Лев Рубинштейн - Честный Эйб

Сделав такой вывод, достойный самого рассудительного героя из книг, Эйб зашагал к дому Тэйлора.

Тэйлор был и фермером, и паромщиком, и дела его шли недурно. Мимо его дома проходили пароходы, лодки, гружённые овощами, плоты с бочками солёной свинины. Но всё это было мелко по сравнению с караванами «плавучих домов», барж, шаланд и огромных плотов с хижинами, идущими на запад, на новые участки. Возле этих речных хижин женщины стирали бельё, а на баржах резвились дети. Все они останавливались около дома Тэйлора, выспрашивая о ценах, об урожаях, о фарватере полноводной Огайо. Некоторые покупали еду, другие продавали домашние вещи и многие выпивали рюмочку-другую виски, джина или, на худой конец, местной яблочной настойки. («Впереди много акров плодородной земли, авось и мы разбогатеем!») Так что Тэйлор жил бы совсем хорошо, если б не злоба против братьев Диллов, которая никогда не давала ему покоя.

Братья Диллы были тоже паромщиками и жили в штате Кентукки, на южном берегу Огайо, километрах в трёх от перевоза Тэйлора. Чтобы не мешать друг Другу, Тэйлор и Диллы сговорились перевозить пассажиров на разных участках реки. Но Тэйлор клялся, что братья тайно высаживают кентуккийских пассажиров за мыском, возле его фермы, потому что отсюда ближе до дороги, ведущей на север. Вот и сейчас Тэйлор возвышался возле берега Огайо с ружьём за плечами и со старой подзорной трубой. Он внимательно изучал противоположный берег, чтобы застать братьев Диллов на месте преступления. Но река была пустынна.

— Эйб, ты их не видел за мысом? — спросил он.

— Нет, мистер Тэйлор. Но я заработал доллар.

Тэйлор опустил трубку.

— Доллар? — переспросил он. — Покажи!

Эйб показал серебряный кружок и рассказал о своих пассажирах.

— Это Пауэлл тебе дал? Ну и расточительный человек этот Пауэлл! Впрочем, он нынче получил порядочные деньги от Прайса. Сделка-то состоялась у меня в доме… Знаешь что, Эйб? Из уважения к твоим родителям и по тому случаю, что ты честный парень, я отказываюсь от своей доли за перевоз. Тем более, что ты возил этих господ на собственной лодке. Этот доллар — твой!

Итак, Эйб Линкольн стал обладателем доллара. Он не собирался тратить его на пустяки. Другой мальчик накупил бы у проезжего коробейника сластей или зарядов для фейерверка, но Эйб решил купить на эти деньги книг.

— Не забудь опрокинуть лодку днищем вверх, — сказал Тэйлор, — нынче будет дождь. Видишь, на северо-западе тучи?

…Да, именно книг! Правда, не так-то легко было достать книгу в этих местах, здесь книги были редкостью. Пожалуй, придётся ждать несколько месяцев, пока кто-нибудь из пароходных пассажиров не согласится продать какой-нибудь томик из своего багажа.

Ах, эти счастливые люди, разъезжающие по своим делам! Они свободны, как птицы! Они появляются из синеватой дали и исчезают в туманной дымке реки. Они не прикованы к месту, они передвигаются из штата в штат по великой речной дороге. Они часто видят такие города, как Новый Орлеан и Цинциннати, а некоторые побывали даже в Вашингтоне. И везде они встречаются с тысячами людей, самых разнообразных, хороших и плохих, они слышат про множество событий, о которых не пишут ни в книгах, ни в газетах.

Как хорошо видеть этот большой мир своими глазами! Как хорошо ранним утром стоять на носу парохода и следить за тем как освещается и раздвигается горизонт и возникают всё новые гудящие народом пристани!

К вечеру действительно разыгралась непогода. Неожиданно хлынул дождь. Ветер гнал воду против течения. К восьми часам вечера все окрестности скрылись в кромешной тьме. Слышны были только вой ветра и суматошный плеск волн. Никто не видел, как две фигурки, закутанные в одеяла, выскользнули из дома через крышу и, шлёпая по лужам, побежали к реке. Это были Том Белл и сестра его Маргарет.

Они остановились на берегу Огайо. Вода шумела под бревенчатым настилом лодочной пристани. Капли дождя барабанили по доскам.

— Откуда ты знаешь, что это будет сегодня? — спросила Маргарет.

— Я слышал от доктора Э́ллена.

— Это который против пьянства?

— И против рабства.

— А почему тётя Рэ́чел говорит, что он сумасшедший?

— Он не сумасшедший. Он из восточных штатов. У них там много таких.

— А кто ему сказал?

— Не знаю. Кто-то из местных негров. Они знают всё, что делается на том берегу. Доктор сказал: «Я дам доллар тому, кто приведёт ко мне этого Тоби. Дай бог ему переплыть через Огайо, а уж я о нём позабочусь».

— Откуда доктор знает, что Тоби продан?

— Ему сказал паромщик Тэйлор. Этого Тоби продали в его присутствии торговцу неграми Прайсу за восемьсот долларов. Сегодня Тоби должны были увезти на Юг, но он бежал в лес. Ночью он попытался переплыть через реку. Но когда…

Маргарет задумчиво поглядела на чёрную, бурлящую воду Огайо.

— Доктор так и сказал: «Я дам доллар тому, кто приведёт ко мне этого Тоби»? — спросила она.

— Так и сказал. Я сам слышал.

— Том, — сказала Маргарет, — а ведь это нехорошо.

— Что нехорошо?

— Ты собираешься помочь беглому негру. Это всё равно что украсть чужую вещь.

Том молчал несколько минут.

— Доктор не станет брать чужую вещь. Раз доктор сказал, значит, можно.

— Вот тётя Рэчел и говорит, что он сумасшедший, — прошептала Маргарет.

Том не ответил. Он пристально смотрел вдаль. Ветер донёс с реки какой-то странный звук — не то скрип уключин, не то сдавленный человеческий крик.

— Том, — сказала Маргарет, — пожалуй, нужно зажечь фонарь.

Зажечь фонарь под дождём нелёгкое дело. У Тома были всего две серные спички — величайшая ценность, которую он с трудом выпросил у матери. Первая спичка погасла от порыва ветра. Вторая, с большой осторожностью зажжённая под одеялом, сделала своё дело, и фитиль загорелся тусклым, жёлтым огоньком.

Том поднял фонарь и взмахнул им над головой. С реки снова донёсся тот же звук. Теперь уже можно было с уверенностью сказать, что это человеческий голос.

— Это Тоби, — сказала Маргарет. — Он раздобыл лодку.

Том продолжал сигнализировать фонарём. Струи дождя стекали по закопчённому стеклу. На реке ничего не было видно.

В доме паромщика Тэйлора погас последний огонёк. Кругом воцарилась настоящая ночь. Дождь хлестал с неослабевающей силой. Волны зловеще шлёпали о столбы пристани. Ветер наносил облака водяных брызг.

— Его нет, — пробурчал Том, опуская фонарь. — Он пропал.

— Может быть, его отнесло течением? — сказала Маргарет. — Если мы унесём фонарь, лодку может пригнать обратно на берег Кентукки. Он же ничего не видит в такой темноте. Послушай, Том…

Она остановилась. С реки снова донёсся голос. На этот раз отчётливо можно было разобрать одно слово — «помогите».