Гарий Немченко - История Кольки Богатырева

В сарае лежали дрова, стояли старые ульи. Пахло дубовыми вениками, керосином. В углу приткнулось цинковое ведро, покрытое черной тряпкой.

Колька сорвал тряпку, и армия обомлела.

В ведре, тесно прижавшись друг к другу, стояли георгины. Хоть и пленные, они гордо держали головы и храбро смотрели на неизвестных пришельцев.

Веселыми рыжими глазами дерзко глядел на Кольку «огненный король». У самого края ведра, опустив пышную голову, покорно ждал своей участи «оранжевый император».

— Свобода! — громко прошептал Колька и легонько тронул «императора».

— Вас хотели продать в рабство, но мы спасли вас! — сказал георгинам Писаренок.

Колька осторожно приподнял пленников над ведром и подождал так, пока Писаренок обеими ладошками плескал воду на их нерасчесанные разноцветные головы. Потом Володька снял свою красную футболку и ею прикрыл георгины.

Выскочив за ограду, армия спустилась к реке.

— В воду! — приказал Колька.

И мальчишки быстро пошли вдоль бережка по неглубокому. Река разливалась здесь широко, и под горой на той стороне ломались о скалы острые буруны, зато здесь вода стояла почти неподвижно.

Мальчишки оскользались на коричневатых, покрытых крошечными водорослями камнях, идти было трудно. Джульбарса теперь пес на руках Витька Орех. Зато пусть-ка Махно попробует напасть на их след. Никакая ищейка не поможет!

Вскоре армия добралась до улицы Щорса.

— Теть Тоня! — закричал Колька у порога, а когда та вышла, сдернул с цветов красную футболку Писаренка. — Ваши?

— «Огненный король»! — всплеснула тетя Тоня руками. — Где же нашли, Коля?..

— О, мы да не найдем! — засмеялся Колька. — Мы и вора сегодня поймаем — сами увидите…

— Так-таки сегодня? — не поверила тетя Тоня.

Колька посерьезнел.

— Завтра воскресенье, ему же деньги нужны…

— А георгины, — вставил Писаренок, — на воле!..

— Вот он и полезет. Он же думает, что вы одна живете, так вас и защитить некому!

— А если ударит? — строго спросила тетя Тоня. — Что тогда? Нет, дети, лучше вам с ним не связываться!..

— Теть Тоня! — воскликнул Колька.

Вся армия смотрела на нее с такой просьбой, что той ничего не оставалось делать, как согласиться.

— Ладно, — сказала она. — Приходите. Утро вечера мудренее…

— Нет, теть Тоня, вечер, — поправил Колька. — Поймаем его нынче вечером…

И снова потом — на этот раз в Колькиной палатке — состоялся военный совет. Мальчишки разработали план окончания операции «Огненный король».

Колька принес в палатку табурет, листок бумаги и цветные карандаши. И вся армия следила за тем, как он чертит карту тети Тониного двора. Карта была разноцветной — черный забор, зеленые грядки и сад, красные — дом, сарай, беседка в саду.

— Где он полезет? — спросил Колька, когда карта была готова.

— Через плетень! — сказал Писаренок.

— Да в калитку войдет, и все! — решил Меринок.

— Или из чужого двора — через сад, — предположил Сашка Лопушок.

И только один комиссар Витька Орехов пока молчал.

— Сто дорог! — вздохнул Колька. И тут же вдруг оживился: — Давайте, пацаны, так… У меня есть гитара, поняли? Мы с нее струны сдерем — бабушка разрешит, она эту гитару чего-то не любит. И натянем струны в разных концах во дворе. А сами сядем в кукурузе. Вот он войдет, а струна — дз-з-зынь!.. — Колька поднял палец и наклонил голову, как будто прислушивался к зазвеневшей струне. — Какая струна зазвенит, там он, значит, и лезет. А я струны хорошо знаю…

— А чего дальше? — спросил Витька Орех.

— А дальше — цап его! — объяснил Колька и для убедительности схватил за шею Писаренка. — Вот так, понял?.. А потом — судить!..

— Не пойдет, Коля, — серьезно решил Витька. — Услышит струны и удерет. Только себя так выдадим.

— Не пойдет! — сказал Колька. — А как же?..

— Он, по-моему, с улицы во двор через колодец полезет. Это же в ограде самое низкое место, — объяснил Витька. — Тут недалеко нам и надо спрятаться. Так, Писарь?..

Писаренок кивнул головой, и Кольке тоже пришлось согласиться: недаром же Витька Орех был теперь подполковником безопасности улицы Щорса…

И вот наступил вечер. Время близилось к десяти. Уже возвращались из-за реки и прошли по улице Щорса коровы, уже отгремели во дворах подойники.

Первым пришли во двор к тете Тоне Колька и Вовка Писарь. Сидят теперь за домом на теплых ракушечниковых камнях, которые подложены под окна, чтобы легко доставать до ставен.

На улице тихо. Не шевелясь, стоят у дома акации. На западе в сумеречном небе медленно полыхают спокойные зарницы.

Колька и Вовка Писаренок смотрят на небо. Оно быстро темнеет, и вот уже на нем одна за другой появляются звезды.

Когда у нас день, у звезд, наверное, ночь, а когда ночь приходит к нам, у них, пожалуй, начинается день. И первыми выходят из дома и появляются на небе, конечно, самые большие звезды. Сначала они щурятся и мигают, потому что еще не очень темно, да и кому, скажите, хочется вставать рано? Потом сон у них окончательно проходит, и они пристально смотрят на землю. Такая, наверное, у них работа.

За ними появляются звезды поменьше, и самыми последними выходят на улицу звезды-малыши. Они еще такие крошечные, что их можно увидеть, если долго смотреть в одну точку.

За темной зеленью ярко светятся окна. В домах вечеряют.

У пенсионера Шатрова, который живет напротив, громко играет радиола. Саратовские девчата поют про любовь. Потом Шатров выходит из дому и закрывает ставни. Ложится он раньше всех — ему ведь чуть свет надо спешить на базар. Днем и вечером он возится у себя в огороде, а утром продает на базаре огромные красные помидоры.

Замирает, готовясь ко сну, улица Щорса.

Постепенно сходятся к дому тети Тони мальчишки. Все они вооружены до зубов, у самого Кольки поверх кепки надета пробитая немецкая каска, за школьным ремнем — пара громадных «поджигов», точь-в-точь напоминающих разбойничьи пистолеты. Сбоку болтается кривая тонкая сабля с усиками из консервной банки.

Раньше половины двенадцатого — часа Махно ожидать не приходится, и пока мальчишки сидят в огороде на разостланной шубе и рассказывают истории, одну страшней другой. И с каждой рассказанной историей они все теснее прижимаются друг к другу, так как чему не веришь днем — обязательно веришь ночью, когда вокруг лежит сторожкая тишина, когда только трещат в темной траве сверчки да татарская луна, полная и красная, не мигая смотрит на землю.

— А вот с дедушкой моим было… — доверительно шепчет Писаренок. — Идет, значит, раз поздно вечером, а за ним — цыгарка. Человека нет, одна она, огонек только. Дедушка остановился, и она тоже. Он побежит — она за ним… Еле убежал…

— И с моим дедушкой такое было, — говорит Меринок тоже шепотом.