Алексей Мусатов - Дом на горе

— Ну-ну, так уж и не способна?

— В самом деле, Фёдор Семёнович… Я сегодня так разволновалась, что даже с ребятами разговаривать не могла, из класса ушла.

— А это, может, и к лучшему… Ребят не всегда словом тронешь. Нужно, чтобы они иногда почувствовали, что учителю горько и больно за них… — Фёдор Семёнович заглянул учительнице в лицо: — Ты вот с комсомольцами по душам беседовала?

— Собираюсь… Только мало их у меня в классе. Всего пять человек!..

— Это верно, мало ещё… Отсюда, может, и все беды. Ты сама-то какой год в комсомоле?

— Одиннадцатый пошёл.

— Вспомни-ка эти годы. Кто в первых рядах всегда? Комсомол! Вот с этого и начинай. Заводи друзей в классе, создай опору из комсомольцев.

Сумерки сгущались. Начал накрапывать дождь.

Галина Никитична и Фёдор Семёнович дошли до правления колхоза, и Фёдор Семёнович протянул ей руку.

— А вы разве не домой? — удивилась учительница.

— Нет… Вечером у меня самое горячее время. Сейчас агитаторы собираются.

Попрощавшись с учителем, Галина Никитична направилась к дому.

У бревенчатой стены она заметила нескольких школьников. С крыши текли струйки дождя, и ребята стояли навытяжку, словно по команде «смирно», плотно прижавшись к стене.

— Кто здесь? — спросила учительница.

— Это мы… ваш класс, — отозвалась Варя.

В то же мгновение от стены оторвались трое ребят. Это были Костя с Митей и между ними — Алёша Прахов. Они вытолкнули его вперёд, и Алёша едва не сбил с ног учительницу.

— Галина Никитична… мы дознались, — сообщил Костя. — Вот он! Сам всё расскажет… Ну же, Прахов!

— Галина Никитична! Это я с чесноком-то придумал, — буркнул Алёша.

— А ещё? — толкнул его в бок Митя.

— И «психическую атаку» я затеял. Тоже по глупости.

К Алёше подбежала сестра:

— А про дом, про дом расскажи! Как ты себя ведёшь?

— Про дом каяться уговора не было! — отмахнулся от неё Алёша.

— Ах, вот как!.. Опять увильнуть хочешь! — рассердилась сестра. — Галина Никитична, с ним же сладу нет! Пусть его на педсовет вызовут.

— А своими силами класс на Алёшу так уж и подействовать не может? — с упрёком сказала учительница. — Да и в одном ли Алёше дело?

— Это верно, — согласился Митя. — Виноватых много найдётся.

— Галина Никитична! — сказала Варя. — Мы тут думали, думали… Надо нам комсомольское собрание провести. Обсудить всё…

— Насчёт собрания это вы вовремя подумали! — обрадовалась учительница. — Входите в дом, поговорим…

С каждым днём Костя замечал, как росла и крепла привязанность Сергея к Марине. Вернувшись из правления, Сергей наспех ужинал, переодевался. «Я на минутку, браты… Дела у меня… Вы тут устраивайтесь!» — и надолго исчезал из дому.

И Костя с Колькой «устраивались». Неторопливо ужинали, потом стелили постели, ложились. Но спалось почему-то плохо. Из облаков вылезала чистенькая, умытая луна, серебрила на лавке старые чугуны, вёдра и крынки; за окнами где-то вдалеке пели под гармошку неугомонные девчата.

— Ну вот, ушёл на минутку… — вздыхал Колька. — А самого и след простыл!

— Он же у нас председатель… человек занятой, — не очень уверенно пояснял Костя. — Может, у него заседание срочное… Ты спи, Колька.

— Я сплю…

Как-то проснувшись ночью, Костя услышал в углу, где спал братишка, глухую возню и всхлипывания. Он вскочил и испуганно зашептал:

— Ты чего?.. Страшный сон увидел?

— Да нет, я не со сна… Ты полежи со мной, — попросил Колька.

Костя прилег рядом. Братишка прижался к нему и вдруг встревоженно и не по-детски горестно зашептал:

— Ты скажи… Если они поженятся… своим домом жить будут… мы ведь из колхоза никуда не уйдём? По правде скажи!

— Дурачок! Кто тебе наболтал?

— Бабка Алёна говорит: тебя Сергей в ремесленное отдаст, меня — в детский дом…

— Ох, уж эта бабка! — вышел из себя Костя. — Хозяйничает кое-как да ещё тебя с толку сбивает!..

— А мы вот возьмём и не уйдём никуда! — продолжал шептать Колька. — Правда? Так и будем жить в своём доме. Вдвоём. По-старому… Мы ведь можем вдвоём?

— О чём разговор!.. Понятно, проживём, — ответил Костя, захваченный волнением Кольки. — Я трудодни буду зарабатывать.

— А я корьё драть, верёвки плести… Тоже подспорье.

— Обойдемся и на трудодни. Они теперь в колхозе веские!.. — вошёл в азарт Костя и вдруг спохватился: — Да чего ты мне, Колька, голову морочишь! Не может нас Сергей бросить… ну, не может, и всё тут.

Но успокоенный Колька уже сладко посапывал. Костя хотел перебраться к себе в постель, но братишка так доверчиво держал его за шею, что пришлось остаться с ним.

Сон не шёл. На душе было неспокойно.

Костя и сам не раз слышал на улице разговоры о том, что Сергей с Мариной скоро поженятся. Как тогда будут жить они с Колькой? Ведь у старшего брата появятся свои заботы, своя семья, и ему, наверное, будет не до них. Смолкнет весёлый и дружный шум на «катере», ребята перестанут собираться у Ручьёвых в избе на посиделки, Сергей не сыграет больше с братьями в городки, не поедет кататься на лыжах… А потом ещё неизвестно, как Костя и Колька поладят с Мариной. Встречаться с девушкой на улице или в поле — это одно, а жить вместе — совсем другое.

С Сергеем о свадьбе Костя не заговаривал: придёт время — брат, наверное, сообщит и сам. Но на Марину стал посматривать иначе, чем обычно. Девушка нередко ловила на себе не в меру сосредоточенный взгляд мальчика и с недоумением спрашивала:

— Ты что смотришь на меня? В первый раз видишь?

— Да так, забылся, — смущённо бормотал Костя и отворачивался.

Когда Марина заходила к Ручьёвым, мальчик старался уйти из дому и уводил с собой Кольку. Сергею это не понравилось:

— Ты почему Марины дичишься? Не по душе она тебе?

— Дивчина как дивчина. Мне что…

Даже к Балашовым Костя стал заходить реже. Обычно мальчику было приятно наблюдать лад и мир в доме Балашовых, где всегда было так оживлённо и весело, где любили поспорить за столом, безобидно над кем-нибудь подтрунить, часто читали вместе книжку или газету. И хотя у Кости при этом нередко болезненно сжималось сердце, вспоминались мать и отец, но он всё же охотно посещал Балашовых. Сейчас же ему стало казаться, что принимают его здесь приветливо и радушно только потому, что Марина скоро станет родней Ручьёвых.

И мальчик всё чаще и чаще обходил стороною дом Балашовых.

— Ты чего, Константин, на огонёк к нам не заходишь? — спросил его при встрече Яков Ефимович.

— Да всё недосуг… Уроков много.

— Совсем деловой стал. А ты всё-таки не забывай! Марина книжку хорошую раздобыла… почитаем.

— Спасибо… Я зайду! — обещал Костя и не заходил.

На день рождения Варя пригласила Костю.