Михаил Никулин - В просторном мире

— Точно! Вы, Василий Семенович, проходите курсы шоферов и садитесь за руль. Глаза у вас такие, что можно доверить любую машину, — похвалил старого садовника шофер и, обратившись к майору, сказал: — Товарищ майор, давайте ехать!

— Вы что, шутите?

— Не шучу.

— Ну, значит, не думаете, что говорите. Ребят надо забрать, — настойчиво проговорил майор, уже начиная убеждаться, что маячивший на гребне скот гнали Иван Никитич и ребята.

Шофер, отвернувшись от ветра, крутил цыгарку. Обветренный жесткий затылок его покраснел, когда он заговорил:

— Надо ехать… Мне доступней понять ребят. Своих в землянке стайка… А у вас, должно, сроду они не водились.

— Вот поэтому не хочу быть опрометчивым с чужими. Отцы у них на фронте. За эту прогулку отвечаю я! — обидчиво заявил майор и, поскрипывая кожей полушубка, стал ходить взад и вперед, на ходу объясняя, что сам он останется со стариком, а ребят нужно подвезти до Иловской. За ночь они отдохнут и потом вместе со стариком доставят коров по назначению.

— Оно, конечно, дело ваше, — заговорил шофер. — Вы тут старший, вам и распоряжаться. Только нескладно получается. Люди во какую дорогу прошли. Можно сказать, дом построили. Осталось покрыть и побелить его, а тут им няньку.

Запыленные усы шофера сердито дернулись, и он замолчал.

Майор, опешив, остановился. Он полностью соглашался с шофером, но должен был и сам видеть, здоровы ли ребята и старик, чтобы быть уверенным, что до Иловской, до переправы через Дон, они благополучно доберутся.

… Через несколько минут майор, шофер и садовник услыхали звон захлебывающегося на яростном ветру колокольчика.

Со склона в лощину, из-за голых кустов, им, будто на ладони, видно было, как приближались коровы. В голове стада, с палками через плечо брели запыленные Иван Никитич и Гаврик. В хвосте шагал Миша с ведром, висевшим на лопате за спиной, а позади Миши плелись связанные меж собой телята.

— Походная жизнь — она не сладка, а до крайности интересна и под уклон идет, — с усмешкой сочувствия заметил шофер.

Иван Никитич невдалеке от дороги остановился, повернулся узкой костлявой спиной.

— Михайло, — послышался его охрипший голос, — не напирай сзади! Отпусти телят на траву, а сам иди сюда!

Первым на дорогу вышел Гаврик.

Из-за кустов видели, как он попробовал прочность накатанного грунта сапогами, слышали его с усталой гордостью сказанные слова:

— Миша, вот она дорога! Три дня ее не видали!

Вслед за дедом появился Миша. Он тоже счел нужным попробовать ногами дорогу, сбить на затылок треух.

Старик, становясь с каждым словом оживленней, предложил:

— Можно пройтись! По ней и слепой к вечеру до Иловской доведет, а там пойдут наши миусские поля.

Он закинул руки за узкую спину. Подражая ему, Миша и Гаврик тоже закинули руки за спину… Все трое немного прошлись по дороге. На обратном пути, взглянув деду в глаза, Миша с опасением проговорил:

— Дедушка, хоть бы они не вздумали выехать нам по подмогу!

Дед сразу остановился.

— Ветер еще силён. Там, конечно, беспокоятся, а все-таки получится бестолково.

Майор, проскрипев кожей нового полушубка, тихонько кашлянул.

Заговорил Гаврик с досадой скучающего человека:

— Дедушка, мы же задание почти на сто выполнили… Гнали, гнали и тут они.

Он хлопнул шапку о землю.

— Гаврик, треух надень и не каркай, как ворона на мокрую погоду. Пришлют помощников, отправим их по назначению.

Миша, обращаясь к деду, добавил:

— Их, дедушка, отправим, а сами дело доведем до конца.

— Дедушка, эта дорога кончится… А потом мы опять в поход по колхозному заданию?

— Обязательно! — засмеялся старик, и от его хорошего старческого смеха у Гаврика невольно вырвалось:

— Жизнь!

— Жизнь впереди! Там она! — старик указал на дорогу. — И не топчись, Гаврик, на месте! Трогай коров! Нечего им стоять!

Зазвонил колокольчик. Он, верно, звонил все время, потому что коровы рвали траву, но за кустами терна его звон услышали только теперь.

Когда коровы скрылись за противоположным склоном лощины и звон колокольчика потонул в попутной ветровой хмаре, майор, поднимаясь в машину, проговорил:

— До Иловской они дойдут. Там в МТС, на совещании, должен быть Василий Александрович, секретарь райкома… Пусть подскажет, как дальше.

Услышав это, шофер сразу повеселел, сбочил шапку и кинулся заводить машину:

— Раз Василий Александрович будет решать, то вам, товарищ майор, быть, где меньшинство, а мне — где большинство! — сквозь гул мотора прокричал он.

В Иловской, переправившись через Дон, Иван Никитич получил от паромщика записку, в которой Василий Александрович писал ему: «Мы с майором Захаровым и с другими товарищами обсудили ваше положение: низом гнать стадо не безопасно, через самбекские высоты — тем более нельзя… Придется вам сделать крюк: пойти в обход через Желтый Лог. Кстати, я буду там на строительстве железнодорожного моста. Обязательно найдите меня. Стоянку сделаете на ферме колхоза „Передовик“. Об этом я заранее договорюсь с председателем колхоза. Коровник у них уцелел, а коровами еще не обзавелись. По-товарищески жму вам и вашим помощникам руку. Оставляю свежие газеты, хотя не уверен, что найдете время их прочитать».

Переночевав в Иловской, Иван Никитич, Миша и Гаврик ранним утром вывели стадо на холмистый гребень правобережья. Здесь они заметили, что ветер, унявшись, менял направление. К половине дня проселок, которым они шли, взобрался на сивый холм и, перешагнув через него, неожиданно завилял, будто испугавшись грейдера, в который ему надо было влиться, как ручью в речку.

В отличие от проселочного запустения и глухоты на грейдере чувствовалась напряженная жизнь. На запад бежали военные грузовые «ЗИСы» с кладью. В иных машинах бронзовой накипью сверкала копченая рыба: донской лещ, тарань… В других по дну кузовов танцевали маленькие бочонки. Что в этих бочонках была донская селедка, об этом старый плотник, Миша и Гаврик безошибочно узнавали по остро щекочущему запаху.

— Товарищ Опенкин! Иван Никитич! Вот и встретились! Заворачивайте к нам!

По мягкой усмешке, появившейся на морщинистом лице старого плотника, ребята догадались, что он уже знал человека, кричавшего ему из бурьянов; под бугорком в нескольких шагах от этого человека стоял легковой «газик».

— Это же и есть Василий Александрович! Отгоните коров от грейдера, спутайте их и подходите поближе! — ускоряя шаг, звал ребят Иван Никитич.