Нина Кочубей - Артем Скворцов — рабочий человек

Кабинетом называлась маленькая комната метров двенадцати в глубине квартиры. Широкая тахта, торшер у окна, небольшой стол с двумя стопками книг.

— Садись, Артем. — Коваль пододвинул Артемке кресло.

Артемка сел. Незаметно огляделся. Никогда прежде он у Коваля не был. Мама иногда к ним забегает, а Артемка здесь в первый раз.

Оказывается, у Коваля много книг. Из-под книжного шкафа гантели выглядывают. На дверной ручке — пружинный эспандер. Кажется, ничего себе эспандер — пружин не сосчитать.

— С экзаменами дела как, покончены? — спросил Николай Семенович.

— Покончены. Сдал без троек.

— Поздравляю. Ну, так что случилось? Слушаю тебя.

Разговор предстоял нелегкий.

Сбиваясь и краснея, Артемка рассказывал Ковалю все с самого начала: как тайком от мамы копил деньги ей на подарок, как оказалось, что их мало, как в «Сапфире» встретил Акулу и тот добавил двадцать пять рублей, обещая ждать долго, и вот теперь угрожает, требует деньги назад, а у Артемки таких денег нет.

Коваль слушал, хмурился и молчал.

Потом он тяжело вздохнул и сказал:

— Да, история некрасивая. — Помолчав еще какое-то время, Николай Семенович спросил: — Как же ты объяснил маме, на какие деньги куплено кольцо? Неужели она этим не поинтересовалась.

— Поинтересовалась. Но я сказал, что кольцо дешевое, а деньги получил за металлолом…

— Та-ак. Соврал, значит?

— Соврал, — признался Артемка.

— Да… — уронил тяжело Коваль, — совсем скверная история. Так оно всегда бывает: сначала врем, в результате приходит беда, из которой не знаем, как выпутаться. А откуда у Пашки деньги? Ты знаешь?

— Нет, не знаю… — опустил голову Артемка. — Он сказал, что заработал…

— Заработал! — Николай Семенович покачал головой. — Ну и что, он просто так одолжил их тебе, и все? Ничего за это от тебя не требовал?

Артемке стало жарко. Он незаметно вытер ладонью лоб:

— Ничего…

— Значит, потребует, — ответил Коваль. — Я в бескорыстие его не верю! И ни на каком заводе Пашка не работает. Это вранье. Милиция проверяла. Недавно я брата навестил, Игоря Семеновича. Варя, дочка его, поделилась со мной кое-какими соображениями. Любопытно!..

Вдруг Коваль резко качнулся вперед, приблизил свое лицо к Артемкиному, коротко спросил:

— С Меркуловым дружишь?

Артемка растерялся:

— Да как вам сказать…

— Как, по-твоему, парень хороший, надежный?

И снова Артемка не знал, что ответить.

— Да я как-то еще не успел…

— А пора бы и успеть, — сурово перебил его Коваль. — Не первый день в одном доме с ним живешь, в одном классе учишься.

— Митька моряком хочет стать… И в то же время с бабкой на базаре торговал. Он, по-моему, сирота, — пытался хоть что-то сообщить о Меркулове Артемка.

— Тем более! — пришлепнул ладонью по столу Николай Семенович. — Тем более! Значит, за парнишку вступиться некому, некому оградить его от дурных людей. Если Митька и оплошал в чем-то, так тут все понятно: он человек у нас новый, ему сориентироваться еще надо, разобраться, что к чему, а ты-то! Ты-то ведь эту семейку знаешь распрекрасно! И взял у Пашки деньги!

Коваль встал, прошелся туда и обратно по комнате, остановился напротив Артемки:

— Очень я хочу, Артем, чтобы наш сегодняшний разговор ты запомнил на всю жизнь. Человек должен тратить только свои деньги. Жить на свои трудовые, честно заработанные. Иначе купленная им вещь ничего не стоит! Ты только не подумай, что это я от скупости, от жадности, потому что жалко денег дать. Не жалко! Дам я тебе эти двадцать пять рублей.

Артемка сидел, боясь шевельнуться, опустив низко голову. Ему было стыдно, горько, но и, услышав, что Микула Селянинович его выручит, испытал в то же время чувство большого облегчения.

— Деньги Пашке или кому другому ты должен вернуть, — продолжал Коваль, — это дело чести. Когда человек берет у другого взаймы и не возвращает — позор. Так что расплатись ты с Пашкой и не связывайся с ним больше никогда. Но давай, гражданин Артем, подумаем, как ты мне их вернешь? Где раздобудешь?

— Я накоплю, — тихо ответил Артемка.

— Накоплю! Что, от каждой своей зарплаты будешь откладывать? Так ведь нет же у тебя зарплаты!

— Мама будет давать мне на кино, на мороженое, а я копить буду…

Коваль даже ногой слегка топнул.

— Да ведь деньги-то эти все равно не твои, они чужие! Заработанные другим человеком — твоей мамой. А ты накопишь их и отдашь. Не годится! Ведь что получается: ты на мамины деньги купил маме подарок!

— Где же тогда мне их взять, эти деньги? — совсем расстроился Артемка.

— Нигде! Зачем тебе деньги? Пока ты еще маленький, тебя кормит и одевает мама. А вот станешь взрослым, станешь сам зарабатывать, узнаешь, почем рубль, — тогда другое дело.

— Мне хотелось… Раз у мамы день рождения да еще юбилей…

— Ты что же думаешь, мама по праздникам от тебя дорогих подарков ждет? Да просто подошел бы к ней утром: «Мама, поздравляю тебя с днем рождения!» Она и счастлива — не забыл, поздравил! А ты из праздника бог знает что устроил.

— Вы только, пожалуйста, ничего ей не рассказывайте! — взмолился Артемка. — Она расстроится.

— Да ладно уж, возьму такой грех на душу, — пообещал Коваль. Но и ты дай мне слово, что бросишь эти купеческие замашки.

— Брошу. Честное слово!

— И вот тебе мой совет: летом, вместо того чтобы баклуши бить, очень рекомендую куда-нибудь поступить на работу. Вот тогда и со мной рассчитаешься. А чужих денег я от тебя не возьму.

— Разве меня примут на работу? — усомнился Артемка.

— Отчего же не примут? У нас люди всюду нужны. Да вот хотя бы почтальоном. Письма разносить, телеграммы, а то куда-нибудь подсобным рабочим.

— Я подумаю.

— Да уж, пожалуйста, подумай. Сделай милость, — усмехнувшись, Коваль открыл стенной шкаф, достал оттуда пиджак. Из внутреннего кармана пиджака извлек бумажник. — На, расплатись со своим кредитором. И впредь обходи его стороной, если встретишь. Нашел приятеля!

Артемка взял деньги, сказал Ковалю «спасибо» и поднялся.

— Стой! Ты куда? — остановил его Николай Семенович.

— К гастроному, буду рыжего ждать.

— Он придет к часу?

— Ага.

— Я к тому времени тоже туда приду. До моего прихода деньги ему не отдавай. Понял?

— Понял.

— Вот так-то. От этой публики можно всякие фокусы ждать. Деньги возьмет, а потом еще откажется. А может, за деньгами сам Пашка пожалует?

— Я не знаю, — ответил Артемка.

Возле школы было пусто. Только воробьи склевывали какие-то невидимые зернышки. Артемка не стал им мешать. Пусть клюют. Он остановился, замер поблизости так, чтобы не вспугнуть птиц, но и видеть их.

Воробьи забавно подпрыгивают, словно маленькие мячики. Особенно потешен вон тот, с черным фартучком на груди. Осанка у него гордая, грудь колесом, видать по всему, задиристый. Так и норовит украсть зернышко прямо из-под носа у своих приятелей.