажи, где будете, я поближе сяду! — оживляется Ленька.

— Хорошо! Я сейчас узнаю! Наверное, уже все собираются! Подожди здесь!

Динка исчезает и скоро возвращается.

— Мы будем на крокетной площадке. Это близко к лазейке, там можно спрятаться у самого забора. Пойдем, я покажу! — шепчет она.

Но им приходится пережидать Костю. Костя прибивает к калитке медную дощечку для Марьяшки.

Ленька выбрал за забором пышно растущие кусты орешника и, спрятавшись в них, глядел через щелку, как подходили, рассаживались на крокетной площадке взрослые и дети. Марину он знал хорошо и в ответ на ее улыбку, обращенную к детям, тоже улыбнулся за своим укрытием из зеленых крашеных досок забора. Катю он знал меньше и, впервые хорошенько приглядевшись к ней, отметил про себя, что она красивая, но гордая. Костя ему понравился, он был, по его мнению, настоящий политический, со своими лучистыми глазами и серьезным лицом. Лина напомнила Леньке одну из тех картин, которые продавали на базаре за 2 рубля. Там обязательно был нарисован зеленый пригорок с крупными цветами и восседающая на этих цветах красавица в русском сарафане… Но больше всех понравился Леньке Малайка. Он сидел около Лины и, как только она поворачивалась к нему, опасливо отодвигался на самый край скамейки. Круглое сияющее лицо его и нерусский говор смешил Леньку, и, прижавшись щекой к забору, Ленька от души хохотал, глядя на Малайку.

Выступление хотели начать с Кости, но Анюта так волновалась, что Алина решила выпустить раньше ее.

— Анюта Казбекова учится читать недавно. Сегодня она прочтет по букварю маленький рассказик по желанию публики, — серьезно сказала Алина, выводя за руку Анюту на середину площадки и передавая в «публику» букварь.

Анюта в чистеньком коричневом платьице и в черном гимназическом переднике, подаренном ей Алиной, выглядела настоящей гимназисткой на первом экзамене. Глаза ее испуганно смотрели на свою учительницу, щеки пылали.

Марина и Костя выбрали рассказик в четыре строчки и передали его Алине.

— Читай громко, не торопись, — строго предупредила Алина свою ученицу.

Анюта дрожащими руками поднесла к глазам букварь и по складам прочитала рассказ.

«Публика» наградила ее громкими аплодисментами. «Я куда лучше могу!» — с гордостью подумал Ленька.

— Анюта Казбекова прочтет стихотворение… — снова начала Алина, но ободренная Анюта не дала ей досказать и громко закричала:

Она говорила бойко, весело, и аплодировали ей долго. Потом выступила Мышка.

— «Кто скачет, кто мчится под хладною мглой…» — начала она, и серебристый голосок ее вызвал у Леньки задумчивую, мягкую улыбку.

Но он волновался за Динку. «Не осрамилась бы энта Макака… Ведь ей как в голову взбредет…» — c тревогой думал он, получше пристраиваясь у забора…

На крокетной площадке наступила тишина. Динка что-то шептала на ухо Алине… Ленька прислушался, но сзади пего тихо прошелестела трава; мальчик оглянулся. Человек в сером костюме осторожно шел вдоль забора, пристально разглядывая сидящих на площадке. Крадущиеся шаги его и настороженное выражение длинного серого лица привлекли внимание Леньки. Остановившись под кривой березой, человек оглянулся, и мальчика неприятно поразил пустой, холодный взгляд его бесцветных глаз.

«Кто же это? Подглядывает чего-то…» — забеспокоился Ленька.

— «Каменщик, каменщик в фартуке белом…» — громко начала читать Динка, и мальчик снова приник к щелке, изредка взглядывая на незнакомца в сером костюме.

«Слушает… Может, так, проходя, заинтересовался, а может, какой знакомый ихний… — снова подумал Ленька. Но неулыбчивое лицо с пустым выражением глаз внушало ему беспокойство. — Уж не тот ли это, которого ищет Алина? — вдруг подумал он, и морозный холодок пробежал по его спине. — Что ж делать? Сказать бы…»

донесся с площадки голос Кости, и незнакомец вдруг придвинулся вплотную к забору.

«Сыщик! Он!» — быстро мелькнуло в голове у Леньки. Пригнувшись к земле, он выполз из кустов на дорожку и, выпрямившись, быстро пошел к калитке. Незнакомец, заслышав шум, тоже отошел от забора. Тогда, боясь, что он скроется, Ленька стремглав помчался назад и, юркнув в Динкину лазейку, вбежал на крокетную площадку.