Мария Белахова - Сын

Это уже угроза ему, Сане. Это что же, Игорь думает, что он трус? Запугивает? Зачем Игорь приходил сюда? Побоялся, что Саня все расскажет, и решил припугнуть! А что Игорь ему сделает? Изобьет? Пусть только попробует!..

Саня вспоминает Аркашку и улыбается. Попробуй Игорь с ним сразиться! Тот его сразу на обе лопатки положит. С Аркашкой надо теперь вместе из школы ходить.

Ну что они там так долго заседают? Скорей бы уж! Сане почему-то стало холодно. Он устал. Хотелось лечь или хотя бы сесть. Почему в коридорах нет скамеек?

Странно! У человека большие неприятности, а он думает о каких-то скамейках. Как во сне.

Когда открылась дверь кабинета директора, Саня сильно вздрогнул и оглянулся. Это была мать. Татьяна Михайловна подошла к нему и сказала:

— Пойдем, сынок, домой. Отложили до следующего педсовета.

Сказала ласково, нежно, как будто никогда между ними не было неприятностей. И Саня вдруг почувствовал, что вот-вот заплачет. Отчего это?

Они направились к лестнице, но дверь кабинета снова открылась, и вышел Сергей Владимирович.

— Рябинин! Подожди минутку. Вы, мамаша, — сказал он Татьяне Михайловне, — идите. Он скоро придет домой. — И, поглядев на Саню, сказал: — Пойдем, ну хотя бы в этот класс. Поговорим.

Как это случилось — Саня потом сам удивлялся, — но он все рассказал Сергею Владимировичу. И не настаивал тот, не выпытывал, не стыдил. Начал с ним разговаривать запросто, как равный, как человек, который по-настоящему огорчен неприятностями друга. И Саня все ему рассказал, все, что его мучило и угнетало последнее время: как они проводили время с Игорем, как обманывали учителей и домашних, как осматривали иностранные машины, рассказал о разговоре с иностранцем о сувенирах, рассказал, как и почему столкнулись на Садовой две машины. И, когда кончил говорить, вдруг почувствовал, как ему стало легко. Что будет дальше, он не знал, но все равно, хуже, чем было в эти дни, ему не будет.

Сергей Владимирович, глядя внимательно и по-доброму на Саню, спросил:

— Ты мне все откровенно рассказал? Ничего не скрыл? Ты ведь знаешь, я секретарь партийной организации школы. Могу я поручиться своей честью — партийной, советской, — что все было именно так?

— Можете. Все сказал.

И тут Саня вдруг заплакал. Об этом ему неловко даже вспоминать. Мужчина, взрослый человек, и вдруг заревел. Как мальчишка какой!

Сергей Владимирович обнял его:

— Ничего. Не волнуйся. Положись на меня. Теперь ко мне перешла твоя тяжесть. А я должен хорошо с ней справиться. Иди домой, Рябинин, и занимайся. Мать свою успокой. Хорошая она у тебя. Береги ее.

Когда Саня пришел домой, Татьяна Михайловна, посмотрев на его бледное лицо, покрасневшие глаза, поняла, что он находится в крайней степени напряжения. Она не стала ни о чем его спрашивать. А он сказал ей:

— Мамуля! Я не хочу есть. Я спать хочу. Только ты не думай, что я заболел. Это так…

Всего семь часов вечера, а Саня разделся, лег в постель, к стенке носом, и затих. Татьяна Михайловна погасила верхний свет, закрыла газетой настольную лампу и вышла из комнаты.

Кажется, беда уходит. Конечно, ничего, кроме хорошего, и не могло быть после разговора Сани с Сергеем Владимировичем. Замечательный человек! Да и все учителя отнеслись к ней участливо.

А где Ира? За это время мать все внимание отдала Сане. Как бы дочка не наделала каких-нибудь глупостей! Вон Нюра Фролова — росла тихой, скромной, а сейчас Анна Павловна извелась с ней. Гуляет допоздна, ничего не делает и на всякое замечание дерзостью отвечает. Где и когда прозевали человека?

Татьяна Михайловна сидит в кухне. Она не хочет входить в комнату, пусть Саня спит спокойно. Она дождется Иры. Если ее не предупредить, ворвется с шумом и разбудит брата.

Если у человека спокойно на душе, то и работа спорится, и окружающие люди становятся приятными. Так было и с Татьяной Михайловной. Когда на другой день, после педсовета, она пришла на работу, то, глядя на детишек с нежностью, подумала: «Милые вы мои малыши! Наверно, вам было скучно со мной все эти дни, когда я распустила нюни». И в самом деле, сегодня ее дети были веселыми, смешливыми и озорными.

У Татьяны Михайловны средняя группа — пятилетки. За завтраком черноглазый Коля «подхалимским» голосом попросил:

— Тетечка Танечка! Дай добавок.

Татьяна Михайловна развела руки:

— Ничего больше нет. Всё съели.

Коля нахмурился и вытянул губы:

— У, тетеха!

Ребята рассмеялись.

Будь у Татьяны Михайловны плохое настроение, может, она прочитала бы Коле нотацию за «тетеху». Но она смеялась вместе с детьми, а потом пошла на кухню и принесла для него добавок манной каши.

Все у нее ладилось в этот день. Она хорошо провела с детьми лепку и рисование, охотно заполнила дневник и, кончив дежурство, со спокойной душой пошла домой.

Входную дверь квартиры Татьяна Михайловна открыла своим ключом и, войдя в коридор, удивилась. Вешалка переполнена пальто. Из комнаты доносились веселые голоса. Что такое?

Саня лежал в постели, а кругом на стульях, на кровати расселись одноклассники.

— Что такое? Ты болен? — с испугом спросила Татьяна Михайловна Саню.

— Ничего особенного! — ответил Саня. — В школу я ходил, но у меня температура тридцать семь и пять и поэтому отпустили. А ребята пришли навестить. Ничего особенного, горло немножко.

— Вероятно, ангина. Вы, ребята, подальше от него сядьте.

— Ничего, ничего, не заразимся! — на все голоса запротестовали ребята.

Один паренек, сделав скорбное лицо, с сожалением сказал:

— Не заразимся. Не каждому так повезет, как Саньке. Теперь на целую неделю его от школы освободят.

Все громко и весело, и даже больной Саня, засмеялись.

Что же все-таки произошло? Почему столько ребят? Хорошо, что к Сане пришли товарищи, но почему так много? Никогда еще не было такого нашествия. Спрашивать, пожалуй, неудобно, и лучше ей уйти в кухню, не мешать. Татьяна Михайловна так и сделала — взяла немытые чашки со стола и ушла.

Саня и сам удивился, что к нему нагрянуло столько товарищей. Знал бы он, не валялся бы в постели в одних трусах. Неудобно: пришли не только ребята, но и девочки… и Зоя…

Вот она и говорит сейчас:

— Ну, ребята, скажем Сане главную новость?

— Конечно, скажем! — поддержали все.

Саня ушел из школы после второго урока, на большой перемене. Третий урок был английский. Пришел Сергей Владимирович и, вместо того чтобы начать урок, заявил:

— С нынешнего дня я ваш классный руководитель.

Все так и раскрыли рты. Сергей Владимирович, секретарь парторганизации, у него очень много общественной работы, и вдруг классный руководитель! Да еще среди года.

А Сергей Владимирович, лукаво поглядывая на удивленные лица ребят, еще раз подтвердил: