Елена Ильина - Это моя школа

— Нехорошо, конечно, — сказала Ирина Павловка. — Ну, да так и быть. Я привезла ей с юга большой шерстяной платок. Скажем, что это от нас всех. А теперь идемте распаковывать мои вещи. Я хочу угостить кое-чем вкусным и бабушку, да и вас заодно.

И, опустившись на колени, Ирина Павловна принялась вынимать из плетеной корзинки узкие, твердые, похожие на стаканчики крымские яблоки, тяжелые нежные груши в желто-коричневой веснушчатой кожице и посыпанные опилками большие прозрачные кисти винограда.

Катя прижалась щекой к маминой загорелой руке:

— Мусенька, да какая же ты хорошая! Ты разве не устала с дороги?

— Нет, я славно выспалась в вагоне, — ответила Ирина Павловна.

И на самом деле, она делала все так быстро, ловко, как будто ни чуточки не утомилась от двухдневного пути. Темные волосы ее были гладко, аккуратно причесаны, и вся она была, как всегда, бодрая и свежая.

Ирина Павловна положила на тарелку несколько яблок, груш и длинную тугую кисть винограда.

— Вот, Мишенька, — сказала она, — отнеси бабушке и помоги ей помыть.

Миша ушел, а мама притянула дочку к себе:

— Выглядишь ты хорошо, моя девочка. Ну расскажи, как было в лагере?

— Нет, раньше ты расскажи. Про море. Какое оно?

— Потом все расскажу… Ну как вы без меня жили? Кто тебя тут причесывал?

— Сама! — сказала Катя и хитро посмотрела на маму. — Я научилась сама заплетать косы.

Ирина Павловна засмеялась:

— Ну, сразу и видно, что сама — вон куда пробор заехал…

У нее так ярко блеснули зубы, что Катя даже удивилась маминому загару.

— Мусенька, а ты привезла ракушки?

— Привезла — и ракушки и камешки. Ну, давай распакуем чемодан и заодно обо всем поговорим.

— Да-да, мамочка, поговорим! — подхватила Катя. — У меня столько всего накопилось!..

Мама вышла из комнаты и вернулась, неся свой чемодан.

Она поставила его на стул. Щелкнул блестящий металлический замочек, и крышка открылась.

— Ну, рассказывай, — напомнила Ирина Павловна, осторожно вынимая из чемодана аккуратно сложенные в нем вещи и развешивая на спинки стульев летние платья. Она протянула Кате коробочку, всю обклеенную, как чешуей, ракушками. В коробочке оказались отполированные морскими волнами камешки. Одни были круглые, похожие на картошку, другие — овальные, как яйцо, третьи — плоские, гладкие, как маленькие плитки шоколада.

Катя не знала, на что смотреть раньше.

— Ой, какие красивые, гладенькие камешки! — говорила она, перебирая их в руках. — А это шляпа? Какая огромная!

Ирина Павловна вынула из чемодана мягкую войлочную шляпу. Катя сразу же надела ее на голову и оказалась под шляпой, словно под крышей.

— Это от солнца, — сказала мама. — Ну выкладывай, что у тебя тут без меня «накопилось».

— Без тебя было плохо, — донесся голос из-под шляпы. — Я так скучала без тебя! Ты понимаешь, мамочка, тебе всегда все интересно, а бабушке начнешь рассказывать, а она ничему не удивляется. Ну решительно ничему!

В комнату вбежал Миша.

— Бабушка не позволяет есть виноград! — сказал он разочарованно. — Говорит, скоро — обед.

— И правильно, — сказала Ирина Павловна. — Я совсем забыла. Вот и тебе, Мишенька, коробочка с ракушками и камешками. Пойди поиграй, а мы тут с Катей поговорим.

Миша заглянул Кате под шляпу:

— Какая смешная шляпа! Как зонтик! А можно и мне ее поносить?

— Можно. По очереди, — сказала Ирина Павловна. — А пока иди.

Миша, взяв подарок, убежал показывать его бабушке, а мама спросила:

— И это все, что у тебя «накопилось»?

— Нет, мамочка, — донеслось опять из-под шляпы. — Я тебе должна сказать еще самое главное. Очень плохое!

Мама присела на стул возле чемодана:

— Ну? Что случилось?

— У нас с Таней… испортились отношения.

— Что? — удивилась Ирина Павловна. — Как же это они могли так сразу испортиться?

— А очень просто. С тех пор как Таня стала студенткой, она так воображает! Только станешь ей что-нибудь рассказывать, а она на часы смотрит. То ей в читальню надо, то на лекцию, то к подруге, то еще куда-нибудь. Скажешь ей: «Мне надо тебе что-то рассказать», а она: «Потом, сейчас не могу». Всегда, всегда ей некогда, и все мои дела для нее — пустяки. Ну вот ты не поверишь — я осталась без учебника географии. Новый предмет, такой трудный, столько названий разных, а я должна занимать книжку у девочек… Уж сколько раз я Тане жаловалась, а она все только обещает да обещает…

Рассказывая, Катя и на самом деле почувствовала, как у нее растет обида на Таню. По-настоящему она с Таней не ссорилась, но сейчас просто очень приятно было рассказывать маме, как трудно жилось без нее, и видеть, что мама, и не говоря ничего, отзывается на каждое слово.

Ирина Павловна слушала серьезно, внимательно, но потом потерла глаза — один, другой, и тут Катя заметила, что мама все-таки устала с дороги, что ей хочется спать, и еще поняла, что огорчила ее.

— Нет, Катенька, — сказала Ирина Павловна, снимая с нее шляпу и приглаживая ей волосы, — ты напрасно обижаешься на Таню. Ты тоже должна понять, что ей сейчас нелегко в новой обстановке. Нужно привыкнуть к профессорам, студентам… Учиться в институте не так-то просто, ты не думай! Это в школе учителя заботятся о каждом ученике, а в институте все надо самому — и конспекты составлять по книгам и лекции записывать… Если уж хочешь говорить серьезно, то раньше Таня о тебе всегда заботилась, а теперь ты сама должна подумать о ней.

В эту минуту из передней донесся звонок.

— Наверно, это она! — обрадовалась мама. — Подожди, Катюша, я сама открою.

Она быстро пошла, почти побежала к дверям, но дверь открылась не сразу. Ключ почему-то сейчас не поворачивался в руках у Ирины Павловны, хоть руки у нее были такие уверенные, ловкие — «золотые».

— Танюша, ты? — спросила она, и за дверью сейчас же раздался такой неистовый, счастливый вопль, что даже бабушка в кухне услышала и, прибежав, помогла маме справиться с непослушным ключом.

Это, конечно, была Таня. Она крепко обняла свою маму — и тут только заметила, что почти доросла до нее.

— Ну что у тебя в институте? — спросила Ирина Павловна, с улыбкой глядя на свою почти уже взрослую дочь.

— Скоро стипендию получу! — с гордостью ответила Таня. — А пока я заняла у бабушки немного денег… — Таня оглянулась и добавила шепотом: — На подарки.

— Кому же подарки? — спросила мама.

— Прежде всего самой же бабушке, — все так же тихо ответила Таня. — Ведь сегодня ее рождение.

Вместе с мамой она пошла в комнату и положила на стол свой портфель. Катя и Миша сразу оказались тут как тут, словно только и ждали этой минуты.

Таня вынула из портфеля узкую длинную коробочку и протянула ее брату.

— Это тебе, — сказала она, — цветные карандаши.