Мишель Пейвер - Сердце Волка

И по пятам за Волком, щелкая зубами, гнался страх.

Он боялся гнева незнакомых волков, чью территорию ему приходилось пересекать; если бы они его поймали, то запросто могли бы разорвать на куски.

Он боялся гнева Большого Грома.

Но больше всего он боялся за своего Бесхвостого Брата.

Волк все бежал, и страшный запах становился все сильнее. Да, кто-то ужасный напал на Лес!

Без устали Волк сновал среди деревьев, отыскивая стаи бесхвостых. Одни из них пахли кабаном, другие — выдрой, но он знал, что нужная ему стая должна пахнуть вороном. Большой Брат присоединился тогда именно к этой стае.

И наконец ему удалось ее отыскать — на берегу свирепой Быстрой Воды.

Как он и ожидал, никто даже не заметил, что он рядом. Это была одна из очень странных вещей в поведении бесхвостых. Хотя во многих отношениях они очень напоминали волков — были умны и храбры, любили поговорить и поиграть, самозабвенно любили свою стаю, — но вот чутья СОВСЕМ не имели и были почти глухими. Так что Волка никто не заметил, хотя он в поисках Большого Брата слонялся у самого их Логова.

Но найти его не мог.

Весь прошлый день шел дождь, и многие запахи просто смыло, но если бы Высокий Бесхвостый был тут, Волк непременно бы его учуял.

Вдруг повеяло знакомым запахом: вожак этих бесхвостых сидел возле Яркого Зверя, Который Больно Кусается, и рядом с ним на корточках сидела та молоденькая бесхвостая самка, которую Большой Брат считал своей сестрой. Она что-то говорила вожаку, слегка повизгивая, как это делают все бесхвостые, и голос ее звучал одновременно сердито и печально.

Волк понял: она тоже беспокоится о Высоком Бесхвостом.

И принялся еще более старательно искать его. Но нашел лишь большое пятно совершенно голой земли, которое пахло свежей золой, и несколько странных прямых деревьев, с которых свисало множество рыбин. Помедлив минутку. Волк проглотил несколько штук и снова бросился в Лес на поиски Бесхвостого Брата.

Быть может, Брат пошел на охоту? Да, это вполне возможно. И вряд ли он успел уйти далеко — ведь все бесхвостые бегают на задних лапах, а значит, гораздо медленнее, чем волки.

Однако Волк по-прежнему ничего не находил.

Ужасная истина вдруг обрушилась на него, придавив, точно ствол упавшего дерева.

Высокий Бесхвостый ушел навсегда!

Чтобы не встретиться ни с кем из племени Ворона, Торак старался держаться подальше от привычных троп и шел по тайным извилистым оленьим тропкам, которые вели вверх по течению Широкой Воды.

Звери в Лесу, поняв вскоре, что этот человек ни на кого охотиться не собирается, перестали бояться. Лось, проходя мимо Торака, то и дело останавливался и спокойно жевал кипрей. Олени, помахивая хвостиками, неторопливо удалялись в чащу, но вскоре опять выглядывали, проверяя, там ли еще человек. Две диких свиньи с толстенькими мохнатыми поросятами лишь приподняли морды, когда он прошел рядом, и посмотрели на него.

Под пологом Леса молодая кудрявая листва еще только пробивалась из почек, а на залитых солнцем верхушках деревьев уже почти вся распустилась и сочно зеленела. Торак шел довольно быстро. Как и все лесные люди, он путешествовал налегке, взяв с собой только самое необходимое — для охоты, для разведения костра и для сна.

Всю свою жизнь он бродил по лесу с отцом; стоянку они устраивали чаше всего на одну или на две-три ночи, а потом шли дальше. Они никогда подолгу не задерживались на одном месте, и преодолеть эту привычку Тораку оказалось труднее всего, когда он стал жить в племени Ворона, потому что это племя меняло стоянку не чаше чем раз в три-четыре месяца.

И потом, их было так много! Двадцать восемь мужчин, женщин и детей. И еще младенцы. До прошлой зимы Торак ни разу ни одного новорожденного младенца не видел и все время удивлялся и спрашивал Ренн: «А разве они не могут ходить? Чем же они весь день занимаются?» И Ренн так смеялась, что даже падала на землю от смеха.

А он страшно на нее сердился. Но теперь эти воспоминания заставили его лишь сильнее тосковать по Ренн и Фин-Кединну.

Выйдя из долины Широкой Воды чуть южнее Гремящих Водопадов, Торак двинулся на восток, в следующую долину. Там он встретил двух охотников из племени Ивы, которые плыли вниз по реке в лодках-долбленках. К счастью, они очень спешили и не стали спрашивать его, куда он направляется; они пристали к берегу лишь на несколько минут, чтобы предупредить его о грозящей опасности.

— С нашей стоянки вчера ночью удалось сбежать одному больному, — сказал один охотник. — Как услышишь его вой, сразу беги. Он больше не понимает, что он человек.

Второй охотник, горестно покачав головой, прибавил:

— Ох уж эта болезнь! И откуда она только взялась? Кажется, даже само дыхание лета теперь отравлено.

День начинал клониться к вечеру, когда Торак почувствовал, что за ним следят.

Он много раз останавливался и прислушивался, но так ничего и не услышал, а когда резко оборачивался или даже возвращался на несколько шагов назад, тоже ничего не замечал. Однако он чуял: преследователь рядом! Когда стали сгущаться тени, Тораку за каждым кустом стали мерещиться утратившие разум и бессмысленно рыщущие по Лесу маленькие злобные твари с острыми когтями и лицами из листьев.

Он устроил ночевку возле шумливой речушки, где синими светящимися стрелами носились озерные стрекозы, а комары чуть не сожрали его заживо, пока он не натерся соком полыни.

Впервые за последние шесть месяцев Торак ночевал один в Лесу. Он очень старался, выбирая для ночевки подходящее место: ровный участок земли достаточно высоко над рекой во избежание внезапных наводнений и подальше от муравейников и видимых троп лесных обитателей, и, разумеется, не под старым или сухим деревом, ветки которого могли свалиться на него ночью.

После душных жилищ из оленьих шкур, которые строит племя Ворона, Торак с наслаждением вернулся к тому образу жизни, который они вели с отцом, и быстро построил себе временное убежище из живых деревьев. Он выбрал три молоденьких бука, пригнул их друг к другу, связал сосновым корневищем, и получилось некое подобие шалаша. Сверху Торак набросал веток, потом мха, а потом еще веток. Утром достаточно будет развязать верхушки буков — и деревца как ни в чем не бывало снова потянутся к солнцу.

Сделав себе подстилку из прошлогодней ломкой буковой коры, он втащил свои пожитки в шалаш. Там сильно пахло землей и Лесом.

— Эх, хорошо! — воскликнул Торак и тут же почувствовал, что голос его звучит как-то неестественно.

Ночь была теплая, дул южный ветер, так что Торак с помощью кремней и трута из березовой коры развел совсем небольшой костерок, обложив его камнями, чтобы огонь не сбежал в Лес.