Алексей Мусатов - На семи ветрах

На гармошке аккомпанировал Дима Клепиков. Он то и дело путал мотив, ребята пели недружно, вразнобой, а Улька Вьюрков начал так «козлетонить», что Раиса Захаровна попросила его замолчать.

Разобиженный Улька отошёл в сторону и уставился в окно. Заметив во дворе грузовик, он решил, что в школу привезли дрова. Спевка затянулась, хотелось подвигаться, размяться, и Улька без стеснения сказал:

— Раиса Захаровна, дрова привезли. Разгружать надо.

Дима приглушил гармошку. Школьники прильнули к окнам.

Из кабины грузовика вылез Семён Клепиков, а с другой стороны выскочила Таня Фонарёва. Она была в модном зелёном пальто, в цветастом шерстяном полушалке, в новеньких резиновых ботах, отороченных мехом.

Заметив за окном лица одноклассников, Таня помахала им рукой, что-то крикнула, потом бросилась к шофёру и принялась помогать ему развязывать узлы верёвки, стягивающей брезент. Затем ещё раз обернулась к окнам, широко и радостно улыбнулась, вновь крикнула что-то победное и, когда верёвки были развязаны, жестом фокусника сдёрнула брезентовое покрывало.

В зале ахнули. На грузовике стояло знойно-чёрное, как воронье крыло, пианино. По бокам оно было обложено соломой, и из неё торчали два настоящих бронзовых подсвечника.

Ребята заулыбались. Как же не хватало в школе пианино! Как неинтересно было без него на уроках пения, как надоела им Димкина гармошка! Но от кого же такой щедрый подарок?

Все невольно посмотрели на Диму Клепикова — этот парень наверное всё знает.

— А может, не нам пианино? — спросил Улька. — Может, для колхозного клуба?

— Нам пианино, нам… — успокоил Дима. — Премия школьной бригаде. За трудовые успехи. Так правление решило.

— Чего же мы стоим! — крикнул Улька. — Грузчики, вперёд! Раз-два — взяли.

Через минуту школьный зал был пуст.

Наспех одевшись, школьники выскочили на улицу и, окружив грузовик, осторожно сняли пианино на землю. Потом сделали из верёвок лямки и, отобрав самых сильных и рослых мальчишек, потащили его на второй этаж.

— Только, пожалуйста, осторожно! Умоляю вас… — упрашивала ребят Раиса Захаровна. — Это же большая ценность.

Наконец пианино втащили в школьный зал и по совету учительницы поставили к тёплой внутренней стене.

Таня Фонарёва передала Раисе Захаровне ключ от пианино и попросила что-нибудь сыграть.

— Я даже новую песню привезла — «Марш школьных бригад». Мы её на слёте пели… Очень всем понравилась.

Девочки принесли учительнице стул. Раиса Захаровна просмотрела ноты, взяла несколько аккордов. Звук получился расстроенным, глуховатым.

— Придётся подождать. Пусть инструмент отогреется.

— А пианино, видать, из бывших, — заметил Улька. — Углы обиты, царапины. А подсвечники-то какие — «времен Очакова и покоренья Крыма»…

— Да, агрегат, похоже, из списанных, вроде нашего трактора, — усмехнулся Сашка.

— Ладно вам! — остановила ребят Настя. — Дареному коню в зубы не смотрят.

Пока пианино отогревалось, школьники забросали Таню вопросами: как прошёл слёт, выступала ли она, откуда всё-таки появилось пианино?

Разрумяненная морозом, Таня сняла пальто, поправила толстую косу и снисходительно оглядела ребят.

— Вообще-то после каникул я отчитаюсь подробно. Соберём всю бригаду…

— А ты вкратце… о самом главном!

— Ну, если вкратце, — согласилась Таня.

Слёт проходил в городском театре. Делегаты съехались со всей области. Было много гостей, корреспондентов газет, кинохроника, телевидение. Она, Таня, попала даже в президиум и сидела рядом с секретарём обкома комсомола. Доклад длился почти полтора часа, и в нём дважды упоминалась родниковская школьная бригада, и очень одобрительно.

Потом Таня выступала с рапортом. По бумажке, конечно, не читала, как некоторые другие. Слушали её хорошо и даже аплодировали. Четыре или пять раз, она уже не помнит. Затем их бригаде вручили почётную грамоту, а рапорт сегодня утром напечатали даже в областной комсомольской газете.

Таня достала из чемоданчика несколько номеров газеты и передала их ребятам.

— А откуда всё-таки взялся этот агрегат? — спросил Саша, кивая на пианино.

— А с музыкой так получилось… — продолжала Таня. — Вчера на слёте появился мой отец… Ну, его, конечно, как представителя старшего поколения, пригласили в президиум. Сидит он такой важный, целый графин воды выпил и всё мне почему-то подмаргивает. А потом слово попросил. И так начал нашу бригаду расхваливать, что опять аплодисменты без конца. И орлы-то мы, и ретивый народ, и золотые руки, и первые помощники. А под конец и говорит: «Мы для наших молодцов никакой премии не пожалеем, купим им пианино для школы, пускай ребята в жизнь с музыкой входят…» Я, признаться, думала, похвалился отец, для красного словца пообещал, а сегодня утром смотрю, он заезжает за мной в общежитие и везёт меня покупать пианино.

— Ну и расщедрился председатель! — фыркнул Улька. — То у него снега зимой не выпросишь, а тут — музыка… Чудеса прямо.

— Получается, что у нас сплошные успехи и победы, — сказал Федя, пробежав глазами Танин рапорт в газете. — Тишь, гладь, божья благодать… Ни сучка ни задоринки. Кто ж тебя просил так соловьём заливаться? Это твой рапорт или нет?

— Мой, конечно.

— А почему ты на слёте наши замечания не высказала? Про то, чем мы недовольны… Какие наши требования.

— Да, да, — подхватил Улька. — Ты ведь обещала…

Таня молчала.

— Ну что ж ты? Неужели забыла? — торопили ребята.

— Понимаете, — замялась Таня, — как-то не до того было. Такая на слёте обстановка торжественная… Все рапортуют, аплодисменты, музыка. У всех праздничное настроение. А я вдруг с критикой…

— Смолчала, значит, испугалась? — усмехнулся Федя. — Аплодисменты помешали, музыка?

Таня вспыхнула.

Взгляды их на мгновение скрестились, девушка сердито перебросила за спину толстую косу и, пожав плечами, отвернулась от Феди. Потом обратилась к ребятам:

— Если хотите знать, как всё было, так я скажу. Алексей Маркович попросил показать ему наш рапорт. И, конечно, поправил его, подсократил, отредактировал… Так, говорит, нужно. Это слёт, большой праздник, и надо побольше о достижениях рассказать…

— Ну и правильно! — вмешался в разговор Димка Клепиков. — А чем наша бригада плоха? Всё лето работали, не загорали. И колхоз нами доволен, трудодни начислял, на авансы не скупился. Я вот оделся, обулся за лето… — Он лихо притопнул новыми башмаками на толстой рубчатой подошве. — На свои трудовые, кровные куплены…

— Правильно, Дима, — поддержала его Зоя Стригалёва. — Такую бригаду поискать, как наша! Сколько мы благодарностей от Кузьмы Егоровича имели! В экскурсию за счёт колхоза ездили, приёмник в подарок получили… Теперь вот пианино…