Илга Понорницкая - Даша Птичкина и ее друзья

— Хочу! — передразнила ее мама. — А ты сама в жизни хоть копейку заработала? Или я должна тратить на тебя только то, что сама достану? Помнишь, послала тебя к магазину денег у добрых людей собрать? Так тебя сразу с милицией домой привели! Ни людей разжалобить не умеешь, ни от милиции скрыться! Помнишь, какого я от тебя стыда натерпелась? Ладно, отмазалась, сказала, что знать не знаю, отчего ты у меня на улицах побираешься! А ты — помнишь, как стояла перед милиционерами, тупица? Стоишь и молчишь! Нет, чтоб сказать, что тебя мать никуда не посылала, что ты сама надумала попрошайничать! Они тебя спрашивают, а ты стоишь и молчишь! Насилу поверили мне, что ты дурочка у меня!

Люда жалела уже, что начала разговор, от стыда ушам было жарко, как в тот раз, когда мама велела набрать на улице денег на хлеб, и она сначала не заметила наблюдавших за ней двух милиционеров. Хотелось, чтоб мама скорей перестала ее ругать, но она только входила во вкус.

— Да ты у меня и есть дурочка! — кричала она, близко наклоняясь к Люде. От мамы сильно пахло вином. — Кто же еще ты у меня есть? Ни учиться не можешь, ни деньгу для матери найти! Помнишь, как на родительском собрании мне за тебя было стыдно, а? Кто ты такая, чтобы говорить: «Хочу новую кофту»?

У Люды после того родительского собрания долго не проходили синяки на одном месте. Но вот ее мама, вспомнив о пережитом на собрании стыде, снова берется за ремень. И соседи слышат отчаянный и бесполезный крик Люды:

— Мама, не надо!

— Поверь, я тебе очень сочувствую! — раздалось в пустой комнате, когда она лежала на кровати и плакала, а мама ушла к своим друзьям поправлять подпорченное дочкой настроение. — Я очень, очень хочу тебе помочь.

— Кто ты? — спросила сквозь слезы Люда.

— Какое это сейчас имеет значение, — ответил ей голос. — Когда-нибудь я помогу тебе начать совсем другую жизнь. Но пока еще — все, что в моих силах — это сказать тебе: держись, Люда! Ты обязательно будешь счастливой. У тебя будет много друзей. Тебя все будут любить. Ты сможешь каждый день есть апельсины, бананы — и все, что захочешь. А если понадобится, ты сможешь купить себе тысячу новых кофт!

— Правда? — спросила Люда.

— Абсолютная правда, — ответил голос.

— А что, я стану королевой? — прошептала девочка.

Засыпая, она иногда думала о том, как хорошо быть королевой. Никто тебя не бьет, никто не смеет даже на тебя кричать. И никто не говорит, что ты должна носить какие-то лохмотья оттого, что в доме нечего есть.

Конечно, Люда ни с кем не делилась своими мыслями. И не собиралась делиться. Зачем? Чтоб все смеялись? Ведь она знала, что ей никогда не быть королевой.

Но получалось, что кто-то невидимый знает о ее мечте. И при этом не собирается смеяться.

— Конечно, ты станешь королевой! — пообещал ей голос. — Можешь быть в этом совершенно уверена. Есть только одно условие…

— Какое? — спросила Люда.

— Старайся оставаться хорошей. Как ты сейчас.

— Я — хорошая? — удивилась Люда. — Ведь мамка меня бьет!

— Взрослые не всегда бывают правы, — вздохнув, ответил голос. — Иным из них неплохо бы подумать о своих поступках. А что касается тебя — ты честная, искренняя, добрая девочка. Тебе живется нелегко, но это же — не навсегда. Ты веришь во все лучшее и ценишь в жизни красоту. Старайся оставаться такой во что бы то ни стало. А я, как могу, постараюсь тебе помочь!

Люда не очень-то поверила странному голосу. Честно говоря, она ему вообще не поверила. Люда подумала, что видела сон. Точней — слышала сон.

Можно услышать сон или нет, если тебе кажется, что ты вовсе не спишь?

Наверно, можно, если тебя все время ругают и бьют. И тебе очень хочется, чтоб кто-то пожалел тебя.

Люда постаралась забыть свой сон. Зачем помнить то, чего на самом деле быть не может?

Но вскоре странный голос напомнил о себе. Это было в тот день, когда мама снова отхлестала ее ремнем за «двойку» и снова до утра ушла к своим друзьям.

— Люда, я здесь! — раздалось в пустой комнате. — Пускай тебе от этого станет хоть немного легче…

— Кто — ты? — спросила Люда, всхлипывая. — Откуда ты взялся, или взялась, или, может, взялось…

— Мы с тобой знакомы давно, — раздалось где-то рядом. — Я уже долго служу тебе. А еще дольше служила твоей маме, пока ей не надоела… И пока ты не выросла из всего, что у тебя было. Надо сказать, я даже успела послужить твоей покойнице-бабушке…

— Кто ты? — снова спросила Люда.

— Я — старая кофта, которая на тебе, — отвечал ей голос. — И я желаю тебе всяческого добра. Если бы у меня было сердце, я бы сказала, что люблю тебя всем сердцем…

Никто никогда не говорил Люде таких слов.

Люда никак не могла понять, хорошо это или плохо, что кофта заговорила.

Иногда в этом, точно, не было ничего хорошего. Кофта зорко следила, чтобы Люда не допускала недостойных, по ее мнению, поступков. Ведь она готовила свою хозяйку в королевы.

Люде приходилось тяжело — надо было делать по утрам зарядку, чистить зубы. И уроки надо было теперь учить во что бы то ни стало.

Впрочем, иногда кофта входила в положение и пыталась подсказывать своей хозяйке на уроках.

Казалось, она знала все содержимое учебников наизусть.

Она умела решать задачки.

Одна беда — кофта не могла говорить шепотом.

И когда Люда вконец запутывалась у доски, в классе вдруг раздавался чей-то громкий голос:

— Да что ты мудришь, разве так умножают столбиком? Семерку, семерку-то где потеряла? А в сотнях у тебя был один в уме!

Или еще что-нибудь в таком роде.

— Кто это подсказывает во весь голос? — терялись учителя.

Ученики в недоумении переглядывались.

В результате Люда опять получала «два», а ни в чем не повинную Дашу, случалось, выгоняли в коридор. От кого же еще можно было ждать такого ужасного поведения?

Стоит ли говорить, что дома Люде снова попадало.

Но вскоре кофта научилась защищать свою хозяйку. Мать только подступала к ней с ремнем, как начинала выть пожарная сирена, или раздавался громкий голос:

— Пожар! Пожар!

А то и того пуще:

— Воздушная тревога! Граждане, воздушная тревога!

Мама в ужасе начинала метаться по комнате, а потом выскакивала в чем была вон, приказав дочери следовать за ней, но вовсе не заботясь, чтобы та послушалась ее.

— Я не хочу, чтобы ты привыкала к обману, Люда, — частенько вздыхала кофта, — но я просто ума не приложу, как еще я могу тебя защитить…

Однажды Люда была дома одна. Она только было решила сесть за уроки — повторить упущенное раньше и выучить то, что было задано на завтра. Он предвкушала, как ей будет сейчас хорошо. Кофта привила ей вкус к занятиям. Люда подумала даже, как ей повезло со старой кофтой. И как это приятно в самом деле — сидеть одной за столом и читать книги. Из непонятного тебе делать понятное. То, что не знаешь, делать тем, что знаешь. И тебя при этом никто не трогает. Никто не кричит. Только бы мама подольше не приходила.