Владимир Свирский - Спрси у марки

— Она не совсем еще дряхлая! — вступился за бабушку Алексей.

— Извини, я не хотел ее обидеть! Значит, кооператив уже получили?

— Угу, трехкомнатный.

— А сколько же еще на «Жигуль» вкалывать надо?

— Только начали.

— Тоже хорошо! Знаешь, старик, у меня появилась идея. Почти гениальная. Чего мне в гостинице киснуть? Не люблю я гостиниц! Ты не возражаешь, если я у вас буду останавливаться? Всего на день-два… Вернее, не день, а ночь… Человек я смирный, спиртного ни-ни, ну и вообще… Мне ведь ничего не надо. Мы бы с тобой с бо-о-о-льшой пользой время провели!

— Я-то что… Я-то пожалуйста, — пролепетал Леша. — Вот только как бабушка?

— А мы ее как следует попросим! Знаешь, я умею бабушек просить! Ты мне адресочек оставь, я зайду, вроде случайно узнал… Неужели она ученому человеку в ночлеге откажет? Я ведь не безвозмездно…

— Ученых она уважает! — уверенно сказал Оспищев. — Она мне все уши прожужжала своими учеными!

— Ну вот и договорились! Бабулю я беру на себя! Теперь сознавайся, кто тебя нынче обидел? Чего нос повесил? Может, у тебя временные финансовые затруднения? Так это, старик, не самая большая беда. Самая большая, знаешь, какая?

— Какая?

— Когда Homo sapiens, что в переводе с научного означает «человек разумный», не может найти способ честно заработать энную сумму дополнительно к той, которую он получает согласно штатному расписанию. Повторяю: честно!

— А я смогу? — поинтересовался Леша.

По штатному расписанию бабушка выдавала ему ежедневно только двадцать копеек.

— Конечно! — уверенно ответил Строков. — Ты же не просто Homo sapiens, но Homo sapiens филателиус!

— Как же я смогу заработать? Меня никуда не примут!

— Ты газеты читаешь?

— Иногда, — замялся Оспищев. — Когда моя очередь на политинформацию.

— Плохо, старик, очень плохо!

— А что, объявление было?

— Было. Черным по белому объявлено: там-то и там-то лежат денежки. Кто не поленится, тот подберет!

— Я думал, вы серьезно, — разочарованно протянул Леша.

— Доказать?

— Докажите!

— В газете написано, что вчера утром население вашего благословенного города радушно встретило замечательного полярного летчика, героя Арктики, что пионеры вручили ему…

— Знаю, знаю! — закричал Леша. — Из нашего класса тоже ходили… Только не все…

Он с недоверием посмотрел на Строкова:

— А причем здесь деньги?

— Не соображаешь?

— Нет.

— Худо. Ставлю наводящий вопрос. Какое отношение имеет герой-летчик к филателии? Нет ли конверта с его портретом?

— Вроде бы есть, — нерешительно произнес Леша.

— Не вроде бы, а совершенно точно!

— Ну и что из этого?

— А то, что вы, уважаемый, имеете возможность за десять минут заработать рубль! Причем, совершенно честным и, я бы сказал, благородным способом. И заметьте: оплата производится на месте, сразу после выполнения работы. У меня — как на космодроме!

И тут Алексей Оспищев задал вопрос, который окончательно убедил Строкова, что интуиция не обманула его и он не ошибся в своем новом знакомом.

Нет, Леша не поинтересовался, в чем заключается работа. Он спросил о другом.

— Значит, за двадцать минут — два рубля, а за полчаса — трешка?

— А ты в математике силен! — похвалил его Виктор Николаевич.

Подошел троллейбус.

— Мы этим до гостиницы доберемся? До главного вашего отеля? Знаешь, как ехать?

— Спрашиваете! — гордо ответил Леша.

В вестибюле гостиницы Строков дал ему последние указания:

— Скажешь: «По поручению отряда, носящего ваше имя!» Потом попросишь расписаться. Вот и все!

Он протянул Алексею пачку конвертов и показал, где именно должен оставить свой автограф покоритель Арктики.

— Тут много, — Оспищев взвесил пачку на ладони. — Десяти минут не хватит.

— Получишь по пятаку за штуку! — обнадежил Виктор Николаевич. — Все в твоих руках. Оплата зависит от производительности труда, слыхал?

О производительности Леша не слыхал, однако времени зря не терял, про подвиги героя не расспрашивал, о здоровье не справлялся, сразу же сказал об ответственном поручении отряда. Герой даже удивился такому рационализму, но, невольно подчинившись предложенному темпу, подписал сорок один конверт — каждому пионеру отряда по штуке.

— Сколько прошло? — тяжело дыша, спросил Алексей поджидавшего его Строкова.

— Минут двенадцать-пятнадцать. Удалось?

— Спрашиваете!

Они вышли из гостиницы, и Виктор Николаевич отсчитал своему помощнику два рубля и пять копеек.

Это было невероятно! Легкость, с которой он заработал (именно заработал!) деньги, поражала! Чего же взрослые вечно талдычат: попробуй заработай, попробуй заработай! Вот и попробовал. За пятнадцать минут — два рублика! И не запылился! Даже интересно. Надо в школе рассказать. Они летчика встречать ходили, флажками махали, полдня потратили, а я… Сколько ж это за месяц получится, если за пятнадцать минут — два рубля?

— Ты вот что, — спустил его на землю Строков. — В школе очень-то не болтай, сам понимаешь, охотников жар загребать много найдется!

— Я понимаю… Может, к нам еще какой герой приедет, вы тогда никого не просите, а я с радостью.

Они пересекли улицу, зашли в скверик и уселись на скамейке около фонтана-русалки.

— Значит, говоришь, с радостью… Этого, старик, мало! Радостью сыт не будешь. Умные люди не имеют права ждать милостей от природы! Когда еще к вам в город Христос вторично пожалует! Нет, старик, мы эту самую природу должны сами творить!

— Тоже по пять копеек?

— До чего ж конкретное у тебя мышление! — Строков с удивлением посмотрел на Оспищева.

Леша не понял, чего больше было в этом удивлении — одобрения или осуждения.

— Прейскурант мы с тобой сочиним, — продолжал Виктор Николаевич, — за этим дело не станет. А сейчас слушай, даю домашнее задание, срок выполнения — две недели.

— Домашнее, — недовольно протянул Леша. — Нам и так, знаете, сколько задают!

— Знаю. Только за школьные тебе денег не платят. Гляди.

Строков достал из кляссера марку.

— «В. Ф. Руднев. Командир легендарного крейсера «Варяг»», — прочитал Оспищев. — Ну и что? Я такие и раньше видел. У Борьки Сатекова такая есть.

— Верю. А вот такая? — Виктор Николаевич кивнул еще на одного командира «Варяга».

— Так они ж одинаковые!

— А ты гляди внимательнее! Возьми!

Он протянул Леше складывающуюся лупу.

— Все равно одинаковые, — покрутив перед ней марку, сказал Оспищев.

— Гляди лучше! — приказал Строков. В его голосе послышались металлические нотки. — В текст гляди! Читай по слогам!

Посопев над маркой минут десять, Леша обнаружил, что в слове «Руднев» вместо «Н» написано «Ч».

— Наверно, в литере кусочек от «Н» отломился, — пояснил Виктор Николаевич, — вот и получилось не «Руднев», а «Рудчев». Не на всех, конечно, марках, а только на части тиража.