Максуд Ибрагимбеков - Пусть он останется с нами

Все согласились с Вовкой, но выяснилось, что фамилии студента и точного времени никто не знает. Тогда Вовка подумал и сказал, что ничего у нас не получится, если мы не будем про этих львов знать абсолютно точные вещи, а узнать их мы можем с помощью только одного человека в нашей школе. И кто, вы думаете, этот человек? Я. Вовка сказал, что только с моей помощью можно узнать самые точные вещи. Все посмотрели на меня и радостно закричали, что я должен пойти к папе и все у него разузнать. Мне ужасно не хотелось идти к отцу, но когда Суслик вопросительно посмотрел на меня, я кивнул головой.

Суслик спросил меня: удобно ли это? Я стал думать, что ему ответить, но все опять хором закричали, что очень удобно, и я опять кивнул головой.

Суслик сказал, что меня одного он никуда не отпустит, а Вовка сразу же добавил, еще прежде чем Суслик кончил говорить, что со мной пойдут он и Димка, тут я тоже не выдержал и сказал, что и Ленка пойдет, я уже видел — она очень расстраивается из-за того, что о ней никто и не вспомнил. Суслик проводил нас до выхода, остановил такси и поручил шоферу, чтобы он отвез нас в управление городской милиции. Суслик нам сказал, что он и ребята будут с нетерпением ждать нашего приезда. В машине у всех у нас было веселое настроение, потому что Вовка стал рассказывать о том, как львам удалось сбежать из цирка. Он сказал, что они давно мечтали о побеге и очень здорово подготовились к нему, подобрали ключи к замкам клеток, подкупили сторожа и достали все необходимые географические карты. Единственно, в чем им не повезло, это в том, что они неграмотные, хоть и дрессированные, и поэтому самостоятельно в плане нашего города разобраться не сумели.

У входа в управление нас остановил дежурный и спросил, куда мы идем. Мы объяснили, он позвонил в приемную, и секретарша сказала ему, чтобы нас пропустили. В лифте мы окончательно договорились, о чем будем говорить с папой.

Секретарша приветливо поздоровалась с нами и сразу пропустила к папе. Я в первый раз увидел его кабинет. Это была очень большая комната с двумя кондиционерами в окнах, с большим портретом Дзержинского над письменным столом. А на столе, так же как у нас дома, стояло два телефона. Когда мы вошли, папа разговаривал с каким-то человеком. Он, не прерывая разговора, кивнул нам головой и показал на кресла. Я сперва не узнал этого человека, но Вовка толкнул меня локтем, и я тогда его узнал. Это был дрессировщик из цирка — укротитель львов. Я присмотрелся, он и впрямь был похож на Димкиного отца. Вблизи сходство просто в глаза бросалось. Он был очень расстроен и показывал папе какие-то бумаги. Мы сразу поняли, что речь идет о львах, и стали внимательно слушать.

— Вот акты о передаче двух львов зоопарку вашего города, — сказал дрессировщик, показывая папе эти бумаги. — Я им передал, они их погрузили в свои передвижные клетки и оставили до утра на территории цирка. Прошу вас обратить внимание на тот факт, что львы сбежали из клеток, принадлежащих зоопарку. Я не виноват в том, что они предоставили неисправные клетки, и ответственности за это никакой нести не должен.

— Вас никто ни в чем не обвиняет, — сказал папа, на акты он даже не посмотрел. — А почему вы решили передать этих львов нашему зоопарку?

По-моему, дрессировщику очень понравились папины слова о том, что его никто ни в чем не обвиняет: у него даже голос изменился, стал неторопливым и даже уверенным.

— По чисто профессиональным причинам. Львы эти абсолютно здоровые и молодые. Видите ли, в чем дело, считается, что звери из породы кошачьих вообще очень трудно поддаются дрессировке. Вы были на нашем спектакле?

Папа отрицательно покачал головой.

— Жаль. Вы бы увидели, что в общем вся группа львов может считаться вполне успешно прошедшей обучение и дрессировку. Несмотря на то, что я их принял сравнительно недавно. Только эти два сбежавших льва не поддавались никакой дрессировке. Главным образом из-за их очень злобного и, я бы сказал, коварного нрава... Перед тем как приехать в ваш город, мы гастролировали в Баку. Так вот там они набросились без всяких к тому причин на моего ассистента, и нам удалось спасти парня только чудом. Он до сих пор лежит в больнице.

— Почему же вы их не отдали в бакинский зоопарк?

— Мы предлагали, но они отказались, у них есть две пары прекрасных берберских львов.

— Как вы думаете, — спросил папа, — на воле они представляют большую опасность для людей?

Дрессировщик кивнул головой.

— Да. У них вообще нрав свирепый, а теперь, когда они раздражены непривычной обстановкой, голодны и напуганы, я думаю, они представляют очень большую опасность, особенно с наступлением темноты. А в чем ваша задача, товарищ полковник? Вы хотите их поймать?

— Моя задача, — сказал папа, — только в том, чтобы любой ценой предотвратить возможность хоть одной человеческой жертвы в городе. Вы нам можете чем-нибудь помочь?

Дрессировщик подумал и пожал плечами:

— Мне кажется, что нет. Сейчас в них пробудились все инстинкты, и если даже в них что-то и оставалось от школы дрессировки, то теперь это бесследно исчезло. Считайте, что вы имеете дело с дикими зверями.

— Ладно, — сказал папа. — Извините за беспокойство.

Сразу же после ухода дрессировщика в кабинет вошел военный в форме капитана, он отдал папе честь и сказал, что он и его рота автоматчиков прибыли в его распоряжение. Папа встал и сказал капитану, что надо немедленно ехать. Он уже выходил из-за стола, когда увидел нас. По-моему, он совершенно забыл, что мы находимся в его кабинете.

— Да, — сказал он. — Вы, ребята, по какому поводу?

Вовка встал и подробно рассказал папе о нашем решении вести дневник. Вовка говорил очень торжественно и в конце попросил, чтобы папа разрешил нам принимать участие во всех делах, связанных со сбежавшими львами. Вовка говорил очень здорово.

Папа Вовку послушал внимательно и нажал на столе кнопку, а потом сказал нам, что это дело недетское, опасное и что мы сейчас все должны отправиться по домам и из дому до завтра не выходить. Он еще говорил нам это, когда в кабинет вошла секретарша, это он ее, оказывается, звонком вызвал, она вошла и встала в дверях.

— Я вас прошу, — сказал ей папа, — вызовите машину, и пусть детей развезут по домам. Всего доброго. Я домой приду поздно, — это он уже сказал только мне.

Мы даже слова не успели сказать, а он уже вышел. Все мы растерялись, даже Вовка. И у всех настроение испортилось, но больше всех, конечно, у меня. Мне даже на ребят было стыдно смотреть. Лучше мы бы сюда и не приезжали. Мы спустились вниз, а там нас уже ждала машина. И за рулем был не дядя Толя, а какой-то совершенно незнакомый шофер. Мы сели в машину и сказали, чтобы он нас отвез в школу, а он покачал головой и говорит: