Мария Митрофанова - Клуб одиноких сердец

– И ты со мной едешь? – обрадовалась Оля.

– Да, – улыбнулся Артур. – Тебе нужен провожатый.

– Вот и отлично. А я пошлю телеграмму отцу Самюэлю, – будничным тоном сказал отец Мартин.

Вернувшись домой, Оля стала мучительно размышлять. Она уже не думала о том, что пропустит занятия в школе: ей, так серьезно относившейся к учебе, это казалось теперь несущественной мелочью, о которой и думать-то не стоит. Но вот что сказать маме, чтобы она ее отпустила? Оля не сомневалась, что, узнай мама настоящую причину, она ни за что не отпустит дочь, заявив, что все это глупости, и лучше бы дочь поехала на какую-нибудь турбазу. Можно что-нибудь придумать, но что же?

Оля ломала голову до самого дня отъезда, но так ничего и не смогла придумать. Она боялась, что если дать какой-то ложный адрес, то дотошная мама наверняка попытается туда дозвониться, или связаться какими-нибудь другими способами. Поэтому девочка решила ничего не говорить, а потом позвонить с дороги и сказать маме, чтобы она не волновалась... Но этого у нее не получилось.

Как хорошо было мчаться с Артуром в полупустом автобусе в далекий и таинственный поселок! Весна была в разгаре, солнце грело вовсю, и дышалось легко. И совсем не хотелось звонить домой, иметь тяжелый и неприятный разговор с мамой... Оля все откладывала: я сделаю это завтра, я сделаю это потом. Но так и не сделала.

А после причастия это вообще перестало иметь для нее какое-либо значение. С того момента, как глоток вина – странного, ни на что не похожего, влился в ее гортань, и она почувствовала то, обещанное ей присутствие Господа – немного жутковатое, но бесконечно прекрасное; с того момента, как ее словно подняли над землей незримые крылья, все эти мелочи действительно перестали иметь значение.

Даже когда она вернулась в город, – совсем другая, целеустремленная, очистившаяся, – она не вспомнила об этой малоприятной обязанности. Только на вокзале какая-то глупая тетка испортила ей настроение, подошла и стала просить позвонить домой. Нет, вы только подумайте, какая ерунда! И чего люди вмешиваются не в свое дело? Ведь сегодня, после крещения, она будет участвовать в общей молитве на равных!

И все осознавали торжественность момента. Пока отец Мартин причащал ее – первой! – все смотрели на нее. А потом, когда все причастились, началась молитва. И через некоторое время она снова почувствовала тот молитвенный экстаз, который овладел ею после крещения, она почувствовала присутствие живого бога, и позвала его, голосом, идущим из глубины души... Она никогда не была так счастлива, как теперь.

– Ну что, девять-один-один, изобрели способ для спасения из бездны меланхолии нашей общей подруги? – осведомился Славка Рыжов.

– То-то и оно, что нет, – вздохнула Светка. – Ты вот у нас такой умный, придумай что-нибудь...

– Ага! Как встали в тупик, так сразу к Славке! Придумай что-нибудь, голубчик ты наш!

– Да ну тебя! – отмахнулась Светка. – Если не можешь ничего путевого сказать, так не мельтеши перед глазами и не трещи!

– А если серьезно, – строго сказал Славка. – То Ленку надо просто отвлечь как-нибудь. Придумайте что-то, что бы ее увлекло.

– Например? – кисло осведомилась Даша.

– Ну, например, пусть она влюбится еще в кого-нибудь. Или заведет себе новое хобби. Но так, чтобы уйти в это дело с головой! Так она убьет двух зайцев: займет себя и получит шанс вернуть к себе сердце нашего ветреного красавчика-дипломата.

– С чего ты взял? – насторожилась Даша.

– Что? А, так это ежу понятно! Она только и делала все время, что ему в рот заглядывала, пока это ему не надоело. Оно и понятно: в рот ему поглядеть и стоматолог может, а с девчонкой должно быть интересно...

– Та-ак, – протянула Даша. – Значит, я истратила время и нервы на выяснение общеизвестных фактов?

– Вроде того, – подтвердил Славка. – Могла бы и ко мне за консультацией обратиться. Так что вот вам мой совет: займите ее чем-нибудь!

Операцию по извлечению Лены из меланхолии начали в этот же день. Начать должна была Вера Бреусова: во-первых, она сидела с Леной за одной партой, а во-вторых, всем давно было известно, что Лена давно мечтала о том, чтобы Вера сделала иллюстрации к ее стихам. Когда-то лучшая художница класса сделала это для Даши, и тогда Лена очень завидовала новоявленной поэтессе.

– Предложи ей проиллюстрировать ее стихи, – втолковывали девчонки Вере.

– Ладно, – согласилась она, но без особого энтузиазма.

– Вера, ты что? Не хочешь помочь Ленке?

– Очень хочу... Но, откровенно говоря, у меня сейчас много работы. У меня конкурс на носу, а тому, кто выиграет конкурс, устроят личную выставку в салоне «Вдохновение». Вы понимаете, что это для меня значит?

– Вера! – с упреком сказала Светка.

– Ну ладно, ладно, я же не отказываюсь, – вздохнула Вера.

После урока литературы она спросила у Лены, которая смотрела в окно и чертила на листочке бумаги какие-то буквы, в которых даже самый неопытный наблюдатель заметил бы инициалы «Д» и «П», что, несомненно, означало «Дима Проскурин»:

– Слушай, а хочешь, я нарисую картинки к твоим стихам?

Лена подняла на нее затуманенный взгляд и несколько удивленно переспросила:

– Ты что-то сказала?

Вера терпеливо повторила свое предложение.

– А оно мне надо? – пожала плечами Лена.

Юная художница чуть не вспылила, но сдержалась.

– У тебя замечательные стихи, их обязательно нужно проиллюстрировать... А вдруг кто-нибудь захочет издать сборник, или альбом, как тогда у нас с Дашкой?

– Знаешь что, вот и занимайтесь с Дашкой своими глупостями, – холодно ответила Лена. – А я уже давно стихов не пишу, и меня это мало интересует.

Вера скрипнула зубами, а после следующего же урока пошла и доложила Даше со Светкой о своем полном провале.

– Придумывайте сами что-нибудь, – сказала она решительно. – А я вообще собираюсь от нее пересесть куда-нибудь. Она меня до белого каления доводит своими вздохами и охами. Я все понимаю, но нужно же уметь взять себя в руки, нельзя из-за мальчишки превращаться в такую размазню!

И на следующий день Вера сдержала свое обещание, отсев от Лены. Впрочем, Лена этого как будто и не заметила.

– М-да, я думаю, мы не можем теперь обвинить Веру в том, что она не старалась, – заявила Светка Славе. – Ленку, на мой взгляд, лучше бы показать психологу, или, уж сразу, психиатру. Ее ничего не интересует, ничего! Куда смотрят ее родители?

Учебный год уже шел к концу, когда Оля Касаткина пересела за парту к Лене.

Со временем Оле пришлось узнать, что у нее есть еще и обязанности перед Истинным Богом. В частности, она должна вносить в общий котел Святую Десятину, десятую часть от ее доходов.