Юрий Коротков - Абориген

Борька отрицательно помотал головой.

— Иди сюда, — сказал тренер.

— Не-а! — сказал Борька.

— Иди по-хорошему. Все равно ведь догоню.

— Догони сперва.

Тренер врубил передачу и стал разворачиваться. Пока скоростной, но неповоротливый «Нептун» описывал круг, Борька успел выиграть полста метров, но до протоки было еще раз пять по стольку.

Тренер догнал его, пристроился слева-сзади и стал потихоньку, нежно теснить к берегу. Впереди выстрелил и реку желтый песчаный закосок. Вот и все, не вырваться. Так на полной гари и вгонит в затонину, как мотыля в сачок.

— Ну что, приплыли, земляк? — ласково прогремел тренер.

Борька затравленно оглянулся: была не была! Он дал чуть влево, сошелся бортами с «Нептуном». И бросил руль направо, всем весом, даже голову откинув, навалился на борт. Лодку крутануло на месте, понесло по крутой дуге кормой вперед. Сверху, заслонив небо, надвинулся яр с неровными слоями разноцветного песка и глины, с воронками осиных гнезд, больно ударили по лицу прутья береговых кустов, визгнуло днище по песку — и яр отошел. Борька до волоска, до сантиметра вписался в рисковый поворот.

Тяжелый «Нептун» в азарте повернул за ним и врезался в берег, на полкорпуса выскочил на заплесок. Тренер с размаху ударился лицом в рулевую баранку и будто прилип,замер.

Борька подошел ближе, заглушил движок.

— Эй, капитан!.. Капитан!.. Ты не убился там? Жив, нет?

Тренер медленно оторвался от баранки, отвалился на спинку. Посидел так, покачивая головой, с трудом поднялся и, придерживаясь за щиток, перешагнул за борт. Одна бровь у него вздулась и густо, дочерна пропиталась кровью. Кровь тонкой струйкой сбегала по щеке.

— Шить будут, ага, — авторитетно сказал Борька. Он достал сигарету, размял, скрывая дрожь в руках, прикурил. — Мне шили года два назад... Вот здесь... Когда шьют — ничего, вот когда нитки потом дергают — будто жилы тянут...

Тренер провел рукой по щеке, стряхнул кровь с пальцев, зашел в воду и стал отмывать лицо.

— Это ты зря, — сказал Борька. — Рубашку бы снял, не отстирашь... Куда ж тебя понесло-то, на этом утюге?

— Да... Не вписался... — Тренер намочил платок и прижал ко лбу.

— Кардан, видно, погнул.

— Не иначе.

— Винт-то уж наверняка сломал.

— Это точно... — Тренер болезненно поморщился, взглянул из-под платка на Борьку. — Дай хоть посмотрю на тебя, пират...

— Смотри, — разрешил Борька. — Не обедняю.

— Вот, значит, каков... Хорош... — Тренер медленно переступал в воде, приближаясь к лодке.

Борька спокойно вытащил весло из уключины.

— Хорош... — сказал тренер, отступая. Он вышел из воды и присел на борт катера. — Голова что-то кружится...

— Закружится тут, — посочувствовал Борька.

— Спички есть?

Борька бросил ему спички. Тренер зажал коробок между ног, чиркнул, закурил, не отнимая платок от лица.

— Ты в какой школе учишься, пират? — спросил он.

— А тут, неподалеку. Два раза налево, три направо...

— Я ведь тебя все равно найду, — сказал тренер. — Из-под земли за уши вытащу. Только я тебя сам бить не буду. Я тебя на остров отвезу, к ребятам. Непедагогично, наверное, но с тобой иначе нельзя. Что ты к ребятам цепляешься? Реки тебе мало?

— Мало, — упрямо сказал Борька. — Пусть не королькуются здесь!

— А кто тут король? Ты, что ли?

— Я!

— Какой ты король! Крысенок ты. Маленький, завистливый крысенок.

— Ладно, — сказал Борька. — Загорай пока. А мне пора.

Он неторопливо кинул бычок в воду, толкнулся веслом от кормы «Нептуна» и взялся за пускач.

— Не попадайся больше, — негромко сказал тренер. — Я тебя, крысенка, пожалел. Другой раз вломлю в борт — будешь свою посудину по винтикам собирать.

— Ладно, — сказал Борька. — Свою пока собирай.

Он пошел обратно. Было уже за полдень, вовсю жарило солнце, а по небу будто «Буран» промчался, оставив длинный перистый след. Горючку с этими гонками Борька спалил чуть не досуха, но, увидев опять мачты над бухтой, не вытерпел. Нет, никак нельзя было пройти мимо, когда единственный достойный враг загорал на бережку с обломанным винтом!

Борька с лихого виража влетел в бухту. «Капитаны» толпились на пирсе. Белобрысая стояла с краю в одном купальнике, выжимала тельняшку. Пострадавшие «мыльницы» хлопали мокрыми парусами. «Капитаны» не расходились — ждали, когда тренер привезет им на расправу пленного Борьку или сообщит, что злейший враг получил, сколь полагается, и с позором сдан в речную милицию. Но теперь, увидав Борьку, победно бороздящего их собственную акваторию, остолбенели.

Борька совершил круг почета и остановился в двух метрах от них, напротив белобрысой, так и застывшей со скрученным тельником в руках. Встал, уперся ботфортом в борт, чуть покачивая лодку, и гаркнул:

— Здорово, «капитаны»!

«Капитаны» молчали.

— Чо приуныли? Не холодна водичка-то, ага? Как искупались? — издевался Борька.

— Где «Нептун»? — спросил долговязый флагман с двумя аксельбантами на черной морской форме.

— Старшой-то ваш? А загорат на полдороге к Банному. «Надоели мне, говорит, Борька, эти сосунки. Только бы им играться — шнурочки до погончики, ну их в омут! Пойдем, говорит, Борька, на муксуна!» А я: неудобняк, мол, заехать надо, попрощаться...

— Давай сюда, — мрачно сказал флагман. — Попрощаемся.

— Лучше вы сюда. На берегу-то вы все герои, флот лягушачий. Вы бы в ванне сперва потренировались... Ну чо, капитаны, погоняемся, ага? — Борька кивнул на две «Казанки», стоящие у пирса. «Капитаны» не двинулись с места. Пробовали уже загонять Борьку и на двух лодках, и на трех — наглотались водички.

Белобрысая вдруг наклонилась к подруге и вполголоса сказала что-то, указывая глазами на Борьку. Та прыснула, приседая, захлопнув рот ладошкой. Борька почувствовал, что неудержимо, во все лицо заливается краской. Ничего не боялся, только вот этих девчоночьих — искоса — взглядов и смешков.

— Накрылся ваш «Нептун», понятно? — яростно крикнул он. — Я вам теперь мачты-то пообломаю! А ты, белобрысая, слышь — в «мыльницу» не садись, утоплю! Он пулей вылетел из бухты и пошел к городу. Достал нож, посмотрелся в лезвие — вроде чистое лицо. Оглядел энцефалитку, брюки, бродни — чего смешного-то? Тьфу, зараза, все настроение перебила. Тут же вспомнились сегодняшние неудачи — Михалина, земляк с нефтебазы. А главное, о чем старательно не думал весь день, главное — надо идти домой...

Мимо тянулся грузовой порт. Вдоль высоких причалов, увешанных гроздьями съеденных дорогой покрышек, стояли баржи. Колченогие краны, голодно урча, заглядывали с высоты, склевывали с палубы связку труб или ажурные конструкции для буровых. Стропали в оранжевых касках призывно помахивали рукавицами.

На воде тут и там плавали густые масленые пятна. Волны отражались от причальных стен, пересекались, всплескивали. Лодка загремела днищем по толчее, как телега по мостовой.