Мелвин Берджес - Трах!

«Нет, спасибо, — ответил он. — Почему бы нам не перейти сразу к главному блюду?! У меня аж задымился!» Я рассмеялась, а он обнял меня и поцеловал, а потом начал меня ласкать и щекотать шею, и был таким страстным! Мы отправились наверх, и… Это было просто восхитительно! Никаких проблем! Он дал мне понять, что я прекрасно выгляжу и ему очень понравилась комната. Он кончил почти сразу же — это было нормально. Он немного переживал по этому поводу, но я сказала, что это даже мне льстит: ведь это означает, что я так его возбуждаю! И мы тут же сделали это снова — и это было просто отлично! Правда, очень хорошо! Он был так счастлив! Думаю, я никогда раньше не видела его таким счастливым. Обычно он не дает волю своим чувствам: и часто, когда мы были вместе, он нервничал и беспокоился о чем-то.

Но сейчас он весь светился от счастья. С чего бы это? Хотела бы я знать. Может, у него была какая-то проблема, которую он благополучно разрешил, и теперь его ничто не беспокоило? Но знаете что, теперь его было сложно остановить! Как только выдается удобный случай, он — тут как тут! Ох, уж эти мальчишки! И что только с ними творится! Я думаю, они все сумасшедшие. По крайней мере, Джонатан — точно! Да и я сама! И знаете что? Мне так нравится этот парень, что я даже думаю, что влюблена в него.

Я не был уверен, что узнаю ее. На вокзале было немного народу, все куда-то спешили. Я взял с собой ее фотографию — если быть честным, то не взял, а украл. У Али в квартире всюду валялись ее фотографии, думаю, она не заметит пропажу одной из них.

«Она до сих пор следит за мной своими маленькими глазками, даже в спальне! Даже, черт возьми, в туалете!» — ворчала Али. Так оно и было. Я этого не замечал, пока она не сказала это: в каждой комнате была хотя бы одна, а то и две фотографии ее мамы. Это все были ее собственные подарки, она даже следила, чтобы дочка их обязательно повесила или поставила куда-нибудь на видное место. Как только начинаешь обращать на это внимание, замечаешь, что их сотни, и от этого становится не по себе. Кажется, что они стоят, смотрят и следят за тобой изо всех углов. Однажды я спросил Али, почему она не уберет их, и она сказала, что мать знает все фотографии наперечет и устроит такой шум, если они вдруг окажутся не на месте, что лучше не рисковать.

Я стянул одну фотографию с комода, но понятия не имел, как давно она была сделана. Она могла изменить прическу или макияж или вообще полностью поменять внешний вид. Но я тут же узнал ее в толпе. Она оказалась ниже ростом, чем я предполагал, в багровом твидовом пальто и с собранными наверх волосами. Она катила чемодан на колесиках, который был почти с нее ростом, передвигаясь с дикой скоростью. Я был на голову ее выше, но мне пришлось пошевелиться, чтобы догнать ее.

— Миссис Янг?

Она обернулась и посмотрела на меня через плечо.

— Я — друг вашей дочери Алисон, можно с вами поговорить?

Сначала, когда я заговорил с ней, она даже не остановилась, но сейчас она повернулась и посмотрела на меня.

— Ты слишком молод для того, чтобы быть ее другом, — заметила она. — Ты из ее школы?

Она разоблачила меня с первого взгляда.

— Могу я с вами поговорить? — повторил я.

Она посмотрела на часы на платформе.

— Я приехала, чтобы повидаться с моей дочерью, — проговорила она и слегка приподняла одну бровь. Ей нужна была веская причина, чтобы уделить мне свое драгоценное время.

— Я хотел бы поговорить с вами об Али.

Она снова посмотрела на часы. Мне показалось, что ей стало любопытно, о чем же я хотел с ней поговорить. Но тем не менее она собиралась развернуться и уйти.

— Вы должны это знать, — настаивал я.

— Что? — удивилась она.

— Я не могу здесь об этом говорить, — ответил я. Она поморщилась. Но теперь ей от меня не отделаться! — Вон там есть кафе «Costa Cofe»!

Она поджала губы, и мы направились туда.

Так с чего начать? «Я спал с вашей дочерью, однако сейчас хочу ее бросить, но не могу, помогите мне, пожалуйста, это сделать!»

Я начал с рассказа о том, что она находится в депрессии и вскрыла себе вены. Я немного сгустил краски: она была в беде, я беспокоился за нее, я не знал, что делать, и все такое. Это было правдой, однако только частью общей картины. То есть, конечно, с ней было не все в порядке, и я переживал за нее, но больше всего сейчас я думал о себе. Я не был рыцарем на белом коне, я делал это все для своего собственного спасения. Да мне не оставалось ничего другого, как быть эгоистом.

Потом она начала задавать вопросы — и все открылось: Али и я, роман учительницы и ученика. «Я не в восторге от этой ситуации, — заявил я. — Но я ума не приложу, как покончить с этим, особенно когда сейчас Али — такая…» Интересно, какое именно слово употребляют в данном случае матери, говоря о своих дочерях? Я сказал «неуравновешенная», и мать Али фыркнула. С каждым произнесенным словом я чувствовал себя еще большим идиотом.

Наконец мне было больше нечего ей сказать. Она была в курсе всей картины и могла сама заполнить пробелы. Она сидела напротив меня, перед ней стояла чашка кофе, и она напряженно смотрела на меня. Я ждал, чем все обернется. Меня не покидала надежда, что она поймет меня.

— Молодой человек, — заявила наконец она. — Вам за многое придется держать ответ!

Я был поражен, в самом деле! Мне надо было предполагать, что так все и будет, но ее реакция застала меня врасплох.

— Мне? Что я сделал? — испугался я. Я был похож на мелкого школьника, даже я сам это понимал.

— Алисон — очень впечатлительная молодая женщина, и вы использовали ее!

— Я? — Я не мог поверить своим ушам. — Но я — ее ученик, а она — моя учительница!

— Да, это, похоже, мечта любого школьника — завести роман с красивой молодой учительницей. Надо полагать, ты с удовольствием хвастал этим перед своими товарищами! — Слово «товарищи» в ее устах звучало как «преступники».

Она хотела уже встать и уйти. Я был вне себя от ярости! Это было так несправедливо!

— Но она меня заставила!

— Алисон не способна на это! Она даже с собственной жизнью не может разобраться!

Это вышибло меня из колеи. Пусть я частенько кривил душой, и я сознавал, что мне самому надо порвать с Али; я знаю, что многое должен был сделать, но не сделал… И я понимал, что я здесь ради себя самого, а не ради нее, хотя именно она нуждается сейчас в помощи. Пусть. Но эта ее чертова мамаша считает, что ее родная дочь — такой же мешок с дерьмом, что и я! Я начинал понимать, почему Али так ее ненавидит. Я хотел было сказать ей прямо в лицо все, что о ней думаю, но слова застряли у меня в горле, так что я просто улыбнулся.

— Рада, что ты находишь это забавным, — презрительно фыркнула она.

— Миссис Янг, — начал было я. — Ваша дочь… — Вдруг меня охватила такая ярость, что я даже хотел ударить ее. Или как-то заставить ее понять. Я хотел сказать: «Хорошо, если она такая дура, то кто ее воспитал?» Но — к чему бы это привело? Я сдержался. Что бы я ни сказал сейчас, это только ухудшило бы ситуацию. Старая ведьма все равно собиралась устроить Али компостирование мозгов, я не хотел, чтобы она слишком переусердствовала.