Юзеф Принцев - Скачу за радугой

Потом сели в сторонке, закурили и так и сидели над спящими, молчали и улыбались чему-то.

Потом откуда-то появились заплаканная Людмила, врач, дядя Кеша и Аркадий Семенович. Сзади бежала Ползикова с каким-то свертком в руках.

— Тише! — поднялся начальник и показал на спящих.

— Тише! — повторил Поливанов и встал рядом с ним.

Так стояли они, закрывая собой ребят, а солнце поднялось выше, и луч его упал в открытую дверь землянки. И все увидели фонарь «летучая мышь» под смолистым накатом потолка, ватники и шинели на крепко сбитых нарах, котелок и ложки на столе рядом с потертой военной картой, автоматы в углу.

Как будто бы только-только вышли из землянки люди и сейчас вернутся назад. Но висят на степах фотографии в траурных рамках и холоден пустой походный котелок.

Ползикова отстранила Людмилу, подошла к двери, на цыпочках прошла к столу. Развернула одеяло. Выложила из кастрюли кашу.

И дымком вдруг потянуло от котла...

Тянется по лесной тропинке цепочка людей. Женщины, мужчины. Группами и в одиночку. Шагают, позванивая орденами и медалями, отвоевавшие свое солдаты. Выйдя на просеку, они останавливаются, поджидая остальных, здороваются, сворачивают на тропинку, идут к землянке. Молча спускаются они к двери, а когда опять выходят на свет, жмурятся от слез и солнца.

И девочка со спутанными легкими волосами несет им охапки полевых цветов.

Безрукий, рано поседевший человек отворачивает мокрое от слез лицо, показывает на пустой рукав и, с трудом обхватив здоровой рукой цветы, кладет их на порог землянки. И, не выдержав, в голос, по-бабьи, плачет женщина в нарядном джерсовом костюме и кирзовых солдатских сапогах.

А потом был костер.

Выступали акробаты, танцевали «маленькие лебеди», гремел духовой оркестр, и когда замерцали огромной багрово-синей шапкой догорающие угли, пограничники вскинули карабины — и разноцветные трассы радугой опоясали темное небо.

Генка сидел на траве, смотрел на радужное это многоцветье и думал о том, что нет ничего дороже дела, которое нужно людям.

...Мягко цокали по траве копыта, звякали стремена, улыбался с седла Крис и все махал, махал Генке узкой и жесткой своей ковбойской шляпой...