Всеволод Нестайко - Единица «с обманом»

На какой-то миг девчонки притихли. А потом…

— Ой, — прошептала Тося Рябошапка. — Смотрите, как ему плохо!

— Кажется, потерял сознание! — ужаснулась Таня Верба.

— Бедняга! — прошептала Люба Присяжнюк. — Видите, какой он впечатлительный. А мы…

— А мы, — вздохнула Надя Травянко, — мы же всегда считали, что он противный… А он взял и помирил Эрику и Гудрун.

Ленчик приоткрыл один глаз — смеются или нет? Но девчонки и не думают смеяться. Лица их были серьезны и озабоченны.

— Так ведь и пишут, — снова вздохнула Надя Травянко. — «Нас помирил ваш хороший товарищ, Леонид Монькин. Передайте ему много спасибо!» И что он там такое написал?..

И вдруг Ленчик все понял. И совсем открыл глаза. Ну конечно! Ведь он же написал Гудрун, что Эрика мучается, и Гудрун стало совестно, и она первая побежала мириться (ведь это же так важно, чтоб кто-нибудь сделал первый шаг!). Ну конечно же, сам того не желая, он помог им помириться. И никто над ним теперь не будет смеяться и ехидничать.

Горячая волна нежданной радости внезапно охватывает Ленчика, и он не может сдержать улыбку. Девчонки смотрят на него и тоже открыто и радостно улыбаются.

И тут ему вдруг приходит на ум, что радость — женского рода… И дружба, между прочим, тоже…

Но мир все-таки мужского…

Однако хотя доброта — тоже женского рода, это совсем не значит, что мужской род начисто ее лишен.

Вон за последней партой в левом ряду у стенки сидит малый. Он будто из другого класса, старше всех и выше ростом. Это…

Когда он первый раз вошел в класс, Игорь Дмитруха всплеснул руками и закричал:

— Ух ты! Фигура!

И это прозвище сразу прилипло к нему.

Он был выше всех в классе на целую голову, а то и на две, с длинным смешным носом и длинными руками, которые торчали из коротких рукавов. Угловатый и нескладный, он ходил, шаркая полусогнутыми ногами, а правой рукой махал и загребал назад, будто бил себя по невидимому хвосту.

Звали его Юра Хитрюк.

Он учился уже в пятом, но целый год проболел и даже лежал в больнице. Он жил во Львове, а после болезни переехал в Киев.

Фигура был добродушный, незлобивый и мягкий. Игорь Дмитруха распознал это сразу. Имея на всякий случай за спиной своих «адъютантов» — Лесика Спасокукоцкого и Стасика Кукуевицкого, он подошел к новичку, который молча занял свободное место на последней парте в левом ряду, и с ехидной вежливостью спросил:

— Слушайте, дядя, вы правила поведения учеников знаете? Они висят в каждом классе!

— Н-ну з-зна-аю, — враз покраснев, торопливо сказал новичок (он еще и заикался!).

— Ой, сомневаюсь! — покачал головой Дмитруха. — А что гласит пункт восьмой?.. Пункт восьмой правил для учащихся гласит: «Приветствуй учителей и других работников школы, знакомых и товарищей. Выполняй правила уличного движения». А вы? Вы нас приветствовали?

— Я… я… кивнул…

— Ах, вы «кивнули»! А где же ваше здрассте? У нас говорят: «Здравствуйте, дорогие друзья!»

Спасокукоцкий и Кукуевицкий хихикнули.

— Прекратить! — цыкнул на них Дмитруха.

Спасокукоцкий и Кукуевицкий тут же умолкли.

— Ну, поздоровайтесь, уж будьте так добры! — кротко сказал Дмитруха.

Фигура неторопливо поднялся из-за парты и, склонивши голову набок, криво усмехнулся:

— Н-ну… Зд-драссте… дорог-гие д-друзья…

— Вот! Это — другое дело!.. А ну, дорогие друзья, поприветствуем и мы Фигуру!

Дмитруха, как дирижер, взмахнул руками, и весь класс хором прокричал:

— Здра-ствуй, Фи-гу-ра!

А потом, повторяя за Дмитрухой, все прокричали еще три раза:

— Фиг-ура! Фиг-ура! Фиг-ура! — точно так же, как кричат «физкульт-ура!».

И всем сразу стало весело. И Фигуре тоже. Он от души смеялся вместе со всеми. Видно, он любил шутки и веселых людей. И Дмитруха, должно быть, ему понравился. Он даже хотел что-то сказать, но тут вошла учительница, и начался урок.

А на перемене Дмитруха подошел к Фигуре, который подпирал в коридоре стенку, и сказал:

— Нет! Все-таки ты правил для учащихся не знаешь! А что гласит пункт седьмой? Пункт седьмой гласит: «Разумно проводи свободное время: читай книжки, принимай участие в работе кружков, занимайся физкультурой»… А ты чем занимаешься? Стоишь как столб. Непорядок. Ну-ка, выполняй правила!.. Давай займемся физкультурой. Посмотрим, на что ты способен. Ну-ка, отойди от стены!

И когда Фигура послушно отошел, Игорь Дмитруха воскликнул: «Гон!» — и мигом вскочил ему на спину. От неожиданности Фигура покачнулся и едва не рухнул.

— По коням! — закричал Дмитруха.

Спасокукоцкий вскочил на Кукуевицкого, Валера Галушкинский на Шурика Бабенко, Леня Монькин на Витасика Дьяченко. И лихая кавалерия затопотала по коридору, пока властный голос завуча Воры Яковлевны: «Сейчас же прекратить!» — не прервал ее галопа.

— А ты молодец. Фигура! Здорово гарцуешь! — сказал Игорь Дмитруха, когда они возвращались в класс. — Объявляю тебе благодарность и награждаю орденом Буцефала!

Он вынул из кармана значок с изображением конской головы и собственноручно приколол Фигуре на грудь.

— Спас-с-сибо! — покраснел тот и захлопал глазами.

А Спасокукоцкий и Кукуевицкий посмотрели на него с неприкрытой завистью и досадой — они почуяли, что утрачивают расположение командира. И не ошиблись. Такой уж характер был у Игоря Дмитрухи — он, не задумываясь, вмиг менял своих приближенных. И хоть Спасокукоцкий и Кукуевицкий оставались пока что «адъютантами», но первым и ближайшим стал с этого дня Фигура.

— Фигура! За мной! Вперед! — командовал Дмитруха и мчал по коридору.

А за ним, махая и загребая назад правой рукой, неуклюже бежал на полусогнутых ногах Фигура.

— Фигура! На первый этаж! В спортзал! — кричал Дмитруха и, дробно стуча, сбегал по лестнице.

А за ним, махая и загребая назад правой рукой, неуклюже переступал через две ступеньки Фигура.

— Фигура! За компотом и пирожками! Короткими перебежками! — давал команду Дмитруха и, расталкивая всех, летел в буфет.

А за ним, махая и загребая назад правой рукой, на полусогнутых неуклюже обегал встречных Фигура…

— Тю! Прямо, как собачонка! — украдкой хмыкали Спасокукоцкий и Кукуевицкий, забыв, как совсем недавно точно так же бегали они сами…

Рассказывая кому-нибудь про Фигуру, Дмитруха называл его теперь уже не просто «Фигура», а «мой Фигура»:

«Посмотрели бы вы на моего Фигуру…», «Мой Фигура ходит во как!.. Смехота!..», «Вызывает математичка моего Фигуру, а он подняться из-за нарты не может — я его за хлястик к спинке привязал. Ха-ха-ха!..».

Под настроение Дмитруха складывал про него шутливые стихи: