Илья Дворкин - Взгляни на небо

А вообще-то городок маленький, все знают друг друга, и каждый житель фанатичный патриот своего города.

Потому-то, наверное, и вызвал такое возмущение нахальный опыт Володьки и Таира.

В тот день Таир отозвал Володьку во время большой перемены в укромное местечко за котельной и сказал:

— Слышь-ка, Володька, чего мой батя сегодня за обедом говорил…

— Знаю я, что он говорил, — ответил Володька.

— А вот и не знаешь!

— А вот и знаю! Говорил: если мы снова к Бабаджану в сад полезем, уши пообрывает. Мой тоже говорил.

— А вот и нет! — закричал Таир и захлопал в ладоши.

— Тогда — если под плоты нырять станем, то…

— А вот и нет!

— Тогда — если мы…

— А вот и нет, вот и нет! Батя сказал, что город наш совсем особенный. У нас тут такая жуткая честность у всего населения, просто кристальная. У нас, он говорил, можно на главной улице сундук с драгоценностями случайно забыть и уехать на целый год. Потом вспомнишь, приедешь за ним, а сундук так там и стоит. Целехонький. Вот какое у нас население!

Отбарабанив всю эту тираду в один присест, Таир задохнулся и несколько раз судорожно глотнул воздух.

Володька был изумлен. Фантастическое видение искрилось и переливалось перед его мысленным взором — сундук, заполненный разноцветными драгоценными камнями, стоит распахнутый настежь посреди улицы Победы, а мимо снует кристально честное население, стыдливо отводя глаза от сундука. Вот это картина!

— Слушай, — деловито спросил Володька, — а где же мы сундук возьмем?

— Какой еще сундук? — удивился Таир.

— Ну с этими… с драгоценностями!

— А зачем нам с драгоценностями? — простодушно ответил Таир.

Володька рассвирепел. Ноздри курносого носа раздулись и затрепетали.

Он с подозрением уставился на простодушную физиономию друга.

— Слушай, ты что, совсем тупой, да?! — спросил он. — Как же мы проверим честность нашего населения без сундука?

Таир снисходительно ухмыльнулся.

— Ты сам тупой, — невозмутимо отрезал он. — Я уж давно все придумал. Зачем нам сундук с драгоценностями, если моя мама привезла из Ленкорани новенький чемодан. Польский, почти что крокодиловой кожи.

Володька захлопал глазами.

— При чем здесь почти что крокодиловый чемодан? — заорал он. — Где мы драгоценности возьмем?

— Ты, Володька, чудак! — терпеливо объяснил Таир. — Зачем нам драгоценности, если все равно такая кристальная честность населения. Мы в чемодан напихаем старых газет, а для весу гирю сунем. У нас есть старинная, медная, сорок фунтов весит. Батя на ней гвозди выпрямляет. Ну скажи, откуда населению знать, что в чемодане? Может, там чего-нибудь получше драгоценностей! Стоит себе на улице новенький польский чемодан, и все тут. Мы уйдем, потом вернемся, а он все стоит себе как миленький.

Володька с размаху хлопнул Таира по спине.

— Ну, Таир, — сказал он восхищенно, — ты голова!

Сказано — сделано. Натолкали Таир и Володька в чемодан старых газет, сунули гирю и, перегибаясь от тяжести, потащили его на главную улицу, туда, где кофейня и парикмахерская дяди Арчила.

Опыт начался. Они аккуратно установили новенький, сияющий никелированными пряжками чемодан на перекрестке и отошли в сторонку. Но в это время хлынул дождь. В субтропиках часто так бывает: ни с того ни с сего — ливень. Друзья заметались, отыскивая, куда бы спрятаться. Только они забрались под густой каштан, как дождь кончился. Можно было продолжать опыт. Таир и Володька выскочили на перекресток… и остолбенели — чемодан исчез!

Это было настолько неожиданно, что в первый миг Таир и Володька засмеялись. Впрочем, смехом этот звук и не назовешь — это был первый, короткий, какой-то кудахтающий смешок. Но уже через несколько секунд они притихли и мрачно уставились друг на друга.

— Это что же такое, Таир? — прошептал Володька. — Чемоданчик-то — тю-тю.

— Тю-тю!

— Что же такое получается?! — горько продолжал Володька. — Выходит, никакая не кристальная честность у населения! Выходит, у нас жулики живут!!!

— Ну, это ты брось, — вскинулся Таир.

— Как же это брось, если чемодана-то нету!

Таир только руками развел — что тут скажешь: чемодан будто в воздухе растворился.

Мальчишки вновь внимательно оглядели улицу и тут заметили в дверях парикмахерской дядю Арчила. Парикмахер дядя Арчил был знаменитый человек, достопримечательность города. Ни у кого не было таких усов; он мог закладывать их за уши, но не делал этого — предпочитал, чтобы они свободно развевались на ветру. И под стать усам был огромный, круто выгнутый нос.

Представляете, сам маленький, усы — во! нос — во! в руке бритва, как шашка, сверкает, и глаза горят, горят фиолетовым огнем. Вид устрашающий. Приезжие боялись у него бриться, слабонервным людям казалось, что дядя Арчил вместе со щетиной вот-вот смахнет им голову.

Но, пожалуй, во всем городе не было человека более добродушного. Дядя Арчил знал о своей воинственной внешности и любил напускать на себя вид свирепый и опасный.

Володька и Таир пристально разглядывали парикмахера. Тот стоял, распушив знаменитые усы, курил, задумчиво пуская неправдоподобно правильные кольца дыма.

— Как же я теперь домой покажусь? Чемодан-то новенький, почти что крокодиловый…

Таир закусил губу, глаза у него подозрительно заблестели.

— Брось, — пробормотал Володька, — ну брось ты…

Он не мог глядеть, как у Таира, человека мужественного и бесстрашного, набухают глаза слезами.

— Эй! — заорал вдруг Володька. — Таир, а может, чемодан просто убрал кто-нибудь? Чтоб он не мок под дождем? Вон дядя Арчил стоит, он ведь давно уже стоит, может, он видел?

Таир сразу ожил, глаза его высохли. Володька схватил его за руку и потащил к парикмахерской.

Таир и Володька почтительно поздоровались.

— Здравствуйте, дети, — величественно ответил дядя Арчил, глядя в голубую даль Кавказских гор.

И тут Володька заглянул в глубь парикмахерской, увидел знакомый чемодан.

— Гляди, Таир, — радостно закричал он, — чемоданчик-то — вон он! Ну, спасибо, дядя Арчил! Вот спасибо. Мы его забираем.

Дядя Арчил сделал резкий выпад в сторону, загораживая Володьке вход в парикмахерскую.

— Не трогай чужой чемодан, Володька, не позорь себя, — холодно сказал он.

— Это мой чемодан, — с достоинством сказал Таир и шагнул вперед.

— Наш чемодан! — поддержал Володька.

Дядя Арчил схватился за голову и отступил за порог.

— Вай! Вай! Люди! — закричал он, и праведное возмущение исказило воинственное его лицо. — Кто видел, чтоб у таких сопливых мальчишек был такой роскошный чемодан! Таирка, лучше не трогай чужую вещь!

— Моя вещь! — закричал Таир.

— Наша! — закричал Володька.

Дядя Арчил изумленно раскрыл яростные свои глаза, схватился театральным жестом за сердце.