Юрий Третьяков - Приключения Мишки Мочалкина

Люлик насупился и замолчал.

Хвостиков встал со ступеньки и подтянул слишком свободную резинку трусов.

— Ну, айда за индюшонком! Ты пойдешь с нами? — спросил он Люлика.

— Да-а… — обиженно затянул Люлик, — слоненка не даете и кувыркаться не велите…

— Знаешь что? — обратился Хвостиков к Мишке. — Если слонов будет много, так и быть, дадим ему одного. От одного слоненка мы не обеднеем!..

Индейка и ее горбатые, голенастые индюшата похаживали по улице, щипали травку, переговариваясь пискливыми голосами. Хоть они и ничего не знали о планах Хвостикова, но от дома старались не отходить.

— Они! Индюшата! — радостно объявил Хвостиков, не сводя с них загоревшихся глаз.

Человек исключительно городской. Хвостиков раньше ни индюков, ни индюшат никогда не видел, и ему было смешно, что такие вот диковинные птицы ходят в живом виде сами по себе и никто не бежит за ними, чтобы их поймать.

— Увидите! — сказал он. — Сейчас я вон того, горбатого, так за ногу и схвачу! По лисиному способу. Лисы его придумали. Индюшата — они ж как куры! Они любопытные ужасно! Не могут они прожить, чтоб на что-нибудь интересное не глянуть! Везде они заглядывают, на земле все так и рассматривают… Вы садитесь сейчас подальше и смотрите, как я его за лапу поймаю!..

Мишка с Люликом отошли и сели, а Хвостиков снял майку, лег на землю, майкой накрыл голову, оставив щель, чтоб смотреть, и застыл как мертвый.

Впрочем, на мертвого он был не очень похож, потому что на голой земле лежать было жестко: Хвостиков все время ворочался, примащивался поудобнее, а иногда чихал.

Индюшата, побросав свои дела, столпились вокруг матери, всячески дивясь странному поведению рыжего мальчишки. Им никак не удавалось понять, что случилось с Хвостиковым, и они, видимо, ничего больше не собирались заниматься, пока не раскусят, в чем тут дело. Каждый высказывал свои догадки, одна другой глупее; индюшка на них ругалась, но сама ничего не понимала и от этого злилась еще больше.

Наконец Хвостикову надоело лежать и он крикнул:

— Мочалкин, гони этих тварей ко мне!

Но тут же сам вскочил, как хищный рыжий лис, ухватил индюшонка, махнул Мишке и Люлику, чтоб следовали за ним, и скрылся за углом.

Там, сидя на земле, Хвостиков некоторое время разглядывал свою жертву и трогал ее пальцем, потом деловито сказал:

— Ну, приступаем!..

Положив индюшонка на землю, он подсунул ему голову под крыло, придержал сверху ладонью и зашипел:

— Шимоза! Фруктоза! Наркоза!

Осторожно отнял ладонь; индюшонок замер с головой под крылом. Хвостиков испугался: уж не умер ли тот по-настоящему, и ткнул его пальцем в бок. Индюшонок встрепенулся, хотел бежать, но Хвостиков ловко уцепил его за лапу и загоготал:

— Го-го-го-го! Повторим!

Но тут из-за угла выбежал Глеб и радостно закричал;

— Вот они! Вот! Скорей! Индюшонка нашего! Воры! Воры!..

Хвостиков выпустил индюшонка, и он побежал, мелькая голенастыми ногами, к маме, братьям, сестрам, а перед Хвостиковым появились Мария Антоновна с соседкой.

— Это как же надо понимать? — сурово спросила Мария Антоновна.

— Видите, в чем тут суть… — застенчиво начал Хвостиков, но Глеб заорал, всех заглушая:

— Нашего индюшонка!

— Зачем кричать? — умильным лисьим голосом перебил его Хвостиков. — Здесь не какое-нибудь хулиганство… Просто—психический опыт…

— Ты сам психический! — завизжал Глеб, но Мария Антоновна взяла его за плечо:

— Постой! Не горячись. Этот мальчик на хулигана не похож. Тут, видно, во-от кто! — И она показала пальцем на Мишку. — Вот он, черт ободратый! Кошки его, что ль, драли? (На Мишкином лице и в самом деле кое-где виднелись следы расправы разъяренных болельщиков.) — Вот у кого фантазии в голове! Значит, ты теперь свои фантазии на чужое имущество распространил? А? Говори! Сегодня индюшат таскает, завтра в квартиру влезет! Отец твой дома сейчас?

— Нет… — сказал Мишка, — они с матерью в городе, они только на выходной приезжают…

— А с тобой кто?

— Сестра… Но только она не уполномочена…

— Чего?

— Да в мои дела вмешиваться…

— Вот, извольте! — обратилась Мария Антоновна к соседке. — Родителей нет, сестра не уполномочена!.. Заводят детей, а смотреть некому, они тут и кишат по всему поселку, людям жить не дают…

— Это что! — вдруг вызывающе сказал Люлик. — Вот подождите: скоро еще сюда негритята приедут…

— Как-кие еще негритята?

— Такие! Очень много!..

— Нег-ри-тя-та-а? — зловеще протянула Мария Антоновна. — От своих жизни нет, а ему еще негритят подавай? Ах ты…

Люлик послушал, как она ругалась, и злорадно ухмыльнулся:

— Ругайтесь, ругайтесь! А только негритят вы все равно не запретите!.. И слоненка… — добавил он, помолчав.

Мария Антоновна плюнула и ушла вместе с соседкой и своим примерным сыном Глебом.

А Хвостиков принялся утешать удрученного Мишку:

— Не горюй! Сегодня у нас вторник? До выходного много всяких событий может произойти: про индюшонка и позабудут. До тех пор мы знаете что сделаем? А? Шпиона поймаем!

Мишка и Люлик вытаращили на него глаза:

— Какого?

— Настоящего. Как в кино. Я одного знаю. Не особенно, правда, хороший… Но что делать… Если другого нет, и этот годится.

— Это надо куда-нибудь ехать? — деловито спросил Люлик.

— Никуда не ехать! — заверил Хвостиков. — Знаете, маленькая зелененькая дачка? Вся еще терном заросла, одна крыша торчит? Вот там он живет. Все спешит, все торопится, сам по сторонам все так и высматривает… Он только дня два как приехал. Но я его сразу приметил. На пацанов так ласково поглядывает, чует, что они его разоблачат. Их всегда пацаны разоблачают. Не знает только, что я уже за это дело взялся!.. Так что поймаем его поскорее, да и все тут. И тогда спокойно можем заняться психическими опытами…

Дача, где проживал шпион, с виду ничем от других не отличалась.

— Ловко умеет маскироваться! — восхитился Хвостиков. — А вон он сам! Глядите лучше!

В конце улицы показался незнакомый дядька самой обыкновенной внешности; Мишка никогда бы его ни в чем таком не заподозрил. Он нес откуда-то яблоки и виноград в открытой корзиночке.

— Ишь ты, — яблоки ест! — удивился Люлик. — и куда ему столько яблок?

Хвостиков подумал и сказал:

— Наверно, у него там другие шпионы спрятаны. Их кормить.

— А что они делают там, взаперти? — спросил Мишка.

— Как «что»? Прячутся, чтоб их не поймали!

— Так все время и сидят?

— А что им? Для них это ничего не составляет. Сидят и сидят — тренируются для тюрьмы. Но, конечно, могут вылезти да чего-нибудь у нас в поселке натворить…