Елена Липатова - Девочки

Я вырвала листок из тетрадки по физике и записала строчки, которые только что пришли мне в голову.

— Все закончили? — спросила физичка и закрыла журнал. — Сдавайте работы. Какой у вас следующий урок?

Следующая у нас — физ-ра, но физкультурник заболел, и нас отпустили домой.

Мы идём с Асей и молчим. То есть я молчу, а Ася, как всегда, разговаривает с мобильником, только теперь вместо Вадика она называет его Андреем. Мне неприятно идти рядом и слушать, что она говорит, потому что получается, как будто я для неё — забор или фонарный столб, неодушевлённый предмет, который можно игнорировать…

И вдруг у меня в сумке тоже заиграло!..

Замёрзшими пальцами я расстёгиваю замок и шарю среди учебников.

— Ало?

Ася замерла на полуслове, забыв на секунду о своём Андрее. А мне сразу стало очень весело, и я говорю «привет» таким тоном, как будто мы с Борисом — старые приятели и каждый день болтаем по телефону.

— Он из нашей школы? — спросила как бы между прочим Ася, делая вид, что ей совсем неинтересно.

— Нет, — говорю я небрежно и не объясняю, кто он и откуда взялся. Ася же мне ничего не рассказывает!

— Ну, пока! — машет сумкой Ася, когда мы подходим к её подъезду. — Ты вечером дома? Может, забегу…

А у меня появилась проблема…

Борис попросил прислать фотографию, потому что, как он сказал, ему «хотелось бы визуально представить человека, с которым ему так интересно общаться».

У меня много старых фотографий, да и, в конце концов, можно пойти к фотографу — и через три дня снимок будет готов… Но какой снимок?! Я — нефотогенична и теряюсь, когда на меня смотрят через камеру. Даже на любительских карточках, даже когда я не знаю, что меня снимают, я получаюсь не лучшим образом…

И ещё я написала Борису в первом письме, что учусь в десятом, и он думает, что мне — почти шестнадцать, а мне ещё только четырнадцать, а пятнадцать будет в июне, через три месяца.

Дома я встала перед зеркалом, приподняла руками волосы и попробовала заколоть их так, чтобы получился хвостик. Всё равно как шестиклассница, только бантик осталось привязать! Ну почему, почему я такая обычная и неинтересная? Я и на вечера-то в школе не хожу, потому что никто меня всерьёз не принимает!

В дверь позвонили, и бабушка пошла открывать.

— Проходи, Асенька, давно ты к нам не заглядывала!

— Здравствуйте, тетя Валь. А Оля дома?

Мы залезаем в папино кресло, и Асины тонкие шёлковые волосы щекочут мне щёки.

— Ну, рассказывай, — говорит Ася. — Вы как познакомились?

Меня так и подмывает рассказать Асе о Борисе, особенно сейчас, когда всё может очень скоро закончиться. Вот увидит Борис мою фотографию — и сразу разочаруется. Но пока ещё ничего не случилось, и я шёпотом рассказываю Асе про письма из Нижнего.

— У тебя есть его фото? — спрашивает Ася.

Дались им эти фото!..

Я достаю из стола конверт с маленькой карточкой, которую недели две назад прислал мне Борис.

— Ничего, нормальный парень! — одобрила Ася. — Ты с ним встречалась?

Ася хитрая, она хочет выведать у меня всё. История с Борисом её, кажется, здорово задела, может быть, потому что все Асины друзья — и Вадик, и Андрей — хотя и старше нас, но всё-таки мальчишки. А вот Борис — совсем взрослый студент.

— Только ты никому не говори — хорошо? — по детской привычке предупреждаю я, хотя и так знаю, что Ася болтать зря не будет. Мы надеваем куртки, и я провожаю Асю до тропинки к её дому. На улице темно и пахнет сыростью. Дождя нет, но куртка почему-то сразу отсырела.

Это моя самая любимая погода — «когда хозяин собаку на улицу не выгонит». Дождь и туман невидимой стеной отделяют от всего мира, а покачивающийся над головой зонт создает иллюзию уюта и защищённости.

Прохожие спешат, уткнувшись в поднятые воротники и не глядя по сторонам, и можно идти с любым выражением лица — всё равно никто не заметит.

Я ещё немного постояла около освещённой почты. Так посылать или не посылать?..

Дома я ещё раз посмотрела на себя в зеркало, скорчила рожу и достала альбом с недавними фотографиями. Вот мы с Асей около школы первого сентября, а тут Ася одна около старой берёзы у нас во дворе…

Я перевернула Асину фотографию и быстро написала на обратной стороне: «Борису Левицкому от Оли». Потом подумала, что бы ещё написать, — и поставила сегодняшнюю дату.

Сегодня был просто ужасный день, хотя начинался он совсем неплохо, даже весело. Литературу у нас сейчас ведёт практикантка из педа — мы зовём её «Танечка». Танечка очень старается заинтересовать нас и рассказывает на уроках много интересного. Жаль, что никто не слушает… Когда Танечка остаётся с нами одна, без Валентины Игнатьевны, мы не слышим даже друг друга, а уж что там рассказывает Танечка, понять невозможно!

Но сегодня на уроке за задним столом сидела Валентина Игнатьевна и Танечка смогла наконец показать, на что она способна.

Мы проходим Пушкина, про «и жало мудрое змеи в уста замершие мои вложил десницею кровавой».

— В этом стихотворении много устаревших слов, — сказала Танечка. — Например, «уста» и «десница». Кто сможет объяснить, что они означают?

Танечка посмотрела на нас, но все, естественно, молчали — мы же не в пятом классе, чтобы тянуть руки и подпрыгивать от нетерпения.

— Никто не знает? — удивляется Танечка и заглядывает в журнал. — Родина?

Оксана встаёт, смотрит лениво в окно и только потом дотрагивается пальцем до губ:

— Ну губы!

— А «десница»?

Этого Оксана не знает, и Валентина Игнатьевна за задним столом недовольно качает головой.

Может быть, Танечка подумала, что это её осуждает Валентина Игнатьевна, — за то, что она нам плохо объяснила? Во всяком случае, практикантка вызвала Родину к доске и велела ей написать эти и другие устаревшие слова и их значения.

— Лоб, — сказала Танечка, — раньше как называли? Правильно, чело! Щёки — ланиты, губы — уста, нос… — Танечка задумалась.

— Рубильник!!! — крикнул с третьей парты Толя Родионов, и всем — даже Валентине Игнатьевне и Танечке — стало очень смешно. Правда, есть опасение, что к Родионову прилипнёт теперь этот «рубильник» намертво!

Домой я шла одна, без Аси, потому что у ворот школы Асю поджидал парень в джинсовой куртке с меховым воротником — наверное, это и есть Андрей. А дома меня встретил папа! Обычно он приезжает в субботу, а сегодня — только среда, но папа сказал, что у него на работе отгул, вот он и решил махнуть к нам. За обедом папа рассказывал про Антошку — какой он забавный и умный, сколько он весит и какой у него рост в сантиметрах — как будто мне интересно! Папа привёз целую кипу Антошкиных фотографий. Я посмотрела, чтобы не обидеть папу: ну ребёнок и ребёнок — ничего особенного!