Дина Сабитова - Где нет зимы

Она ходила по дому в брюках и широкой шелковой кофте. Во вторник кофта была лимонная, в среду малиновая, а в субботу черная.

Интересно, кофту какого цвета Белла Борисовна надевала в понедельник, в пятницу и в четверг? А в воскресенье?

Наверное, у нее семь кофт разного цвета. На каждый день недели. Иначе ей было бы просто не узнать, понедельник сегодня или суббота. Потому что она очень рассеянная. И ходит, прикрыв глаза, как будто ей совсем неинтересно смотреть на жизнь вокруг.

Увидев меня, Белла Борисовна всегда говорила сладким голосом одно и то же:

— А, это ты, детка. Присядь тут, Лидочка уже заканчивает.

И указывала мне на бархатную банкетку, стоящую в коридоре.

Я сидела на банкетке и думала, что будет, если однажды я отвечу Белле Борисовне:

— Нет, это не я! Это старуха Грюнфельд из темного-темного леса!

Может быть, тогда Белла Борисовна откроет глаза, посмотрит на меня и даже спросит, как меня зовут.

Я сидела, думала и ждала, а потом из-за портьеры появлялся Миша. И я представляла, что передо мной сцена, а Миша — известный артист, и вот он выходит перед полным залом, и все на него любуются.

Миша чаще всего выходил с урока весь красный и сердитый.

— Привет, — говорила я.

— Угу, — отвечал Миша.

— Ты уже уходишь? — спрашивала я.

Да, я понимаю, что это глупый вопрос. Но мне хотелось поговорить!

— Угу, — повторял Миша.

— Ну, пока, — прощалась я.

— Угу, пока, — кивал Миша.

К весне я уже выучила ригодон, и старинную французскую песенку, и еще белорусскую народную песню про перепелочку. Но тут мама поссорилась с Лидией Иосифовной, и я перестала ходить на музыку.

Потом мы с Мишей окончили садик.

И я думала, мы больше никогда не встретимся.

30 августа мы с Шурой пришли в школу на «пробный день». В этой школе и моя мама училась, и Паша учится.

Школа большая, пять этажей. Как бы мне там не заблудиться, когда останусь одна.

Бабушка долго смотрела списки, а потом сказала:

— Ты учишься в первом «А» классе. У заслуженной учительницы Недыбайло Ю.С.

— Не до чего? — решила уточнить я.

— Не-ды-бай-ло, — ответила бабушка. — Фамилия такая. А Ю.С. — имя, Юлия Станиславовна.

Фамилия учительницы мне сразу не понравилась. Но я знаю, что нельзя судить о человеке по его фамилии. Человек же не виноват, что у него такая фамилия, правда?

— Ты ее знаешь? — удивилась я.

— Знаю, — сухо ответила Шура.

— Она хорошая? — заволновалась я. И представила, что учительница Недыбайла должна быть огромная, как каменная великанша, с большими руками и ногами. Так что я заранее испугалась.

Шура почему-то молчала и продолжала вглядываться в списки.

— Пойдем. Шура, — я тихонько подергала бабушку за рукав.

Хотя мне с каждой минутой было все страшнее и страшнее от того, что надо будет встретиться с заслуженной учительницей Недыбайло, я все равно ужасно боялась опоздать на этот «пробный урок». И еще боялась: вдруг меня сразу попросят что-нибудь прочитать — я ведь плохо читаю. Мне читает Паша, и у него получается здорово: все герои говорят своими голосами. А если я читаю сама, то у меня все как-то медленно и одинаково: бу-бу, бу-бу…

И когда заслуженная Недыбайла услышит, как я плохо читаю, она скажет мне: «Ты совсем глупая девочка, и я не буду тебя ничему учить, а буду только ругать и ругать все время!»

А если мы еще и опоздаем…

Но тут Шура сказала:

— Эй! А как фамилия твоему приятелю Мише? Гуренков?

И она ткнула пальцем куда-то в последний лист списков.

— Смотри: Гуренков Михаил. Первый класс «В».

Да! Гуренков Михаил — это был мой друг Миша!

Я подумала, что мы сможем иногда встречаться в школе на переменах. Конечно, у него будут новые друзья, но ведь он и меня вспомнит, правда?

— Первый класс «В», — повторила бабушка. И прибавила:

— Учительница Сонькина С. Т.

Я начала представлять себе учительницу Сонькину — наверное, она такая маленькая, вся тоненькая и с короткими волосами, похожая на мальчика. Или на маленькую певчую птичку.

А бабушка сказала:

— Стой тут. Ни шагу с этого места.

— Куда ты? — кинулась я за ней.

— На разведку, — ответила Шура. — Стой тут, жди.

Вернулась она очень быстро.

— Ну вот, посмотрела, что за Сонькина такая, — сказала она деловито, — и думаю, это нам подходит. Хочешь учиться с Мишей в одном классе?

Я быстро-быстро закивала.

Все же хорошо, когда в классе есть кто-то знакомый. Особенно если это Миша Гуренков.

И мы с бабушкой пошли на второй этаж. Искать завуча.

Завуч сперва вытаращила глаза на бабушкин длинный цветастый подол, а услышав, что бабушка хочет перевести меня в другой класс, так замотала головой, что я испугалась, не вылетят ли у нее из ушей длинные желтые серьги. Они били ее по щекам, доставая почти до носа.

— Нет-нет, это невозможно, списки уже составлены, ничего изменить нельзя. Что за капризы, в самом деле, в последнюю минуту?

«Ничего изменить нельзя». Я была готова зареветь. Но Шура почему-то и не думала сдаваться.

— Из класса «А» в класс «В», — громко и внятно сказала Шура.

Тогда завуч перестала головой мотать и спросила:

— В «В»? Из «А»? От Юлии Станиславовны?

Бабушка подтвердила: да, именно от Юлии Станиславовны.

Завуч посмотрела на меня и пожала плечами:

— Первый раз слышу подобную просьбу. Все умоляют перевести их в класс «А», он уже просто-таки переполнен… Если вы решили освободить место — конечно, переведем.

Но тут она вдруг спохватилась:

— А вы ребенку кто — бабушка? Родители возражать не будут?

— Не будут, — вздохнула Шура.

Мама, конечно, не возражала бы. Ей, наверное, вообще все равно: в школу-то меня тоже бабушка записывала. Но первого сентября мама обещала найти время и проводить меня в школу.

Вот так и получилось, что мы с Шурой пошли в класс «В». И завуч с нами.

— Софья Тимофеевна, мы переводим к вам из «А» вот эту девочку. По желанию родителей.

Учительница Сонькина оказалась вовсе не такой, как я думала.

Высокая, с черными волосами, распущенными по плечам, и черными глазами.

Есть такая сказка про Беляночку и Розочку, так вот учительница Сонькина была похожа на Розочку из этой сказки.

И отчество у нее — Феевна!

Миша сидел на второй парте в первом ряду. У окна. Но в окно не смотрел. И на меня не смотрел. Рядом с ним сидела толстенькая девочка с косой, и они пинали друг друга ногами под партой. Я видела, пока стояла перед всеми, держась за Шурину руку.

Бабушка шепотом что-то сказала учительнице Сонькиной.

И толстенькую девочку вдруг пересадили на первую парту в средний ряд. Девочка со своего нового места показала Мише язык.

А меня посадили на ее место.

— Ты на музыку еще ходишь? — спросила я.

— Меня мама в музыкальную студию записала, — сказал Миша. — Там будет хор, музлитература и сольфеджио. Но сольфеджио мне не нравится.