Галина Ширяева - Земля лунной травы
- Название:Земля лунной травы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Приволжское книжное издательство
- Год:1983
- Город:Саратов
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Галина Ширяева - Земля лунной травы краткое содержание
На примере героини повести — Наташи Солдатовой, мы увидим один из редкостных в нашей литературе характеров девочки-подростка, преодолевающей труднейшее и опаснейшее на своем жизненном пути распутье. Перед нею распутье, диктующее ей необходимость выбора одной из двух идущих в неизведанную даль дорог. Ее лучшая подруга детства Аля Шариченко без всяких сомнений ступила и пошла по наиболее легкому пути.
Осмысливая все, что пережила она за свою короткую жизнь, она решительно отвергает путь Али и осознает себя призванной идти по иному пути — трудному, но честному. Ей совестно от мысли, что «она уже давно идет по этой земле, не зная о том, что свою долю добра и зла уже принесла людям» и что добра-то было меньше, чем зла. И дальше она пойдет по той дороге, по которой идут все, кому дороги родная земля и «вековые, вечные высоты» на ней, — высоты, сродни которым совесть человека, его светлый разум и не запятнанная никакой корыстью честь.
Повесть продолжает авторскую серию «Здравствуй жизнь».
Земля лунной травы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Наташа прошла следом за ним через темную и глухую прихожую в большую красиво обставленную комнату.
Риточкин дядя сидел на диване, тесно придвинутом к столу. Это был совсем еще не старый, а, пожалуй, даже совсем еще молодой человек в черной кожаной куртке, в темном берете на пышных волосах и в красивых очках с чуть дымчатыми стеклами. Наверно, он только что пришел или, наоборот, собирался вот-вот уйти, потому и не снял ни куртки, ни берета. «Очки красивые», — подумала Наташа. — Такие бы для бабушки достать».
Риточкин дядя вежливо поднялся, когда Наташа вошла, уступая ей место на диване, и все время стоял, пока она не села, — это Наташе очень понравилось.
— Это — от Раечки Сурковой, — представил Омелин-папа Омелину-дяде Наташу. — Сейчас мы разберемся, деточка, в чем там у них дело… Кажется, Риточка говорила что-то о сапожках… Вы не в курсе, милочка?
— Я не в курсе, — смущенно сказала Наташа, несколько обескураженная ставшим так по-крутому нежным голосом Омелина и еще тем, что Риточкин дядя сел напротив нее на стул, так близко придвинув его к дивану, словно тоже собирался очень серьезно и очень обстоятельно обсуждать с Наташей вопрос о Риточкиных сапожках…
Но Риточкин дядя о сапожках не сказал ничего. Он сидел молча и внимательно смотрел на Наташу, словно изучая ее, своими дымчатыми глазами. И это Наташе уже не понравилось.
— К сожалению, я совсем не в курсе, — сказала она вежливо им обоим. — Просто Риточка позвонила и сказала, что ей нужна Раечка.
— Ну, это точно о сапожках речь! Только я, признаться, тоже не совсем в курсе. Я-то точно знаю одно: если сапожки отечественные, то, конечно, Риточка брать их не будет. Только заграничные! Риточка, видимо, это и хотела сказать Раечке.
— Хорошо, — сухо сказала Наташа. — Я передам это Раечке.
— Да нет уж, нет уж! Давайте лучше Риточку дождемся! А вдруг вовсе и не о сапожках речь! Я-то знаю одно: лишь бы не отечественные…
Он так легко, так запросто пристегивал это родное для Наташи слово к обыкновенным сапожкам, точно это была застежка для Риточкиных сапог…
— А Шариченко Аля к вам не заходила? — спросила она грубовато.
— Шариченко? Это кто же?
— Аля Шариченко. С Дайки.
Наморщив лоб и снова отключив от Наташи взгляд, Риточкин папа стал припоминать, кто же такая Аля Шариченко, и Наташа поняла, что свой взгляд он включает не для всех. Вот для Раечки включил. И для Наташи тоже, когда узнал, что она пришла от Раечки. А вот для Али пока включить не мог никак, потому что не припомнил ее.
— Она у вас прошлой зимой на дне рождения у Риточки была. У нее глаза чуточку косят, — чтобы даже в Алино отсутствие не обидеть ее нечаянно, она еще раз повторила: — Самую чуточку… А вообще-то она красивая.
— Ну и бог с ней! Пусть красивая! Я и сам красивый! — сказал он, и в этом веселом «бог с ней» Наташа уловила недоброжелательность к незнакомой ему Але, которую он так и не припомнил, а потому и не включил взгляда, а потому и был недоброжелателен.
Наташа вдруг пожалела, что так быстро рассталась с отцом. Целый месяц не видела его, странствуя по реке, и рассталась так скоро, поссорившись. И сидит вот теперь в этой чужой комнате с этими чужими людьми, не знающими и не желающими знать ее Алю (в особенности с этим, что уставился на нее своими дымчатыми очками), и ждет Ритку, которая если и знает про Алю что-нибудь, то все равно может ничего и не рассказать Наташе.
На кухне в этот момент что-то отчаянно зашипело, убегая из кастрюли, и Омелин-папа умчался, оставив Наташу один на один с этим дымчатым омелинским дядей…
Ей очень хотелось спросить у него, где он достал такие красивые очки и можно ли там купить еще одни такие же, но она постеснялась спросить, вспомнив про Райку и про князьевскую родню, которые так любят добывать все дефицитное.
Сюда, в комнату, сумерки уже вошли, хотя на улице было еще светло. Но там, на улице, солнце все еще цеплялось за красные крыши и рыжие трубы, а здесь ему не за что было зацепиться. В комнате не было ни одного яркого пятна или предмета, все спокойного серовато-голубого цвета — шторы на окнах, мебельная обивка, голубоватые хрустальные вазы на столике у дивана и за голубоватым стеклом серванта, потерявшего в сумерках свой истинный цвет и ставшего тоже голубовато-серым…
— Курите? — вдруг спросил дымчатый омелинский дядя и небрежным и очень красивым движением подтолкнул к Наташе лежащую на столе пачку сигарет.
Наташа так изумилась, что и ответить ничего не смогла, только похлопала ресницами. Еще никто никогда не предлагал ей закурить.
Дядя весело усмехнулся.
— А чем же это я вас так напугал? Теперь многие девушки курят. Никуда не денешься…
— И Риточка? — съязвила Наташа.
— Ну что вы! Риточка у нас еще маленькая! — на этот раз в голосе его усмешки не было, он сказал это серьезно.
Наташе снова вспомнился отец, с такой тоской вспомнился, что даже слезы подступили к горлу. Но злая обида на этого дымчатого дядю в кожаной куртке неожиданно успокоила ее.
— Риточку я знаю, — сказала она спокойно. — Она старше Раечки, и мы с ней, кстати, ровесницы. И Риточка, кстати, в два раза толще меня…
Дядя снова весело усмехнулся и, протянув руку, ласково похлопал ее ладонью по плечу. Он похлопал легко, даже нежно, но от его большой и толстой ладони в комнате раздалось такое звонкое «шлеп-шлеп», что Наташе стало неловко. На ней было хорошее модное платье, и на ногах модные туфли, которые она надела перед тем, как отправиться с отцом в столовую, но она вдруг совершенно неожиданно почувствовала себя точно так же, как несколько часов назад, когда шла по городу в грязных полуботинках.
— Не трогайте, пожалуйста, — сказала она холодно, отодвигаясь.
— Гм. Простите. Кто бы мог подумать…
— Кто-нибудь мог бы и подумать!
Первый раз в жизни Наташа говорила грубости совсем незнакомому взрослому человеку.
— Гм. И давно вы с этой вашей Алей познакомились?
— Давно.
— А с Раечкой?
— И с Раечкой давно.
— И тоже стишки пишете?
В его голосе Наташа снова уловила усмешку, и ей стало жаль лопоухую Райку вместе с ее фор-брам-стеньгой.
— Я не пишу стихов. Я стихи читаю.
— Только-то? И какие же? Классику, разумеется?.. Буря мглою небо кроет… Или что там она еще кроет? Как там дальше?
Наташе мгновенно вспомнилась синяя кружка с желтыми цветами и маленькая бабушкина рука, гладившая Наташу когда-то по голове. Тогда, метельными вечерами, когда ветер выл в трубе и за окнами закручивая у крыльца снежные вихри…
Нежная эта теплая волна воспоминаний, прихлынув к ней, окончательно, накрепко отгородила ее от человека в черной кожаной куртке.
— Классику — это понятно. Классику — по школьной программе. А для души? Для сердца?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: