Алексей Мусатов - Мамаев омут. Повести и рассказы

— Известное дело, — ухмыльнулся Митька. — Тайна у вас великая, под семью замками. Знаете вы с Андрюхой да сова… да ещё людей полсела. В Иваньковском городище копаться собрались. А только твоя мамаша уже давно про этот секрет расчухала. И подрядила тебя в подпаски к деду Авдею… Чтоб ты летом пустяками не занимался.

— Меня… в подпаски? — изумился я.

— Ага… И тебе прибыльно, и матери спокойно. Да и Андрюха от городища вроде отказался…

— Как отказался?

Я ничего не понимал.

— Приходи вот сегодня на пионерский сбор, — предложил мне Митька, — всё и узнаешь.

Я вспомнил, что среди животноводов давно уже шёл разговор о телятах. За зиму и весну они подросли, в загончике около фермы им стало тесно, они рвались на волю, на зеленые лужайки, на подножный корм. А пастухов в колхозе — раз-два и обчёлся. Все уже заняты: кто коров пасёт, кто овец, кто свиней. Один свободный пастух остался — дед Авдей Прошечкин. Но две сотни бестолковых, озорных телят ему не под силу — нужны помощники.

Тётя Катя Чашкина, заведующая фермой, обратилась к парням, к девчатам: не пойдёт ли кто в подпаски к деду Авдею, — но все заняты, все при деле, да и не к лицу вроде молодым людям за мокрогубыми телятами бегать. Тогда тётя Катя решила взяться за пионеров. И вот сегодня вместе с дедом Авдеем она пришла на наш пионерский сбор и произнёсла чуть ли не целую речь. Вы, мол, ребята, первые наши помощники на ферме, шефы над телятами: зимой поили, кормили их, на ноги ставили, а теперь пришло время на пастбище выгонять, привесы нагуливать, выхаживать в рослых тёлочек да бычков упитанных.

Повскакали тут с мест девчонки, те, что зимой над телятами шефствовали, закричали: «Нас в подпаски посылайте, нас…» А дед Авдей только головой покачал: не девчоночье это дело — в пастухах ходить. Тут мальчишки нужны да чтоб спорые были, резвые да выносливые. Вот вроде Митьки Савкина.

А сам всё к пионерам присматривается — на ком бы глаз остановить. И все ребята к Андрейке Сергачёву обернулись. Так уж повелось в отряде: как где провал или прорыв какой, требуется ли вожатый к первоклашкам, надо ли срочно скворечники изготовить или школьную изгородь починить — всегда он первым оказывается.

При этом никто Андрейку не называет, не назначает и он вроде на всё соглашается по своей охоте.

Вот и сейчас председатель совета отряда, толстенькая, щекастая Зина Лобачёва, объяснила ребятам, что посылать в подпаски в обязательном порядке они никого не имеют права — дело это добровольное, по желанию. А сама тоже всё время на Сергачёва поглядывала и даже рассказала историю о том, как Андейка уже работал «подпаском деда-мороза», помогал матери-овчарнице пасти прошлой зимой овец по снегу — овцы дышали свежим воздухом, нагуливали аппетит, подкармливались ветками деревьев.

И тогда Сергачёв поднялся с места, помял в руках кепку и негромко сказал:

— Ладно, ребята… Раз надо, так надо…

Дед Авдей крякнул, оглядел плотную Андрюшкину фигуру, с довольным видом погладил куцую бородёнку.

— Сергачёв, значит… Ничего, этот сгодится. По матери знаю. Только мне тебя да Митьки мало, ещё два помощника требуются.

— Тогда Петьку Теряева возьмите, дружка моего, — предложил Андрей, посмотрев на меня. — Мы с ним вместе зимой овец пасли.

Я вполголоса напомнил Андрею про наш летний поход, про Иваньковское городище, но он только покачал головой и шепнул мне:

— Пойми… Это же пионерское задание. Надо кому-то телят пасти.

— И меня в пастухи запишите, — подал голос долговязый Вовка Костылев. — Я уже и кнут сплёл.

— Правильно, дедушка, — шепнул ему Митька. — Бери их. Ребята безотказные, работать умеют. Я их знаю.

— Ладно, можно зачислить, — согласился Авдей и кивнул тёте Кате: — Оформляй их как положено. И пусть готовятся: одёжка там, обужка, кнуты… чтоб всё как надо… На днях телят выгонять будем.

Телят выгоняли чуть свет. Провожать их пришли завфермой тётя Катя Чашкина и телятницы с девчонками-шефами. Заявились и наши с Андрейкой матери.

Ожидая, пока подойдёт дед Авдей, тётя Катя пересчитала в загончике около фермы телят, поговорила о чём-то с телятницами, потом обратилась к нашим матерям. Она сказала, что я, Вовка и Андрейка просто молодцы, что согласились помогать деду Авдею пасти телят. Молодняк породистый, цены ему нет, за ним нужен глаз да глаз, а ребята мы не какие-нибудь шалопуты, а серьёзные, толковые ребята, и на нас можно вполне положиться. Да и подзаработаем мы, подпаски, за лето неплохо, справим к осени новую обувку, одежду, матерям поможем, младшим сестрёнкам и братишкам.

— Уж куда там! При таком кормильце-поильце хоть сейчас на пенсию переходи. — Мать весело взглянула на меня и, обернувшись к тёте Кате, призналась: — Главное, парень хоть при деле будет. И Авдей за ним присмотрит, не даст вольничать. Он ведь, мой-то, что удумал? На всё лето из дома улизнуть, в городище копаться. Целую торбу сухарей у него нашла, соли мешочек, спички… А теперь я хоть спокойна буду…

К тёте Кате приблизилась сухонькая, согнутая в крючок Вовкина бабушка и протянула ей что-то завязанное в белый платок:

— Не побрезгуй, Екатерина Ивановна!

— Что это? — растерялась тётя Катя.

— Да подарочек тебе, свеженькие… только что из-под несушек. Ты уж прими. Превеликое вам с дедом Авдеем спасибо, что Вовку моего непутёвого призрели… В подпаски взяли. — И она словоохотливо принялась объяснять, как лихо её внуку сидеть в школе за партой, как учение не идёт ему на ум и как ему сейчас самое время привыкать к пастушьему делу.

Тётя Катя с досадой сунула узелок с яйцами в руки Вовкиной бабке и встретилась взглядом с Зиной Лобачёвой:

— Это что ж, Зина? Неучей в пастухи-то посылаем…

— Так Вовка же добровольно вызвался, — в замешательстве начала было Зина, но тут к телятнику подошли дед Авдей и Митька.

Они были при полном параде. Старик в жёстком брезентовом дождевике, который гремел, словно листовое железо, в сапогах, смазанных дёгтем, кнут, свёрнутый в толстое кольцо, перекинут через плечо. На Митьке тяжёлые лыжные ботинки и тёплый стёганый ватник. Знаменитый его кнут свисал с плеча и змеился по росистой траве, оставляя тёмный след. За Митькой трусил Ураган, а вернее, всем известный в деревне пёс Кутька, лохматый, взъерошенный, с обрубленным хвостом.

Оглядев наши с Андрейкой лёгкие ботинки и курточки, дед Авдей покачал головой:

— Не по форме одеты, пастыри, не по форме. Не на прогулочку идём, не цветочки-ягодки собирать. Всякое может случиться: и жара, и холод, и ливень с градом.

— Это мы пока, временно… Справим потом… — пообещал Андрейка.

Особенно не понравились деду наши кнуты, которые мы наспех сплели из концов верёвок.