Юрий Томин - Повесть об Атлантиде

— Та самая, — удивился он, — помнишь? На пароходе приплыла. «Телка». Чего она тут сидит?

Действительно, странно было здесь, вдали от жилья встретить человека, который не тащил лодку, не нес на плече ружье, а просто сидел и смотрел на воду.

— Она нас не видит, — Петька перешел на шепот. — Давай ее напугаем.

— А как?

Петька огляделся. На краю откоса лежал пень, вынесенный половодьем.

— Давай на нее топляк спустим!

— Расшибет…

— Ничего не расшибет. Что она, — дура? Увидит — отскочит. Тут метров пятьдесят; он долго будет катиться. Да мы еще крикнем…

Юрка улыбнулся. И правда, — что здесь страшного? А девчонка, видно, зазнайка, попугать не вредно.

Ребята раскачали пень, навалились и спустили его вниз. Он покатился сначала медленно, неуклюже переваливаясь с боку на бок, потом пошел быстрее, быстрее, толкаясь пружинящими корнями, подскакивал, распластываясь в воздухе, как громадный паук.

— Э-э-й! Берегись!

Девочка поднялась на ноги. Пень катился на нее; вслед за ним осыпались земля и мелкие камни.

— Берегись! — уже не веселым, а страшным голосом заорал Петька.

Девочка стояла неподвижно. И только когда пень уже полетел мимо, совсем рядом, и шумно плюхнулся в воду, она неловко отпрыгнула в сторону.

— Вот дура!.. — восхищенно сказал Петька и крикнул: — Эй ты! Возьми глаза в руки!

— Бежим!? — шепнул Юрка.

— Бежим! — Петька помчался вниз большими прыжками.

Юрка не сразу последовал за ним. Он собирался бежать совсем не в ту сторону.

— Тебе чего, жизни не жалко? — крикнул Петька, подлетая к девочке. — Видишь обвал и стоишь, как очумелая! Мы и то перепугались.

Подошел Димка, привлеченный шумом.

Девочка молчала. Она холодно и нахально, как показалось Петьке, взглянула на него.

— Откуда вы? — спросила она наконец. — Вы не из лагеря?

— Из какого еще лагеря?

— Вы не из лагеря, — уверенно продолжала девочка. — Я вас не знаю.

Она стояла спиной к воде. Солнце вызолотило нити волос вокруг ее головы. Они светились. По реке, покачиваясь, уплывал пень, теперь еще больше похожий на паука, барахтающегося в воде.

Ребята молчали. Невозмутимость девочки была непонятной. Они ждали визга, крикливой брани, чего угодно, но не такого спокойствия.

— А тебя я помню, — подумав, сказала девочка, обращаясь к Петьке. — Когда мы приехали, ты был на берегу. Что здесь обвалилось, — камень?

— Ты же видела…

— Нет, я не видела. Я слепая.

Никогда в жизни не видел Димка такой растерянности на лицах друзей.

— Совсем слепая? — глупо спросил Юрка.

Девочка молча повела плечом. И Петька, гордившийся тем, что никогда не краснеет, покраснел так, что, казалось, из щек его брызнет кровь. Юрка выглядел не лучше. Димка еще ничего не понял, но ему тоже было неловко.

— Ну, мы пойдем… — Петька неуклюже затоптался на месте. — Пойдем? — повторил он так, словно спрашивал у девочки разрешение. — Домой пора. До свидания.

Ребята двинулись к лодке, торопливо, не оглядываясь. Это было очень похоже на бегство. Но, пройдя несколько шагов, Петька остановился.

— Как тебя зовут? — крикнул он.

— Лена. Вы придете еще?

— Завтра, — решительно сказал Петька. — В крайнем случае — послезавтра. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — повторил и Юрка, хотя солнце еще не закатилось и пока что был день, а не ночь.

— Чудн о … — проговорил Димка, садясь в лодку. Ничего другого он придумать не мог, но надо же было что-то сказать.

Оранжевая лодка отошла от берега и по оранжевой реке поплыла на закат.

На острове Азорида у подножия утеса стояла палатка, залатанная мешковиной. Солнечные пятна расцветили ее бока. Она была похожа на шкуру леопарда. Дырявый круг с надписью «САХ…» висел на сучке дерева. И, конечно, над костром — котелок, из которого выплескивалось на угли бурое варево.

Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Правда, иногда они умирают от недостатка пищи, но это бывает только в пустынях. А здесь — тайга. Здесь рыба ловится на червя, на муху, на хлеб и на тухлое мясо. Если мясо свежее, то ловится и на свежее. Здесь бродят непуганые лоси, а на кедрах сидят глухари. Как же тут умереть с голода!

Дома путешественники едят из чистых тарелок, брезгливо вылавливают лук из супа и лепят хлебные шарики. Здесь они, обжигаясь, глотают смесь из рыбьих разварившихся костей, угольков и подгоревшей крупы. Хлеб облеплен иголками хвои, в похлебке муравьи, вместо скатерти мешок… Песок скрипит на зубах. Но вкусно! Неслыханно вкусно!

Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша! Это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

И вода из реки, в которой плавают зеленоватые пылинки — ее пьешь пригоршнями, — это не вода из крана.

И вареный лук в супе — это не тот лук!

Остров Азорида впервые услышал стук топора. Рубили ветки, тесали колья. Петька привез охапку еловых лап. Трудились на совесть. Даже Димка, который не очень любил работать, притащил две сухие лесины для костра. Остров исходили вдоль и поперек, но не нашли ни мамонтовых бивней, ни медных щитов.

Может быть, развалины древних городов лежали рядом, за ближними холмами? Юрка представлял, как он увидит потрескавшуюся каменную лестницу, поросшую травой. По ней он спустится вниз, в подземелье.

Таинственный свет падает на груду оружия, сваленного в беспорядке, на сундуки, окованные железными полосами… Но Юрка проходит мимо, ему не нужны сокровища. А в дальнем углу пещеры, на мраморном постаменте сидит бог, похожий на старого индейца. Он сделан из чистого золота. Юрка дотронется рукой до изваяния, и оно бесшумно повернется. Сдвинутся каменные плиты, и откроется новая лестница, ступеньки которой ведут вглубь, в темноту. А там…

— Ты думаешь, она придет?

Юрка в недоумении посмотрел на Петьку.

— Кто придет?

— Ну, она… Лена.

— Откуда я знаю? А зачем она тебе?

— Так… Интересно, как она сюда попала.

— Зачем она тебе? — повторил Юрка. — Она же… слепая.

— «Слепая»!.. — Петька презрительно посмотрел на друга. — Дурак ты — вот и всё! Мы же ее убить могли!

— Ну и иди к ней! — рассердился Юрка. — Что-то ты больно раскомандовался. Бери лодку и — пожалуйста…

— Ну и пойду!

Петька, захватив весла, спустился к реке. Поглядывая наверх, он долго громыхал уключинами. Ему не хотелось ехать одному, он не очень-то представлял, что за разговор может получиться с этой девочкой. Ведь пень-то действительно был здоровый… и «телку» она, наверное, не забыла. Петька еще раз взглянул наверх. Юрка отвернулся и засвистел «Широка страна моя родная». Тогда Петька рывком столкнул лодку на воду и прыгнул в нее.