Роальд Даль - Матильда

— Девятьсот семьдесят четыре, — не задумываясь ответила Матильда. Она отвечала спокойно и вежливо, вовсе не пытаясь красоваться.

Мисс Хани смотрела на Матильду в полном изумлении, однако голос ее звучал ровно, когда она снова обратилась к девочке.

— Это просто замечательно, — сказала она. — Но, конечно же, умножать на два гораздо легче, чем иметь дело с большими числами. А ты умеешь перемножать большие числа?

— Думаю, да, мисс Хани. Мне кажется, умею.

— Ты этого точно не знаешь?

— Я… я не понимаю, — сказала Матильда. — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

— Вот о чем. Умеешь ли ты, например, умножать цифры на три?

— Да, мисс Хани.

— А на четыре?

— Да, мисс Хани.

— Ну, а на двенадцать тоже умеешь?

— Да, мисс Хани.

— И сколько будет двенадцатью семь?

— Восемьдесят четыре, — ответила Матильда.

Мисс Хани молча откинулась на стуле. Она была просто потрясена этим диалогом, но чувства свои старалась не обнаруживать. Ей никогда еще не приходилось встречать ученика или ученицу не то что пяти, но даже десяти лет, которые бы с такой легкостью производили умножения.

— Надеюсь, все остальные слушали нас, — обратилась она к классу. — Матильда очень счастливая девочка. У нее замечательные родители, которые научили ее умножению. Тебя этому мама научила, Матильда?

— Нет, мисс Хани.

— Значит, у тебя очень умный папа. Наверно, он прекрасный учитель.

— Нет, мисс Хани, — тихо ответила Матильда. — Мой папа не учил меня.

— Ты хочешь сказать, что сама всему этому выучилась?

— Я не знаю, — искренне призналась Матильда. — Просто мне кажется, что умножать одни числа на другие совсем нетрудно.

Мисс Хани набрала полную грудь воздуха и медленно выпустила его. Она еще внимательнее посмотрела на эту умную и серьезную маленькую девочку с блестящими глазами, стоявшую за партой.

— Значит, по-твоему, умножить одно число на другое нетрудно, — сказала мисс Хани. — Расскажи нам об этом поподробнее.

— Я не знаю, о чем рассказывать, — вздохнула Матильда.

Мисс Хани ждала. Все в классе молча слушали.

— Ну например, — сказала мисс Хани, — если бы я попросила тебя умножить четырнадцать на девятнадцать… Нет, это очень сложно…

— Двести шестьдесят шесть, — тихо произнесла Матильда.

Мисс Хани во все глаза смотрела на нее. Потом взяла карандаш и быстро подсчитала ответ на листке бумаге.

— Сколько, ты сказала? — спросила она, посмотрев на Матильду.

— Двести шестьдесят шесть, — повторила девочка.

Мисс Хани положила карандаш, сняла очки и принялась протирать их кусочком материи. Все сидели тихо, глядя на нее и ожидая, что будет дальше. Матильда по-прежнему стояла за партой.

— Вот что, Матильда, — обратилась к ней мисс Хани, продолжая протирать очки, — попытайся описать в точности, что происходит в твоей голове, когда тебе приходится производить умножения. Это ведь нелегко, однако ты, похоже, без промедления находишь верный ответ. Вот, скажем, этот последний пример — четырнадцать умножить на девятнадцать.

— Я… я… я просто умножаю в голове четырнадцать на девятнадцать, и все, — сказала Матильда. — Я не знаю, как вам объяснить, Я всегда говорила себе — если какой-то карманный калькулятор способен на это, то почему это не могу сделать я?

— И правда, почему? — согласилась мисс Хани. — Человеческий мозг — удивительная вещь.

— По-моему, его и не сравнить с какой-то там механической штучкой, — сказала Матильда. — Калькулятор — это просто железяка.

— Ты совершенно права, — сказала мисс Хани. — К тому же в нашей школе нельзя пользоваться калькуляторами.

Мисс Хани ощущала какой-то трепет. У нее не было никакого сомнения, что у этой девочки большие способности к математике, и в голове у нее промелькнули слова „гениальный ребенок“ и „вундеркинд“. Она знала, что такого рода чудеса случаются в мире время от времени, но только раз или два в столетие. Например, Моцарту было только пять лет, когда он начал сочинять композиции для фортепиано, и посмотрите, чем это кончилось.

— Это нечестно, — заявила Лэвиндер. — Почему она может это делать, а мы нет?

— Не волнуйся, Лэвиндер, скоро ты ее догонишь, — сказала мисс Хани. Но это была явная ложь.

Мисс Хани не могла не поддаться искушению подвергнуть удивительного ребенка еще одному испытанию. Конечно же, ей следовало бы уделить внимание и остальным, но она не могла сдержаться.

— Что ж, — сказала она, делая вид, что обращается ко всему классу, — оставим пока умножение и посмотрим, умеет ли кто-нибудь из вас произносить слова по буквам. Поднимите руки, кто может назвать по буквам слово „кот“.

Поднялись три руки. Их подняли Лэвиндер, маленький мальчик по имени Найджел и Матильда.

— Произнеси по буквам слово „кот“, Найджел.

Найджел сделал то, о чем его просили.

Теперь мисс Хани решила задать вопрос, который она и не подумала бы задавать классу, собравшемуся в первый раз.

— Интересно, — сказала она, — из вас троих, которые знают, как произносить по буквам слово „кот“, может ли кто-нибудь прочитать несколько слов, составленных в одно предложение?

— Я, — сказал Найджел.

— И я, — сказала Лэвиндер.

Мисс Хани подошла к доске и написала мелом: „Я умею читать длинные предложения“. Она специально дала трудное задание, и она знала, что мало кто из этих пятилеток справится с ним.

— Можешь ли ты мне сказать, что тут написано, Найджел? — спросила она.

— Это очень трудно, — ответил Найджел.

— Лэвиндер?

— Первое слово значит „я“, — сказала Лэвиндер.

— А может ли кто-нибудь из вас прочитать все предложение? — спросила мисс Хани, ожидая услышать слово „да“, которое, она была уверена, произнесет Матильда.

— Да, — произнесла Матильда.

— Читай, — сказала мисс Хани.

Матильда прочитала предложение без запинки.

— Очень хорошо, очень, — сказала мисс Хани, впервые в жизни недооценив знания ученика. — Значит, ты и читать умеешь, Матильда?

— Да, я думаю, что могу почти все прочесть, мисс Хани, — сказала Матильда, — хотя я не всегда понимаю, о чем идет речь.

Мисс Хани встала и быстро вышла из класса и через полминуты вернулась с толстой книгой в руках. Открыв ее наугад, она положила книгу на парту Матильды.

— Это стихи, — сказала она. — Посмотрим, сможешь ли ты прочитать вслух вот это.

Не задумываясь, Матильда стала гладко, не торопясь, читать стихотворение про эпикурейца, который обнаружил в своей тарелке большую мышь. Увидев это, официант громко сказал ему: „Не показывайте ее никому, а то и другим тоже захочется“.