Михаил Коршунов - Сентябрь + сентябрь

У ребят есть маленькие приёмники с антеннами и наушниками. Ребята с этими приёмниками отыс­кивают шпионов — «лис», которые где-нибудь спря­тались и ведут радиопередачу.

Шпионы, конечно, не настоящие. Это тоже ре­бята с передатчиками.

Игра такая.

Вот она и называется — охота на «лис», значит, на всяких шпионов, если бы такие объявились по­близости.

А может быть, написать, как разговаривал с Мадой?

Но с ней он ещё и не разговаривал, а неизвестно что: вроде с марсианским человеком объяснялся и не объяснился.

Лучше — про отряды, как они здесь живут в стеклянных домах. Ветер приносит в дома море, запах его. А ты лежи себе на кровати и дыши но­сом, словно кит.

Называется комфорт…

А по крыше домов можно ходить и даже в на­стольный теннис играть, потому что крыши плос­кие. А сколько здесь ребят фотокорреспондентов!

Тьма!

И все они работают в пресс-центре. Теперь-то Коля знает, что такое пресс-центр: там стенгазету делают и про международное положение разгова­ривают.

Туда даже мама ходит, рассказывает о Египте, где наши инженеры и рабочие помогают строить электростанцию.

Коля про всё это подумал, но сделать, написать об этом не сможет: Боря и Серёжа писали вдвоём, а он один должен.

Если только пойти к Ярославу Коринцу на фаб­рику «Умелые руки» и заказать письмо? Нет. Не на фабрику надо, а в пресс-центр.

Вот куда!

Но это будет нечестно. Хватит и того, что обма­нывает и говорит всем, что числится в первом отря­де, а сам нигде не числится. Только в гостевом кор­пусе.

И друзей обманывать нельзя. Напишет письмо такой длины, какой сумеет.

А силы накапливаются. Мама говорит, что это от солнца и моря. Может быть, удастся вырасти не­много. Ну, хотя бы повыше почтового ящика.

Надо будет и про это написать.

Светка тайно от него растёт в Москве. Как бы и правда не переросла!

Глава 3

Коля принял решение: начал ходить с первым отрядом. Подкараулит его и шагает сзади. Вроде случайно.

А со стороны похоже, что и действительно в первом отряде.

Пусть все видят и думают так. И Кристина пусть думает, и Ярослав, и Донна Рут, и тот мальчишка-ракетчик. Он ведь будет искать Колю в первом от­ряде…

Коля бегал к лазарету, но мальчишки не было. И в конце концов Наталия Ивановна сказала, что его увезли в город Гурзуф, в настоящую больницу. Ракета «Хабаровск» с двумя парашютами осталась у Коли.

Мады тоже видно не было: нянька поселилась у неё в палате и стерегла, боялась, чтобы не убежа­ла из лазарета в отряд.

Так говорили в лагере.

Однажды Коля пошёл с отрядом на утреннее построение, где поднимают флаг и начинают лагер­ный день.

А что?

Мама с утра ушла в лазарет, а он пошёл на по­строение. Весь лагерь идёт на построение, и он по­шёл. Со всех стеклянных корпусов выбегают ребята с барабанами и горнами. Только и слышны ко­манды:

— Равняйсь!

— Смирно!

— Шагом марш!

Это отряды отправляются на костровую пло­щадь.

Когда первый отряд шёл на построение, а сзади шёл Коля, вожатый отряда повернулся к нему и вдруг сказал:

— Ты что отстаёшь?

Коля не поверил своим ушам. С испугом поду­мал: шутит вожатый или не шутит?

— Ну да, ты! — продолжал обращаться вожа­тый.— Всё время отстаёшь! И потом, не являешься каждое утро. Вчера тебя не было и позавчера.

Неужели и правда числится в первом отряде? По-настоящему!

А как же иначе? Разве стал бы вожатый так разговаривать! На шутку это не похоже. И на пута­ницу не похоже, потому что Коля молчал, ничего сейчас не говорил и не добавлял тоже.

Командовал первым отрядом Саша-Аркаша. Коля вначале не знал, почему его звали Сашей да ещё Аркашей. А потом узнал.

Аркаша — это был псевдоним для стенгазеты. Это когда Саша выступал в стенгазете как писатель Аркаша. Но все в лагере быстро догадались про Сашу и его псевдоним Аркашу. Хотя псевдоним для того и бывает, чтобы никто про настоящее имя не догадался. Ну, а если и догадается, то не сразу.

А тут все сразу догадались. И теперь вожатый Саша был ещё и псевдонимом Аркашей.

— Подтянись! — скомандовал Саша-Аркаша.— И в строю не разговаривать.

Коля подтянулся. Начал шагать, как шагал весь отряд. Хотя от счастья ног под собой не чувствовал. Говорят такое про ноги, а это правда бывает: идёшь и не чувствуешь их от счастья. А только громкие удары сердца чувствуешь вместо ног.

Когда на линейке Саша-Аркаша докладывая про первый отряд, он доложил, что имеется один октябрёнок. Мухин Николай Николаевич.

Старшая пионервожатая приняла рапорт и ни­чуть не удивилась, что в первом отряде имеется Му­хин Николай Николаевич.

Первыш боялся, думал: вдруг не разрешит? А Людмила Фёдоровна даже ни о чём не спросила Сашу-Аркашу и не удивилась.

На построении была Кристина со своим деся­тым отрядом, Донна Рут со своим четвёртым отря­дом, и Ярослав Коринец со своим вторым отрядом, и все они сделали вид, что и не сомневались нико­гда, что он в первом отряде.

Коля решил: сразу после линейки побежит в гостевой корпус, заберёт подушку, одеяло и пересе­лится в корпус первого отряда.

Мама занята, ей не до него. Она и не заметит, куда перебрался. Только вечером заметит.

А вечер — он ещё далеко!

Так и сделал — побежал к себе в корпус, схва­тил подушку, одеяло и ракету. Начал чувствовать под собой ноги.

Встретилась Людмила Фёдоровна. Спросила, куда он.

— В отряд иду.

— А зачем подушка и одеяло?

— Чтобы спать.

— В отряде всё есть. Подушку и одеяло отнеси обратно. Ракету можешь взять.

Коля понёс обратно подушку и одеяло. И тут встретился с мамой.

Вот уж не хотелось встречаться и всё объяснять! Лучше бы потом, когда переехал.

Мама тоже спросила — откуда и куда?

— Меня приняли в отряд.

— Кто тебя принял?

— Все. Я в первом отряде. На утренней линейке приняли и флаг подняли.

— Милый ты мой! — радостно сказала мама. — Я счастлива за тебя. Я горжусь тобой. — И мама обняла Колю вместе с одеялом и подушкой.

И Коля опять сделался таким счастливым, что перестал чувствовать ноги. Но вдруг заметил, что мама, несмотря на всю радость, чем-то расстроена. Очевидно, из-за няньки.

Международное обострение или конфликт?

Это папа так в шутку говорил, что у мамы обя­зательно будут международные обострения и конф­ликты с иностранной делегацией. А нянька — это иностранная делегация. Самая главная часть, как выяснилось.

Мама взяла у Коли подушку и одеяло.

Коля хотел спросить что-нибудь о «шахине», но постеснялся. Коля ведь промолчал, что бегал в ла­зарет и что вообще её видел. Поэтому заговорил со­всем о другом. Сказал, что получил письмо из Мо­сквы от Бори и Серёжи.