Владимир Добряков - Недолгие зимние каникулы

— Дело верное, — сказал Алеша. — Главное, не опоздай смотри. Чтобы не успел прикурить. Бросай куда-нибудь в угол или прямо под ноги ему.

— Ой, Боря… — сказала Марина и с тревогой посмотрела на меня. — Так волнуюсь. Мы будем переживать за тебя. Правда, Леня?

— Если бы я мог еще чем помочь…

— Да будет вам! — Я небрежно зевнул, а самому тоже сделалось тревожно.

На улице начинало темнеть.

— Пошли елку освещать! — оживился Алеша.

Мне показалось, что Алеша просто хотел переменить тему разговора. Ведь стемнело еще не очень сильно. Рано освещать.

Все же мы поднялись к нему на пятый этаж и прошли на балкон.

Алешин прожектор и в самом деле был шатким сооружением. Рефлектор с лампой и широкой картонкой трубой он укрепил на доске, а доску поставил наклонно и привинтил проволокой к перилам. От этого сооружения к углу балконной двери тянулся электрический провод.

Пока мы с Мариной все рассматривали и шумно удивлялись инженерным способностям Алеши, низкое небо, с которого, не переставая, сыпал снежок, совсем потемнело. «Инженер» включил лампу и — чудо! Елка, снег вокруг нее и ребятишки, никак не хотевшие отходить от нарядной красавицы, — все стало розовым и словно волшебным.

— Какой еще желаете цвет? — победно спросил Алеша.

— Синий, — сказала Марина.

И в ту же секунду елка, снег и ребята, задравшие головы, — все окрасилось в мягкий голубой цвет.

— Ура! — закричали снизу. — Еще! Красный! Зеленый! Золотой!..

Им бы хоть до ночи кричать и радоваться. Алеша светил до тех пор, пока труба не начала дымиться…

Время бежало незаметно. Когда часы показали десять минут восьмого, Алеша до отказа накрутил резинку и положил пакет в старенький тощий учебник географии. Я засунул книжку под ремень, застегнул пальто.

— Шито-крыто! — Алеша потыкал кулаком в мой живот. — Ничего не заметно.

— Пошел, — сказал я глухо. — Провожать не нужно.

— Борь, ты хоть позвонишь? — спросила Марина. В ее голосе угадывалось такое беспокойство, что я понял: просто, без шутки, уходить нельзя.

— 2—15–33, — гнусавым тоном робота пропищал я. — Разведчик номер «2-Б» сообщит результаты операции через один час семнадцать минут…

Пошутить пошутил, а тревога не покидала. Чем все кончится?..

Возле Грекиного дома меня уже поджидали. В руке Грека держал вчерашнюю коробку, перевязанную шпагатом.

— Порядок. Команда в сборе, — вполголоса сказал Грека. — Проверим. — Он похлопал себя по карманам. — Сигареты есть. Спички есть…

— А зачем спички? — с испугом спросил Котька.

— У каждого буду прикуривать просить? Соображать надо!

— А-а, — протянул Котька.

— Бэ-э! Глядеть противно. Трясешься, как щенок! По-русски же сказал — никаких пожаров. Тряхни-ка лучше мелочью. На трамвай найдется?

— Найдется.

— Проверим. — Грека запустил руку в карман его штанов. Вытащил, несколько монет. — О-о! Даже полтинник! Богато живешь. Это и на такси хватит. — Он положил монету в карман, остальную мелочь сунул Котьке.

«Неужели и правда поедем на такси?» — подумал я.

Как бы не так! На соседней улице Грека подвел нас к трамвайной остановке, куда, блестя зелеными глазами, уже подкатывал полупустой вагон.

На мягком диванчике Грека устроился, как у себя дома. Развалился, ноги вытянул, рассеянно уставился в окно.

— Молодые люди, — вдруг раздалось в динамике над самой головой, — оплатите свой проезд.

Котька толкнул Греку:

— Слышишь?

— С ушами! Меди, что ли, не можешь в кармане сыскать? Все я, я!

Нет, я бы не стерпел. А Котька покраснел словно рак и пошел к билетному автомату.

«Только бы не растеряться, — подумал я и покосился на Греку. Колонизатор какой! Ну, обожди, посмотрим, что у тебя за нервы…»

Ждать пришлось порядочно. Проехали остановок десять. Здесь и улицы были мне незнакомые. Наконец Грека поднялся:

— Выходим.

Шли молча. В окнах разноцветными огоньками светились новогодние елки, встречались смеявшиеся люди, а мы шли и угрюмо молчали. Куда идем, зачем? Поджигать в каком-то чужом подъезде рукава от старого ватника. До чего же глупо, бездарно! Как бы я себя чувствовал сейчас, если бы шел делать именно это? Если бы обо мне сейчас не волновались Алеша и Марина…

Возле угла пятиэтажного дома Грека неожиданно остановился. Достал сигарету и чиркнул спичкой. Сломалась. Чиркнул вторую. Сломалась. Волнуется, понял я. Трусит. Наверное, где-то близко. У меня тоже гулко застучало в груди.

Грека затянулся дымом и бросил быстрый взгляд по сторонам. Потом задрал голову и долго смотрел вверх. Наконец выдавил:

— Здесь. Первый подъезд.

— Может, не. будем, Гриш? — жалобно прошептал Котька.

Грека выругался:

— Шавка! Учи таких!.. Встанешь у подъезда, и все! Пошли.

Нам и правда вряд ли что грозило, но как трудно было идти вперед!

У подъезда — никого. Понятно: в каждой квартире готовятся к встрече Нового года. Не до гуляний. Котька остался стоять возле дверей, а мы с Грекой вошли в подъезд. Ступеньки справа вели вверх, ступеньки слева — в полутьму подвала. Тихо. Где-то играет музыка, где-то гудит пылесос.

Грека потянул меня за рукав. Мы переступали со ступеньки на ступеньку. Ниже, ниже. Пахнуло теплой сыростью, запахом кошек. Куда-то свернули, и наступила почти полная темнота. Я задыхался. Стал судорожно расстегивать пуговицы пальто. Вот она, книжка! Я сжал ее, нащупал пальцем между страницами острый край пакета. И тут же услышал звук лопнувшего шпагата. Пора! Я что есть силы швырнул книгу куда-то в темноту. Я ожидал треска, был готов к нему. Но в уши ударил не треск. Послышался настоящий грохот. Что-то трещало в темноте и билось, как живое и страшное существо. Меня швырнуло в сторону, едва не сбило с ног. Это Грека. И в ту же секунду раздался его стон.

Когда я взлетел по ступенькам наверх, то увидел Греку. Лица не увидел. Обеими руками он держался за голову. Котька уже скрылся за углом. И мы побежали туда.

Остановились только на улице. Дышали тяжело — не могли говорить. К нам, то и дело оглядываясь, подошел Котька.

— Что это там? Думал: убили вас.

— Черт его знает… — Грека застонал. — Голову расшиб. — Он отнял от лица руку. — Кровь есть?

— Не видно, — сказал Котька.

— Слышал? — обернулся ко мне Грека.

— Еще бы! Чуть не умер со страху. — Я не врал. Сам не предполагал, что так испугаюсь. А каково было Греке? Он-то совсем не ожидал.

— Ничего не пойму. — Грека сплюнул. — Как застучит? Прямо под ногами где-то.

— Может, это у них такая сигнализация специальная, тайная? — сказал я. — Пожалуйста, заходи, подвалы открыты, а потом — раз!.. Хорошо, что на месте преступления не захватили.