Владимир Данилов - Магелланы с берегов Неженки

В назначенное время все собрались в условленном месте. Полтора десятка самоловок, поставленных по берегам реки, обнаружили ребята.

— Вот где надо засаду устроить, — сказал Володя. — Кончай ловлю, айда в лагерь. Надо рассказать Виктору Петровичу.

В полдень ребята добрались до Сяргиламбы. Правда, улов у них был не очень богатый, всего около сотни больших и маленьких раков. Но зато им удалось добыть двенадцать рачих с оранжевыми икринками на хвостах.

«Раководы» сразу же вышли на берег и одного за другим отправили клешнястых зверей в воду. Серые усачи по-разному отнеслись к новоселью. Одни сразу же разворачивались, вытягивали клешни и, часто загребая хвостом, устремлялись в глубину. Другие неторопливо отползали подальше от берега. И только рачих ребятам пришлось устраивать особо. Каждую из них мальчики осторожно опускали под каменные навесы и в расщелины, чтобы ни одна не попала бы в зубы щуке или крупному окуню.

А потом все участники похода собрались в палатке Виктора Петровича и рассказали учителю о браконьерских снастях, которые они нашли на Неженке.

— Пожалуй, между гоголиным домиком и этими самоловками есть какая-то связь, — заметил учитель. — Я согласен с вами. Надо выяснить, кто ставил самоловки, В котором часу вы пришли на берег Неженки?

— Около восьми, — ответил Володя.

— Значит, браконьер побывал там незадолго до вас, предположил учитель. — Если выйти из Ташкан с восходом солнца, то к семи часам можно добраться до верховья. Решено, я пойду вместе с Павликом. А тебя, Володя, попрошу тоже подняться на рассвете, останешься здесь за старшего.

В этот вечер лагерь уснул раньше обычного. У костра сидели ночные сторожа Толя Лушин и Олави Лесонен. Отблески огня плясали на крышах палаток и на блестящих боках кастрюль, что стояли на кухонном столе неподалеку от поста.

— Да-а, хорошо бы с Виктором Петровичем пойти в засаду, — мечтательно произнес Толя.

— Конечно! — не спуская глаз с пляшущих в костре огоньков, отозвался Олави.

— А тут какой интерес, даже браконьера настоящего не увидишь. Уж если Виктор Петрович с Пашкой и поймают кого, так не поведут же сюда, а сразу в Ташканы.

Олави кивнул головой.

Время приближалось к полуночи. Затихли птицы, чахлые сосны на болоте за ламбушкой исчезли в призрачных сумерках.

Олави принес свежую охапку хвороста, подбросил несколько сучьев в огонь и растянулся на траве, подперев ладонью щеку. Глаза его слипались.

Сидевший на обрубке дерева Толя, увидев дремлющего Олави, покровительственно сказал:

— Хочешь — поспи. Если что, я разбужу.

Длинной палкой Толя пошевелил дрова в костре, потом поднялся и обошел весь лагерь. В палатках деловито посапывали уставшие за день ребята.

Повернув обратно к костру, Толя с ужасом увидел, как кастрюли одна за другой со страшным звоном полетели со стола на землю.

К берегу Сяргиламбы метнулась какая-то тень.

От грохота кастрюль проснулся Олави и увидел, как Толя торопливо спускается к берегу ламбушки.

«Наверно, кастрюля упала, запачкалась, а он ее мыть пошел», — подумал Олави и присел на чурбан, ожидая товарища. Но прошло пять минут, десять, пятнадцать, а Толя все не возвращался. Тогда Олави вышел к берегу и негромко, чтобы не разбудить ребят, позвал:

— Толя, ты где?

Ответа не последовало.

— Толька, если не отзовешься, я разбужу всех, — уже с угрозой повторил Олави.

И снова в ответ ни звука.

Испуганно озираясь по сторонам, Олави со всех ног? пустился в лагерь и разбудил учителя:

— Виктор Петрович, беда, Толя Лушин пропал.

— Как пропал, куда пропал, а ты где был?

— Я дремал, потом кастрюли упали, и Толя пошел к берегу. Я ждал-ждал, а его все нет. На берег сходил, и там нет.

От этих слов сердце глухо застучало в груди учителя. Он мигом вскочил и, наспех одевшись, побежал вместе с Олави к берегу ламбы. Но Толи нигде не было. Возле тропинки они нашли только зеленый берет мальчика.

Известие, принесенное Олави, с быстротою молнии облетело все палатки. За две-три минуты ребята были на ногах и ждали Виктора Петровича.

Когда учитель вернулся к палаткам, там уже Володя Мелькин выстроил ребят.

— Сколько отрядов пойдут искать Лушина? — спросил Володя.

— Как можно больше. В каждом отряде по пять человек. Но далеко по лесу не разбредаться, — отдавал распоряжения учитель. — Володя, Павлик, Саша, Тюрин, Сорокин, Таня Калитина, отбирайте людей, будете в своих отрядах командирами, каждый берет по ракете. Если что-либо обнаружите, сразу же подавайте сигнал. Идем в обход Сяргиламбы. Я думаю, за полчаса Толя не мог далеко уйти.

Володя пересчитал, сколько ребят уходит на поиски, и выдал каждому командиру по фальшфейеру.

Один за другим отряды начали спускаться с крутого берега. И в этот миг со стороны самой дальней, заболоченной губы Сяргиламбы донесся не то протяжный плач, не то вой.

Виктор Петрович остановил ребят, прислушался.

— Мамочки родные, это волки! Наверно, они и утащили Лушина. Ой, я боюсь! — прошептала Нютка Петрова.

— Молчи ты, нюня, — напустился на Нютку Павлик Тергуев. — Волки только в августе выть начинают. Это, скорей, гагара.

Через несколько секунд звук повторился снова, и трудно было разобрать, кому он принадлежит — зверю или какой-либо ночной птице. Снова потянулись томительные, долгие, как часы, секунды ожидания.

И вдруг в ночных сумерках над болотом взвился красный огонек сигнальной ракеты, За ним второй. Это означало, что требуется помощь самого начальника лагеря.

— Все остаются здесь, — сказал Виктор Петрович, — Со мной идет только Павлик Тергуев.

Ребята поднялись на высокий берег Сяргиламбы и, вслушиваясь в каждый звук ночи, ждали, не покажется ли снова сигнальная ракета.

Павлик едва поспевал за Виктором Петровичем.

— Скорей, скорей, — подбадривал учитель. — Надо спешить.

Через четверть часа они добрались до болота.

Еще с крутого лесистого берега в серых сумерках белой ночи учитель и Павлик увидели посреди болота Толю Лушина. В руках у него была палка.

— Э-ге-гей! — крикнул учитель. — Толя!

— Скорей, скорей! — обрадованно прокричал он в ответ и почему-то сел.

Павлик и Виктор Петрович спустились на болото. Под ногами оседали зыбкие кочки и хлюпала мутная жижа. Чем ближе они подходили к Толе, тем громче становилось чавканье.

Наконец путники, с трудом вытаскивая ноги из коричневого месива, добрались до Толи. И тут увидели такое, что мурашки по спине забегали.

Увязнув в ржавой болотной грязи, по пояс в воде стоял Венька Рюхин. Куртка и фуражка его были сплошь заляпаны тиной. Счастливая улыбка на Венькином лице ярче слов говорила о том, как он рад неожиданной подмоге.

Виктор Петрович тотчас подал Рюхину жердь и потянул за другой конец. Бочага запузырилась, захлюпала, неохотно освобождая пленника. И вскоре Венька очутился на кочке, где стояли его спасители.