Нина Кочубей - Артем Скворцов — рабочий человек

Артемка чуть не заплакал.

— Да товарищ лейтенант!..

— Младший.

— Товарищ младший лейтенант! Никакие не кошмары. Соседку нашу, Степаниду Кондратьевну Пантюхину, обокрали. Сам видел, чтоб мне не дожить до радости!

— Когда обокрали? — Глаза и голос Глушко выражали недоверие.

— Да только что! Я увидел — и сразу к вам!

— Вот с этого и надо было начинать. А то «у нас в Саратове! Харри!..»

Глушко решительно встал:

— Пошли.

— Постой, постой, — вдруг как-то заинтересованно спросила у Артемки девушка, — кого обокрали?

— Пантюхину!

— Ты живешь на Сосновой, 64?

— Да, на втором этаже. А на первом — тетка Степанида. Она спала…

Девушка пристально посмотрела на Глушко:

— Товарищ младший лейтенант…

— Варя, я все понял, — ответил тот, — оставайся у телефона, а мы по дороге кое-что выясним. Обещаю. — И кивнул Артемке: — Пошли.

Ступив за порог, Артемка удивился: как быстро рассвело! Только что была тьма-тьмущая, а вот уже отчетливо все вокруг видно. Даже дворники вышли на работу. Во всяком случае, один вот там, недалеко от перекрестка, уже размахивает своей метлой.

Несколько минут Глушко молчал. Потом вдруг проговорил:

— У Пантюхиной племянник есть. Павлом зовут…

— Есть, — удивился Артемка.

— Где он сейчас?

— Не знаю. Кажется, у каких-то родственников.

— Давно?

— Давно.

— А все-таки?

— Может, месяца два уже.

— А как же школа?

— Ха! Школа! Он ее бросил.

— Где-то, у каких-то… — недовольно повторил младший лейтенант Артемкины слова. — Как же так? Вместе учились, товарищи, а ты о нем ничего не знаешь!

— Это мы-то с Акулой… то есть с Пашкой, товарищи? Пашке почти 18 лет! Если бы этот балбес учился как следует, не сидел бы по два года в каждом классе, он бы давно уже какую-нибудь академию кончил. Пашка на таких, как я, и не смотрит. У него свои дружки. Те тоже в школе не учатся.

— Ну, все-таки… живете в одном доме, друг друга знаете, можно было и поинтересоваться судьбой человека. Может, ему сейчас очень плохо…

— Это кому? Пашке-то? — не очень вежливо перебил младшего лейтенанта Артемка. — Пашке всегда хорошо, Пашка всегда прав. Вы о нем не печальтесь.

— Ну, а как уехал к этим родственникам-то, так больше у своей тетки ни разу и не появлялся?

— Ни разу.

Глушко помолчал. Потом поглядел на Артемку, усмехнулся:

— Ну а ты сегодня ночью шум большой в доме поднял?

— Ничего я не поднял. — Артемке показалось, он уловил мысль младшего лейтенанта. И не ошибся.

— Это хорошо, — ответил тот. — А то сбегутся, следы затопчут.

— А вы думаете, есть следы?

Глушко засмеялся:

— Не по воздуху же эта твоя Харри в окно квартиры влетела. Наследила обязательно!

Наконец они пришли.

Дом спал. Кругом было тихо. Впрочем, не совсем тихо: из окна Кондратьевны летел оглушительный храп.

— Вот это самое окно… — шепнул Артемка. — Слышите?

— Еще бы! — так же шепотом отозвался, усмехнувшись, Глушко. — Не женщина — трактор!

— А потом она из окна р-раз на клумбу! И — через забор!

— На клумбу? — переспросил Глушко, стараясь, чтоб их никто не услышал. — На клумбу — это хорошо… Ну, ладно. Ты сейчас иди, досматривай свои сны. Дальше я управлюсь один.

— А помогать вам разве не надо? — разочарованно протянул Артемка.

— Нет, — улыбнулся понимающе Глушко, — не надо! Все, что ты мог, ты сделал. Только вот что… Завтра не очень рассказывай, что видел, где был, о чем с тобой говорили. Сможешь?

— Молчать я умею.

— Ценное качество.

— И, если надо, чтобы никому…

— Вот и хорошо. Договорились. Так надо для дела. Потом, если потребуется, мы тебя найдем. А теперь спасибо и до свидания. — Глушко протянул Артемке руку.

Как бы хотел Артемка, чтобы хоть кто-нибудь из знакомых хоть одним глазом увидел, как раным-ранешенько, можно сказать, глубокой ночью, когда город еще спит, он, Артем Скворцов, стоит рядом, будто с равным, с младшим лейтенантом милиции товарищем Глушко! Тот пожимает ему руку и благодарит за помощь. Так нет же, тишина, ни души. Дрыхнут, хоть самих через окно выноси.

— До свидания, товарищ младший лейтенант. Желаю успеха!

Почти у подъезда Артемка обернулся, зашептал:

— Как думаете, найдете грабителя?

Глушко оторвал глаза от клумбы, тряхнул головой, отозвался зловещим шепотом:

— Спи спокойно, дорогой товарищ! От милиции не уйдет!

Глухо хлопнула дверь. Артемка оторвал голову от подушки.

— Мама, ты?

В передней торопливо кто-то сбросил туфли, по полу зашлепали тапочки.

Мама вошла в комнату немного усталая, с легкими голубыми тенями под глазами от бессонной ночи. Вошла и страшно удивилась:

— Артемка! Ты еще в постели? Да ведь в школу опоздаешь! Быстро поднимайся!

Артемка вскочил, кинулся в ванную умываться. «Вот это да! — думал он. — Ночные приключения даром не прошли. Здорово я спал! Как убитый…»

Глянул в зеркало над умывальником. Ничего себе видик. Под глазами фонари. И нос распух. Еще бы. Так съездили. Думал, к утру отойдет, а оно почему-то наоборот. Когда ложился спать — было меньше заметно. Мама увидит — умрет от ужаса. Поплескав на лицо водой, Артемка промокнул глаза, нос, щеки мягким махровым полотенцем.

«Что сказать маме?..»

Холодная вода окончательно прогнала сон.

Мама хлопотала на кухне. На сковородке шипела яичница.

— Спишь, как сурок, а в доме такое творится. Пантюхину ночью обокрали! — сообщила мама.

— Что ты? — притворно удивленно отозвался Артемка.

— Представь себе, влезли через окно. А ты все время спишь — створки настежь. Садись ешь.

— Но у нас же второй этаж!

— О! Есть такие ловкачи — им и пятый нипочем. Садись, а то опоздаешь. Совершенно обнаглели! Мало того что ограбят, еще могут и перепугать до смерти.

Воспользовавшись тем, что мама заглядывала в духовку, Артемка скользнул за стол, опустил низко голову, слегка отвернувшись к окну.

— А что украли, не знаешь? — спросил он, обжигаясь яичницей.

— Взяли деньги. Тысячу двести рублей. И Пашкин костюм. Еще совсем новенький!

«А, так вот что за сверток был под мышкой у той женщины!» — мелькнуло в Артемкиной голове. А вслух он сказал:

— И Кондратьевна ничего не слышала?

— Ничего! — Мама гремела чашками в буфете. — Она, видно, вечером по обыкновению выпила и спала — хоть из пушек пали. Поразительно, всем кажется, что вор знал, где лежали деньги и костюм. Впрочем, чему тут удивляться! У Степаниды вечно пирушки, гости. Часто совсем случайные люди. Кондратьевна воет, причитает, а в милицию идти не хочет — боится почему-то.

— Милиция все равно узнает! — успокоил маму Артемка.

— Как же она узнает, если никто об этом не сообщит?

— На то она и милиция, чтобы все знать! От милиции не уйдешь!