Лидия Чарская - Записки сиротки

Это была она, плотно укутанная в большой байковый платок и шубку.

— Иди домой, Агафья, — сказала она кухарке, провожавшей ее, — ты понадобишься маме, а через два часа зайди за мною.

Мы помогли раздеться нашей маленькой гостье. Когда Маруся освободилась от своей теплой шубки и большого платка, она крепко поцеловала нас обеих.

— Ах, как я рада увидеться с вами, дорогие! — ласково улыбалась она мне и Лизочке.

На ней было простенькое розовое ситцевое платьице и штопаные чулочки. Бедностью и чистотой веяло от ее нежной фигурки. Нам почему-то стало неловко с Лизочкой за наши нарядные белые платьица.

Мы взяли за руки Марусю и повели ее в гостиную.

Тетя ласково обняла и поцеловала оробевшую девочку; нарядные маленькие Горины покосились на ее бедный костюм и еле кивнули ей завитыми головками.

— Ну, вот и все в сборе. Можно зажигать елку! — весело проговорил дядя и с помощью Яши и его гимназистов стал зажигать свечи.

Деревцо еще лучше украсилось благодаря купленным дядей изящным бонбоньеркам, хлопушкам и сюрпризам для наших маленьких гостей.

— Какая прелесть! — радостно вскрикнула Маруся, когда елка засияла огнями.

— Очень рада, что тебе она нравится, деточка, — ласково улыбнулась тетя.

— У нас дома тоже чудесная елка! — с достоинством проговорила старшая Горина. — А у вас? — спросила она Марусю.

— Нет, у меня нет елки! — вздохнула Маруся.

— Почему же? — вмешался в разговор маленький граф. — Вы, верно, были наказаны?

— Нет, я не была наказана: просто моя мама была нездорова перед праздниками и принуждена была отказаться от многих заказов. А ее заработок слишком невелик, чтобы позволить себе удовольствия.

— А ваша мама работает? Что же она работает? — подскочил к Марусе маленький граф.

Старшие ушли пить чай в столовую и не могли слышать нашего разговора.

— Моя мама портниха! — спокойно ответила Маруся и взглянула на графчика своими ясными глазками.

— Вот как! — и он торжествующе обвел глазами трех маленьких Гориных. — Примите к сведению, медам, если вам понадобится платье, — m-lle Мари не откажется сшить его, так как она, наверное, будет портнихой, как ее мамаша.

В словах мальчика звучала нескрываемая насмешка, и нам стало больно и обидно за нашу маленькую подругу.

Но усовещивать Витю и спорить с ним было неудобно, так как он был наш гость. Мы с Лизочкой обняли Марусю и отошли с нею к елке. Графчик повернулся на каблучках и что-то весело стал рассказывать трем сестрицам. Мне было очень жаль, что Яша, убежавший с другими гимназистами в свою комнату, не видел выходки Вити.

— Ну-с, вот и мы! А у вас дело не ладится — что ж вы не играете? — спросила тетя, обращаясь к нам, детям, рассевшимся по разным углам.

— Что же вы, хозяюшки, плохо занимаете гостей? — спросил дядя. — Давайте-ка устроим какую-нибудь игру, а?

— Да, да, устроим! Непременно устроим.

— Хотите в кошки-мышки? — предложила я Зиночке Гориной.

— Да, только чтобы ловили осторожнее, а то мальчики такие медвежата: непременно оторвут волан или бантик.

— Ха-ха-ха! — раскатисто засмеялся графчик. — Так что ж, это дело поправимо, когда в доме есть портниха.

Последние слова он сказал чуть слышно, но, однако, близ стоящая Маруся расслышала их. Она покраснела, и на глазах ее навернулись слезинки.

— Злой мальчик! — проговорила она чуть слышно. — За что он мучает меня!

— Ну, в кошки, так в кошки, — согласился весело дядя, ничего не слышавший и не заметивший.

— Ах нет, я предпочитаю в колечко, это так весело! — проговорила Алечка.

— Да, да, в колечко! — согласились все разом. Принесли веревочку, дядя снял с пальца кольцо и вошел в круг.

— Я не буду стоять здесь, Яша, не переменишься ли со мной местами? — спросил Витя, попавший между Марусей и Лизочкой.

— Охотно, — и ничего не подозревавший Яша уступил свое место между Алечкой и Зиночкой капризному графу.

Все время игры, когда кольцо попадало в худенькие ручки Маруси, Витя, ловивший его, делал вид, что не знает, где оно, и не хочет искать. Я каждую минуту собиралась уличить гадкого мальчишку, но у меня не хватало смелости на это… Ни Яша, ни Лизочка, от души веселившиеся, не замечали ничего.

— Ну, довольно, давайте-ка устроим пляс, — весело сказал дядя, когда затянувшаяся игра стала понемногу надоедать.

— Отлично, я вот сыграю, — и тетя села за рояль.

— Я буду танцевать с вами, — подошел Витя к Милочке.

Она, очень довольная выпавшею ей честью танцевать с маленьким графчиком, ответила ему реверансом.

Я встала в пару с Мишей, Лизочка с Митей Ивановым, две соседние Горины с шалуном Колей и Петей Диминым.

Маруся осталась почему-то без кавалера.

— Яша, Яша, приглашай же даму, — подтолкнул его шутливо дядя.

— Да ведь я плохо танцую, — конфузился тот.

— Ничего, я вас научу, — ласково прозвучал голосок Маруси.

— А вы разве умеете танцевать? — удивился Витя.

— Почему же ей не уметь? — холодно обратилась к нему тетя, заметившая странное поведение мальчика. — Я уверена, что Маруся отлично танцует.

И действительно, Маруся танцевала отлично, куда лучше всех нас и трех гордых сестриц и самого Вити.

Мы с Лизой готовы были броситься целовать ее за то, что она такая умница, такая милая. Но что окончательно смутило графчика, это когда уставшая тетя вышла из-за рояля и мы испустили печальное «ах», лишившись нашей таперши. Тогда, застенчиво краснея, Маруся предложила свои услуги.

— Как! Ты и играешь, дитя мое? — удивилась тетя.

— Немножко. Что-нибудь очень легонькое. Меня учил покойный папа; ведь, вы знаете, он был учителем музыки и давал концерты. Он любил заниматься со мной, потому что музыка для меня самое большое удовольствие в мире!

И Маруся, не ожидая приглашения, села за рояль и заиграла шумную и веселую польку совсем хорошо и бойко, как большая.

Странно было видеть ее маленькие ручки, так ловко и скоро перебиравшие клавиши. Мы все собрались вокруг рояля, не думая о танцах. Маруся сыграла свою хорошенькую польку, и потом, раскрасневшаяся и счастливая нашим восторгом, она спросила:

— Что же вы не танцуете?

— Ах, Маруся, как ты хорошо играешь, как ангел! — воскликнула Лизочка, никак не сдерживая своих восторгов.

— Тебе нравится? Я очень рада! — ласково улыбнулась Маруся. — Хотите, я сыграю вам песню, сложенную самим папой? Ах, как он любил ее! Она называется «Молитва девочки». Он посвятил ее мне.

И не дожидаясь ответа, Маруся заиграла чудную, мелодичную песенку… Нотки, дрожа и точно тая, вылетали из-под ее маленьких пальчиков, и рояль пел, как живой.