Шарон Крич - Тропа Журавушки

Он покачал головой:

— Не могу...

— Почему тетя Джесси перестала ходить с тобой?

— Ноги разболелись.

За Детским Мизинчиком мы остановились. Иве надо было передохнуть. Меж холмами гулял ветер, и я пожалела, что не захватила куртку. Дядя Нэт совсем продрог.

— Холодновато в одной пижаме, — пожаловался он.

— Едем назад, — решила я. — Не нравится мне эта затея...

Он взмахнул палкой:

— Ни за что! Ни за что! Едем вперед!

— Ты там с кем-то встречаешься? — спросила я. Он постучал по моей ноге палкой:

— Какая ты сегодня любопытная.

— Ну так как? — не сдавалась я. — Встречаешься?

— Да, — прошептал он.

Я едва не рухнула. Будто получила по голове пыльным мешком.

— Расскажи мне о ней.

— О ком?

— Об этой женщине — твоей «лапушке», — с которой ты встречаешься.

— Тыковка, не лезь не в свои макароны!

* * *

— Ци-и-нни-и! Ци-и-нни-и!

Крик раздавался из-за заброшенных рельсов; мне стало нехорошо. Кажется, дядя тоже решил, что завывает призрак. Ива прижала уши.

— Ци-и-нни-и! Ци-и-нни-и!

— Ну что, ответим? — спросила я. Дядя Нэт крепче стиснул палку.

— Нам тут все равно не спрятаться.

— Ау-у... — робко откликнулась я. Расцарапанный, весь в колючках, на тропу вывалился Джейк.

— Цинни, Цинни!

— Что с тобой?

Глядя на него, можно было подумать, что он кого-то убил.

— Цинни, где ты была? Я искал тебя всю ночь. Я боялся, что ты заблудилась... или встретила медведя... или бог знает что! Почему ты вернулась домой? Прошла всего неделя!

Так это Джейк звал меня прошлой ночью?

— Мама просила посидеть сегодня с дядей Нэтом. А ты что тут делаешь?

— Эх, Цинни, Цинни... — Он положил ладонь мне на руку. — Ничего не мог с собой поделать. Так за тебя боялся.

Память услужливо напомнила мне слова Мэй: «Уж поверьте, от меня у него секретов нет». Я оттолкнула его руку.

— Пусти. Нам надо ехать.

— Тогда я с вами.

— Шумноватая вечеринка намечается, — хмыкнул дядя Нэт.

— Слушай, Цинни, где ты достала лошадь?

Дядя Нэт не проронил ни слова, пока Ива брела по лиственничному лесу. Джейк шагал рядом.

— Вон там я и видела тетю Джесси. У подножия холма.

— Да она у вас путешественница, — сказал Джейк. Впереди показалась хижина, и я натянула поводья.

Больше я не знала, что думать и чего ждать. Дядя Нэт жадно разглядывал хижину.

— Это я ее построил! Я сам! — Он начал ерзать и извиваться, пытаясь сползти на землю.

— Что?! — только и вымолвила я. — Что?!

— О чем речь? — не понял Джейк.

Больше всего мне хотелось развернуться и умчаться домой.

— Сердце так и скачет, — простонал дядя Нэт.

— Цинни, что с ним? Нэт?..

* * *

Дядя Нэт лежал на кровати в хижине, а мы с Джейком пытались привести его в чувство. Это Джейк ногой выбил дверь и внес дядю внутрь. Я боялась, что дядя Нэт умрет. Еще одна смерть на моей совести.

— Джейк, он ведь не умрет, правда? — прошептала я. — Он поправится, да?

Джейк не отвечал. Он пытался нащупать дядин пульс.

— Нэт! Нэт!

Все вертелось перед глазами — кровать, дядя Нэт, Джейк... Фотографии на туалетном столике, подушки на стульях, игрушки, тетино пальто...

Я сжала дядину ладонь:

— Только не смей умирать, слышишь? Поговори со мной. Он пробормотал что-то невнятное.

— Слышал? Он пытается говорить. Он ведь не умрет, да?

Дядя Нэт прошептал:

— Наш дом...

— Чей? Кто тут живет? Он моргнул:

— Роза... Джесси... и я...

Я отпрянула, не веря своим ушам.

— Вот черт! — сказал Джейк. — Вот черт! Дядя Нэт снова моргнул.

— Только не в ящик... — Он похлопал меня по запястью. Он так хотел, чтобы я поняла.

— Ящик, дядя Нэт?.. Почему тетя Джесси забралась в ящик? Я ее до смерти напугала, да? Это все змея?

Он молчал.

— Или медальон? Да? Потому что она дала его Розе с собой?..

— Там, в амбаре, — выдохнул он, — она приняла тебя за Розу...

— Но... Я не... Я же не Роза!

— Решила, что Роза пришла за ней... Я не могла это больше слушать.

— Ужас, какой ужас...

Он снова похлопал меня по запястью.

— Да нет же, она ждала Розу... так хотела ее увидеть...

— Вот черт! — не выдержал Джейк.

— Три ночи, — продолжал дядя Нэт, — три ночи подряд она слышала Розин голос. «Готовься», — сказала Роза...

— Вот черт! — повторил Джейк.

— Доктор сказал, она впала... впала...

— В кому?

— Вроде так... Она забыла вколоть инсулин... или вколола, но забыла сразу поесть... точно не помню... и впала в эту, как ты говоришь, кому. — Его веки затрепетали. — Много эти доктора понимают. Она просто нашла Розу... — Дядя Нэт закрыл глаза.

Значит, я ни в чем не виновата. Это не я. Спасение обрушилось на меня гигантской волной, увлекло за собой и выбросило на берег. И все же было немного обидно слышать, что с ней была я, живая и теплая, а она предпочла бы быть с мертвой Розой.

— А как же я?

— Тыковка, твоя-то мама всегда рядом... — Он застонал и затих.

Меня прошиб холодный пот.

— Сделай что-нибудь! — умоляла я Джейка.

Он склонился над дядей Нэтом. Мое внимание привлекли снимки на туалетном столике. Я подошла ближе. Я их узнала.

Тетя Джесси и дядя Нэт. Крошка Роза. Десятки фотографий в рамках. Кремы тети Джесси. Ее духи. Ее зеркальце.

Меня била ледяная дрожь.

Тетино пальто на крюке. Корзинка с вышиванием на полу. А у комода бумажный пакет с куклами и мягкими игрушками. Одну за другой я вынимала их из пакета. Все они были мне знакомы. Каждую я уже видела, держала в руках, с каждой играла.

На стеллаже, в вазочке, на розовой вязаной салфетке, лежал крошечный детский браслетик с буквами Р-О-З-А. Книга оказалась альбомом с детскими фотографиями. Роза в пеленках на руках у тети, Роза на белой простыне, Роза рядом с дядей на диване... и вот оно: Роза и я, маленькие кривляки, корчим из себя старушек.

Рядом с вазочкой и альбомом лежал черный футляр, а в нем — пропавшее кольцо. Я вынула его и вернула Джейку.

— Вот черт...

— Цинни... тыковка... — прошептал дядя Нэт. Джейк сжал его руку. Я наклонилась к его губам.

— Кольцо прислала Роза... — Он поперхнулся. — Роза зовет меня... — Губы сложились в усталую улыбку. — Мне было хорошо здесь, и там, думаю, тоже будет неплохо, только... — Руки снова задрожали. — Только не кладите меня в этот ящик...

Я оглянулась на комод, и в это мгновение все его тело содрогнулось, забилось — и замерло, и я испугалась, что все кончено, что он от нас ушел.

Джейк взял Иву и поскакал за моими родителями, а я осталась с дядей Нэтом. Он лежал без движения, глаза закрыты, а по лицу разлились блаженство и покой, как будто он наконец очутился в краю своих грез. Он был еще жив, но я боялась, что смерть накроет его незаметно, как день переходит в ночь, нежно и плотно. Один за другим я выдвигала ящики комода. В узком верхнем лежали пачки писем. Все они начинались одинаково: «Розочке, любимой». И заканчивались: «Твоя любящая мама» или «Твой любящий папа».