Виктор Лихачев - Возвращение на Мару
- Название:Возвращение на Мару
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Лихачев - Возвращение на Мару краткое содержание
Возвращение на Мару - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Ты как ребенок, папа. Кричишь, а сам рад, что я приехала.
— Рад?!
— Конечно! И не приехать я не могла.
— На кухне в Сердобольске мне показалось, что ты выросла.
— Так оно и есть.
— Значит, притворялась тогда?
— Не совсем. Думала, что если не буду спорить с тобой, ты легче примешь мудрое решение.
— Мудрое решение? И каково же оно?
— Мы должны быть вместе. Неужели ты забыл: «И возвратятся двое». Двое, понимаешь? — Последние слова Маша произнесла шепотом.
2.
Из дневника Марии Корниловой.
16.04.1994 г. Суббота.
Папа молча смотрел на меня, затем вдруг сделал несколько резких шагов ко мне. Мы обнялись.
— Ты и впрямь стала взрослой, дочка. С приездом!
— Спасибо.
— С возвращением на Мару! — услышали мы чей-то голос.
На второй тропинке, чуть выше нашего огорода, стояла тетя Валя Кобцева. Удивительная женщина, настоящая хозяйка деревни: все видит, все обо всех знает, до всего ей есть дело.
— Молодец, Машенька, что приехала, а то без тебя наша Мареевка совсем осиротела.
Ответить я не успела. В воронке что-то булькнуло. Дядя Игорь даже отскочил в испуге. Тут как тут оказалась тетя Валя.
— Интересно, что вы здесь делаете?
И опять никто не успел ей ответить. Раздался еще один хлопок, и тонкая струйка побежала из ямы.
— Йо-хо-хо! — закричал дядя Игорь. — Вот это да! Ай да мы! Васильич, давай поможем водичке вырваться из заточения.
Но только папа сделал попытку погрузить лопату в землю, как она, легко поддавшись, провалилась вглубь по самый черенок.
— Ребята, — папа тоже был вне себя от радости, — да здесь, похоже, сруб сохранился.
— Так если он дубовый, что с ним будет? Ничего! — откликнулся дядя Игорь.
— Неужто святой колодец отыскали? — дошло наконец до тети Вали. — Вот радость-то! Пойду, Тимошиным все расскажу.
— Смотри, как побежала, — сказал дядя Игорь. — Вот что значит обрадовался человек, плюс, конечно, воздух деревенский. Я в ее годы так бегать не смогу.
— Это точно, — согласился папа, — особенно если будешь столько пива пить.
— Кстати, мы сегодня просто обязаны это сделать.
— Согласен, — ответил папа, — тем более у нас есть специалист по закупке пива.
— Ты меня что ли имеешь в виду?
Они разговаривали, не переставая вычерпывать из воды грязь и отбрасывать ее за ивы.
— Нет, я имею в виду Марию Николаевну.
— Разве Маше продадут пиво? — искренне удивился Толстиков.
— А ты посмотри на мою дочь, Игорек. Хотел бы я видеть того человека, кто бы осмелился не продать ей пиво, не продать билет в любой конец страны…
— Подкалывай, подкалывай, — я так была рада и своему приезду сюда, и тому, что Лека нас не обманул, что могла позволить себе быть великодушной. — Между прочим, я действительно могу сходить в Вязовое за пивом. Там торгует тетя Нина Воронова, мы с ней…
Папа рассмеялся.
— Машка, ты действительно чудо в перьях! Представляешь, в школу человек не ходит, а за пивом бегает. Что про нас люди скажут? Нет уж, лучше приготовь-ка обед.
— Хорошо, только я еще побуду с вами. Ой, папа, смотри!
Постепенно грязь очищалась. От сруба уцелело всего три круга. На самом дне зажелтел песок, из него с бульканьем выходила вода. С каждой минутой она становилась все чище. И вот на песке я увидела два крестика. Они лежали друг подле друга, один большой, второй поменьше. Папа бережно поднял их. Крестики были серебряные, даже не верилось, что они столько лет пролежали в воде. Дядя Игорь взял их у папы, и крестики заискрились на солнце.
— Надо же! Посмотри, Васильич, чудо какое! Как ты думаешь, их положили туда, чтобы очищалась вода?
Мы с папой переглянулись.
— Нет, Игорек, — ответил он, — думаю, их сорвали с людей и зарыли здесь вместе с источником.
— Ты это так уверенно говоришь, будто присутствовал там. Может, знаешь, кому они принадлежали?
А папа будто оцепенел. Он каким-то невидящим взглядом посмотрел на дядю Игоря.
— Что? Да, знаю. Большой крест носил один монах, маленький — его дочь…
— Ты шутишь? — Толстиков был поражен.
— Шучу. — Папа, похоже, вернулся в реальность. — Все, ребята, будем заканчивать: остальное предоставим природной силе воды…
Дядя Игорь наш друг и прекрасный человек, но при нем мы не стали говорить ни о Леке, ни о крестах. Он пробыл на Маре еще день. Мы вновь чистили колодец, жгли сухую старую листву в саду, пекли картошку, короче, все было просто здорово. Честно сказать, ни о чем плохом в такие минуты думать не хочется, тем более, моему возвращению в Мареевке обрадовались все, а особенно Полкан. Теперь я буду ходить кормить его, впрочем, папа, похоже, тоже привязался к нему, хотя раньше говорил, что терпеть не может собак. Что ж, пусть составит мне компанию.
Глава 22.
1.
Из дневника Марии Корниловой.
26.04.1994 г. Вторник.
Идет Страстная неделя. Страстная — слово-то какое емкое. Произнесешь его — и все тебе понятно. Я сейчас вспоминаю любимое папино выражение о том, что если что-то начинается плохо, то закончится обязательно хорошо. И наоборот. Даже не верится, что еще десять дней назад все было так здорово. Источник, слух о котором мигом облетел всю округу, костер в саду, Полкан, весело виляющий хвостом при моем появлении. А папа говорил: «Ты подожди, скоро сад наш зацветет, прилетят соловьи, коноплянки, вот тогда наши души переполнятся совершеннейшим восторгом и упоением». Он часто повторял фразу купца Соболева, о котором ему рассказал Толстиков. И вдруг все в один миг переменилось…
Было Вербное воскресенье. Мы сходили в церковь, затем зашли в Лапотки к Емелухе. Папа и Михаил Алексеевич так разговорились, что мы решили у него переночевать. Я, конечно же, попереживала из-за Полкана, но потом решила, что если он несколько дней ничего не ел, то до завтрашнего утра потерпит. Утром, только дошли мы до дома, я первым делом схватила миску, налила туда щей, покрошила хлеба — и побежала к дому Егора Михайловича. Странно, но Полкана на привычном месте не было. Я походила вокруг дома, позвала его — нет собаки.
Папа еще засмеялся и сказал, что пес, не дождавшись меня, пошел в Лапотки на мой запах. Сказал и пошел за водой в родник Корнилия — так мы его назвали. (Кстати, Емелуха нам сказал, что люди «услышали звон, да не поняли откуда он» в окрестных деревнях источник называют Корниловским, по нашей фамилии.) Приходит весь бледный и без воды. Беда, говорит, Маша. Кто-то убил Полкана и бросил его в источник… Все, я больше не могу писать. Наверное, это моя последняя запись в дневнике.
2.
Итак, Гоит сделал первый ход. И какой сильный ход! Осквернен источник, Маша и Бирюков лишились своего четвероногого друга. Буквально через три дня после гибели Полкана приехал сын Егора Михайловича и перевез быстро поправляющегося старика в дом, где его уже никто не ждал… Мы с Машей лишились верного сторожа: чужаков пес чуял за версту. И, наконец, нам дали понять, «кто в доме хозяин». Похоже, дело двигалось к развязке. Что делать? Быть мудрыми аки змеи? А если не хватает мудрости? Признаюсь, в эти дни Страстной недели я стал больше молиться, словно понимая, что без помощи свыше нам с Машуткой не обойтись.
Именно дочь беспокоила меня больше всего. Я видел, что Маша подавлена. Убийство Полкана психологически надломило ее. Она стала пугливой, почти не выходила из дома. Надо было что-то срочно предпринимать.
К счастью, с юных лет у меня была одна особенность: в критических ситуациях, когда нужно было принимать быстрое решение, я чувствовал себя как рыба в воде. Работал ли в газете, когда меньше чем за час требовалось сдать в номер три материала, или трудился в школе, и к нам неожиданно приезжала комиссия — ее, как правило, вели в мой класс. Мне даже нравились такие ситуации. Но сейчас речь шла не об открытом уроке и не о статье в газету, на кону были наши с Машей жизни. Всем своим существом я чувствовал, будто кто-то невидимый держит в руках песочные часы, в которых песок — время, отмеренное нам. И песка с каждым днем становилось все меньше и меньше…
Мой ответный ход был таким: в нашем доме появился котенок. Этот крошечный дрожащий комочек я подобрал в Вязовом возле магазина. По моему глубокому убеждению наше будущее предопределяют не звезды, не слепая случайность, а те поступки, плохие и хорошие, которые мы совершаем в течение жизни. В свою очередь земная жизнь человека, как итог, как сумма этих поступков, определяет его загробную судьбу.
Гоит служил абсолютному злу. Он и сам был абсолютным злом в пределах того мира, о котором мы с дочерью имели понятие. «Христос моя сила, Бог и Господь», — все чаще повторял я, сидя вечерами на крыльце своего дома. Да, я уже воспринимал этот дом как свой, как часть того мира, в который не должен впустить зло. А оно стояло где-то рядом. Невидимое, неотвратимое. Убежать от него? Склониться перед ним? Озлобиться, наполнившись праведным гневом?
И вот когда я выходил из дверей магазина, жалобное мяуканье котенка подсказало мне ответ. Если Гоит разрушает — мы должны созидать, если он убивает — мы просто обязаны лелеять и хранить жизнь. Любую.
Интервал:
Закладка:
