Юрий Сальников - БУПШ действует!

— Пойду к нему. — Мазар кивнул. А я добавил: — Скажу, что он дурак. Люська хорошая, а он на нее…

— Не в ней дело, — ответил Назар. Я обратил внимание, что он повторил Люсины слова. — Ведь он всех считает плохими.

Мы, не сговариваясь, вместе двинулись к дому Бориса. И я был очень доволен, что Назар идет рядом со мной.

Я даже знаю: если б мы не пошли сейчас к Борису, для нас сразу неинтересными сделались бы все остальные бупшинские дела.

На стук открыла Черданиха.

— Что надоть? — неприветливо спросила она, выглядывая из дверей. Была она, как обычно, растрепанная. Волосы, сцепленные сзади пучком, разлохматились. Выцветшая зеленая кофта сползла с костистых плеч. В руках какая-то грязная тряпка.

Мы сказали, что нам нужен Борис.

— Зачем? — подозрительно прищурилась она и отрезала: — Нету его! И нечего шляться! — Видя, что мы переминаемся с ноги на ногу и не торопимся уходить, она закричала: — Нет, говорят! Ступайте! — Дверь захлопнулась перед нами.

Если бы Борис сидел дома, он, конечно, вышел бы. Хотя бы просто из любопытства: посмотреть, кто зовет. Значит, его в самом деле не было.

Расстроенные, мы остановились под шумящим тополем. Мало ли где сейчас мог находиться Борис, если, конечно, опять не уехал куда-нибудь из города с дядькой Родионом. Но тут мы увидели дядьку Родиона. Он катил тележку на двух огромных колесах. В тележке лежали чем-то набитые, пузатые мешки. Проходя мимо нас, Родион тоже подозрительно покосился, но ничего не сказал, а подкатил тележку к самой калитке и завопил хриплым голосом:

— Эге-гей!

Из дома сразу выбежала Черданиха. Родион свалил мешки на землю. Черданиха пощупала один из них.

— С удачей? — спросила она и засмеялась.

— Как видишь, — ответил дядька Родион. — Сполна обещанное. — Сняв кепку, он похлопал ею об руку, словно сбивая пыль. — Столько же еще на берегу. А ну, подсоби! — взялся он за мешок.

Черданиха помогла ему взвалить мешок на плечи и сама потащила волоком по земле другой. Когда они вошли в калитку, мы с Назаром переглянулись: «Столько же еще на берегу». Ясно, что на берегу сидит и караулит остальные мешки Борис. И не где-нибудь, а именно на том самом месте, где у них лодка. Эта мысль пришла в голову мне и Назару одновременно. Мы не сказали друг другу ни слова и побежали к трамваю. Пока Родион разгрузит мешки да еще, может быть, посидит, отдохнет дома, а потом пойдет с тележкой пешком через город, протянется не меньше чем полчаса. А на трамвае до водной станции пять минут. За это время Борис никуда не уйдет, и, значит, мы его обязательно застанем и успеем поговорить.

Так и вышло. Правда, в трамвае мы чуть не попались в руки контролеру — у нас с собой не было денег, а заходить домой уже не хватало времени. Мы поехали без билетов. Сашуня, наверное, этого бы не сделал. «Зайцами ездить нехорошо». И мы с Назаром тоже знаем это с детства. Но ведь бывают особые случаи, когда надо срочно, а денег не припасено? Контролеру до этого, конечно, нет дела, ему подавай билет. Поэтому пришлось спрыгнуть с задней площадки и заскочить в другой вагон. В общем, кое-как добрались.

От трамвая до реки мчались без передышки. Назар сначала бежал нормально, потом запрыгал, стал хромать. Нога-то у него не зажила. Но он не отставал от меня ни на шаг.

Борис сидел в лодке. Мы не ошиблись. Он караулил мешки, сваленные прямо на песок. Лодка с веслами болталась на воде. Боря сидел к нам спиной и глядел на реку. Ветер здесь дул еще сильнее, чем на улицах. Волны ходили ходуном. На середине реки белели пенистые гребешки-барашки. И черная рубаха у Бориса надувалась, как шар, а волосы встали торчком и сбились на одну сторону. Народу на берегу было мало.

Мы подошли к Борису сзади почти вплотную, он не услышал. Я потрогал ржавую цепь, лежащую на носу лодки. Она загремела. Борис обеспокоено обернулся, но, увидев нас, ни слова не сказал и опять стал смотреть на реку.

Мы с Назаром стояли у самой воды. Волны разбивались о песок, и брызги допрыгивали до нас. Но нам было все равно. Лишь бы начать разговор с Борисом, который сидел так, будто нас не существовало на свете.

— Эй, Борька, — крикнул наконец Назар. — Ты что, не видишь?

— Ну, чего?

— А то! — сердито ответил Назар. — Дурак ты самый распоследний! — Он выкрикнул это очень громко и неожиданно. Я тоже хотел сказать Борису такие слова, но надо было хоть дождаться подходящего момента. А Назар выложил сразу. И я испугался: сейчас Борис вскочит и кинется на него. Конечно, нас двое, но ведь мы пришли не драться…

Борис действительно вскочил и повернулся к нам лицом — лодка под ним закачалась, но он удержался на ней, расставив широко ноги.

— Знаешь… Полегче! — прошипел он.

— Сам полегче, — невозмутимо заявил Назар.

Он меня просто поражал. Или ему казалось, что Борис не выпрыгнет на берег? Или надеялся на мою силу? Борис и то усмехнулся:

— Какой храбрый!

Я тоже не захотел юлить и крикнул:

— Зря Люську обидел! Она хорошая, а никакая не предательница. Или, по-твоему, и я предатель, да? — При этом я навалился всей грудью на лодку.

Борис сел на сиденье и махнул рукой: «А ну, лезьте!» Я умолк, не понимая, чего он хочет.

— Лезьте, говорю! — приказал он нам обоим.

В конце концов, было глупо топтаться на мокром песке, если можно сидеть в лодке. Мы с Назаром стали забираться. Он, запрыгивая, оттолкнул лодку, и я едва успел залезть — даже зачерпнул ботинком воду. Лодка отошла от берега. Я вцепился руками за борт и оглянулся. Полоса мутной, неспокойной воды между лодкой и берегом увеличивалась. Нас погнало по течению. Борис захохотал:

— Забоялись?

— Вот еще, — ответил я. — Не плавали будто?

— Волны большие, — сознался Назар, глядя на середину реки.

Борис взялся за весла.

— Один раз, — сказал он, — я при таких волнах на другую сторону переправился. Воды в лодку до половины нахлестало. И ничего. Ладно, не бойтесь, — милостиво добавил он. — Сейчас не поплывем. — И ударил веслами по воде. Лодка заскользила вдоль берега, то ныряя, то подпрыгивая.

Мы молчали. Все получилось неожиданно. Ни я, ни Назар не собирались кататься с Борисом, да еще в такую ветреную погоду. Но вот мы сидели у него словно в гостях, а он греб и тоже молчал. Я не знал, как еще с ним разговаривать дальше — вроде все было сказано. А он вдруг заговорил первый — перестал грести и хмуро буркнул:

— Сами вы дураки. Учить пришли. Да какое вам до меня дело?

Назар опять разошелся:

— Что ты болтаешь? Мы хотим тебе помочь.

— Помочь? — Борис совсем бросил весла. — А моя помощь — вот она! — Он протянул вперед обе руки, потом показал на голову, низко склонив ее. — И вот! Кто с головой, тот сам себе помощник. А от других добра не жди. Дядька Родион правильно говорит: другие только выгоды ищут.