Татьяна Толстая - Детство Лермонтова

Драматически складывалось детство великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Его отец — обаятельный, но эгоистичный, легкомысленный человек. Глубоко поэтичен образ его юной, рано умершей матери. После трагической ее смерти властная и суровая бабушка Арсеньева оставила у себя ребенка, несмотря на протест отца.

В тишине деревенской жизни развивался и креп пытливый ум мальчика. Он с детства полюбил прекрасную родную землю; задумывался, глядя на игру облаков. Так, начиная с самых ранних лет, он приучился не только мечтать, но и рассуждать. Он наблюдает жизнь крепостных крестьян и их детей, своих сверстников. Произвол и жестокость помещиков его возмущали. Когда же он замечал несправедливость в действиях своей бабушки-помещицы, то, не боясь ее гнева, постоянно заступался за крепостных крестьян.

Однообразие впечатлений деревенской жизни иногда нарушалось длительными путешествиями. В раннем детстве он побывал в Москве и три раза ездил лечиться на малоизвестные в то время Минеральные Воды.

Время идет, и юный Лермонтов чувствует в себе «силы необъятные». Он хочет учиться, хочет иметь всестороннее образование. Наконец желание его исполняется: он переезжает в Москву.

Повесть дает представление о суровой эпохе крепостничества, свидетелем которого был Лермонтов.

Повесть переработана на основании новых архивных материалов.

Два года путешествовала Арсеньева — побывала в Петербурге и в Москве, посетила почти всех своих многочисленных родственников, и в начале 1812 года вместе со своей дочерью Машенькой возвратилась в Тарханы. Теперь ей захотелось спокойно жить у себя в имении и распоряжаться по хозяйству; она с детства привыкла командовать, а главное — командовать она умела. Родные и соседи побаивались ее и считались с ее мнением, зная, что Арсеньева женщина энергичная и умеет настоять на своем, доказать свою правоту всяческими способами: и лаской, и угрозами, и подкупом, и гневом.

Елизавета Алексеевна выросла в большой семье. Отец ее, Алексей Емельянович Столыпин, был сыном пензенского воеводы. От отца Алексей Емельянович унаследовал довольно большое состояние: в селах его и деревнях — Столыпине, Усовке, Сумарокове и Княжухе — по переписи считалось восемьсот девяносто крепостных крестьян.

Неожиданный случай выдвинул его.

В молодости Алексей Емельянович служил в лейб-кампании, и ему удалось оказать какую-то важную услугу Алексею Орлову, брату видного государственного деятеля — Григория Орлова.

Еще будучи в гвардии, Алексей Орлов принимал участие в дворцовом перевороте, после чего Екатерина II пришла к власти. Во время русско-турецкой войны, когда русские моряки разгромили и взяли в плен турецкий флот в Чесменской гавани, Алексей Григорьевич Орлов получил прибавку к своей фамилии, и его стали величать Орловым-Чесменским. Через год после убийства Петра III, в то время, когда Алексей Орлов «стал идти в гору», Алексей Емельянович вышел в отставку, уехал к себе в имение и занялся хозяйством, но не терял связи со своими друзьями: он наезжал в столицу и продолжал встречаться с Алексеем Орловым-Чесменским.

Когда были учреждены винные откупа, Алексей Орлов занялся ими сам и помог Алексею Емельяновичу стать откупщиком.

Не всякий на это был способен: только небрезгливые, расчетливые и бессердечные люди богатели на этом деле, высасывая силу и кровь у людей, забредавших в кабаки. Пользуясь слабостью несчастных, которые в опьянении рассчитывали забыть тяжелую действительность, откупщики через кабатчиков и приказчиков своих опутывали их долгами и разоряли; они имели право продавать за долги имущество, скот и утварь должников. Грязные дела, драки, грабежи и убийства творились в кабаках. Под пьяную руку многие выбалтывали то, что скрывали всю жизнь. Доносчики ходили в кабаки подслушивать, чтобы хватать неосторожных за правдивое слово против царя или помещиков.

Алексей Емельянович умел «и капитал приобрести и невинность соблюсти»: он обладал незаурядным хладнокровием и рассудительностью.

Оборотистый делец, он имел большие доходы с винокуренного завода, выстроенного им в Пензе, и на полученные прибыли скупал земли и крепостных крестьян.

Хозяйство он вел хищнически. Люди, близко знавшие его, утверждали, что его «спекулятивный ум» «во всех случаях извлекал пользу».

Женился он на «дворянской дочери» Марье Афанасьевне Мещериновой еще молодым и, когда ему исполнилось сорок пять лет, имел уже одиннадцать детей: пять дочерей и шесть сыновей; в то время как старшей дочери, Елизавете, исполнилось пятнадцать лет, у него родился младший сын, Афанасий.

Разбогатев, Алексей Емельянович перенял от своего покровителя, Алексея Орлова, обычай хлебосольства, открыл двери своего дома для гостей. На пирах он развлекал нужных ему людей разными забавами: кулачными и петушиными боями, пением и плясками. Постепенно перенимая столичные обычаи, он пристрастился к театральным представлениям и завел у себя домашний театр, который стал вскоре известным в губернии…

Раз в неделю ставили спектакли: трагедии, комедии, даже оперы. После спектакля давали бал.

Театральную труппу Столыпин составил из своих крепостных. Актеры — трагики, комики и певцы — несли двойную работу. По утрам они выезжали с собаками на охоту, чтобы подготовить хозяину и его гостям ужин, а вечером выходили на сцену. Благоразумная, хозяйственная расчетливость!

Театр свой Столыпин содержал долго, но в 1806 году небезвыгодно, за тридцать две тысячи рублей, продал труппу из семидесяти четырех актеров и музыкантов, а также и реквизит в императорский театр.

Злые языки говорили, что театр свой Алексей Емельянович поддерживал так долго не без цели: он собирал гостей, подыскивая для своих дочерей подходящих женихов.

Сыновьям своим он постарался дать хорошее образование, и они благополучно служили в столице — кто на военной, кто на штатской службе. Но дочерей трудновато было пристроить замуж: все они были схожи между собою крупным своим сложением — все плечистые, пышные, плотные; талии их были туго стянуты, но напрасно. Природа, щедро одарив их высоким ростом и дородностью, ни грацией, ни красотой их не наделила: крупные черты мужеподобных лиц, басовитые голоса, властность и нетерпимость в обращении — качества эти отпугивали столичных женихов от девиц Столыпиных. Но отец требовал, чтобы невесты принимали участие в спектаклях на амплуа трагических актрис. Они были умны и исполняли свои роли неплохо.