Дмитрий Мищенко - Нина Сагайдак

Погруженная в свои мысли, Нина машинально шла знакомой улицей и не услышала позади себя чьих-то поспешных шагов. Обернулась лишь тогда, когда догонявший легонько дернул сумочку, которую она держала под мышкой.

— Привет артистам!

— Ой! Как ты напугал меня!

То был Жора Павловский. Веселый, приветливый, празднично одетый.

— Пугливой стала? Раньше за тобой такого не замечал.

— Раньше были мирные времена, а теперь война.

— Где она, та война?

— Говорят, совсем рядом.

— Э, чепуха! Немцы свободно разгуливают, значит, фронт далеко, а нам его чего бояться?

— Да ведь немцев-то и страшно.

— Тебе страшно? Что ты! Кто же тронет известную в городе балерину?

Нине послышалась ирония в его голосе.

— Насмешничаешь? — спросила она тихо и обиженно.

— Почему насмешничаю? Я же был в клубе на концерте и слышал, как тебе аплодируют.

— Ты был в клубе?

— А почему бы и нет? Не только же немцам любоваться твоими танцами. А ты не заметила меня?

— Где уж мне замечать! Я вообще никого и ничего не вижу, когда танцую.

— Волнуешься?

— Конечно.

Они подходили к Базарной площади. Павловский осторожно взял Нину за руку.

— У меня к тебе просьба, — сказал он после небольшой паузы. — Не только от себя, но и от товарищей.

— От каких товарищей? — насторожилась Нина.

— Ну, от наших, классных. Нудно, знаешь, валандаться вот так, решили собраться у меня, повеселиться.

Нина задумалась. «Почему бы не пойти? Встретиться с друзьями, вспомнить школу, поговорить, попеть, потанцевать».

— А еще кто будет?

— Леня Курилин, Борис Иванов, Женя Терехов, возможно, Гировец и я. А девочек ты позовешь.

— Хорошо, — улыбнулась Нина. — Когда же вы думаете собраться?

— Давай в субботу.

— В субботу не выйдет. Во-первых, кто-то задержится если не на работе, так по домашним делам. А потом, пока соберемся, настанет вечер, глядишь, и расходиться пора. Изберем лучше на первый раз воскресенье.

— Хорошо. Я согласен. Днем часа в два, ладно?

— Ладно.

— Очень рад. До свидания, Ниночка.

— До свидания, Жора.

Они пожали друг другу руки, и каждый пошел своей дорогой. Нина, как и раньше, медленно, задумавшись. Павловский — наоборот, широким быстрым шагом; казалось, вот-вот побежит.

Дома, за обедом, Лидия Леопольдовна сказала, что заходила Ольга Осиповна, спрашивала, скоро ли Нина вернется из клуба.

— И что же вы сказали, бабуся?

— Сказала, что будешь к четырем часам.

— Ольга Осиповна не говорила, чтобы я зашла к ней?

— Нет, не говорила.

«Странно, — подумала Нина. — Если бы не было нужды, она не спрашивала обо мне. А если нужна, почему не сказала, где ее искать?»

Была бы Мария, можно бы узнать у нее. Но Мария почему-то не появляется. Исчезла после разговора об эшелоне с танками и больше носа не кажет.

После обеда Нина размышляла, не пойти ли ей к Ольге Осиповне. Но та сама не заставила себя ждать, снова наведалась к Сагайдакам.

Поговорив с бабушкой и поиграв с Лялей, Ольга Осиповна собралась уходить. Нина вышла ее проводить.

— Что-нибудь случилось? — спросила девушка, прикрыв за собой дверь.

— В госпитале лежит сейчас один из командиров партизанского отряда…

Нина насторожилась:

— Раненый?

— Да. Немцы хотят подлечить его, чтобы потом добиться нужных им показаний.

— Кто же он?

— Бывший работник НКВД из Корюковки.

— Это ужасно. Они ведь могут многое от него узнать.

— Узнают или не узнают — это, как говорится, еще бабушка надвое гадала, а мучить будут долго. Нужно спасать человека. И не одного его — в госпитале лежат еще две девушки: их немцы захватили в лесу.

— Что же мы можем сделать?

Ольга Осиповна словно не расслышала вопроса.

— Когда у тебя ближайший концерт в клубе?

— Наверно, в субботу.

— Значит, придется подождать. Ну ничего. Будем надеяться, что до субботы немцы их не заберут из госпиталя; ранения у них довольно тяжелые. Важно знать наверняка, будет ли в субботу концерт.

— Ну, это-то я могу узнать.

— Хорошо. Так и договорились. Уточнишь и скажешь мне.

— Непременно. А что вы собираетесь делать? — не утерпела Нина.

— Ты слушай. Нужно как можно шире распространить по городу программу концерта. Хорошо, если бы в программе упоминалось твое имя. Господин начальник госпиталя не нахвалится твоими танцами. Он пойдет обязательно, а за ним и другие начальники и подначальнички. Они любят угождать ему и от него не отстанут. А пока они будут в клубе, мы потихоньку вывезем наших раненых из госпиталя.

Нина побледнела и ответила тихо, вся в напряжении:

— Сделаю, тетя Оля, все сделаю. Реклама будет настоящей.

То ли страх, то ли волнение переполняют сердце. Никогда еще у Нины не было такого состояния. Непрерывной вереницей тянутся думы о тех, кого нужно освободить, да и о тех, кто будет освобождать. Мысль о госпитале не покидала ее ни на минуту. Вечером, идя в клуб, она еще как-то держалась, а позже, перед началом концерта, уже подавляла волнение огромным усилием, стараясь не выдать тревоги, унять дрожь в руках.

«Что там сейчас? Ведь именно в эти минуты — время действовать. Пока фон Глюк со своими подручными сидит в клубе, там товарищи должны вывести за пределы госпитального двора партизанского командира и девушек-комсомолок…»

Никогда еще не было так трудно танцевать…

В зале слышались аплодисменты, вызывали на сцену, а ей хотелось побыстрее сбросить с себя балетный костюм, одеться в свое повседневное — и домой, быстрей домой!

— Ниночка! — В тесную каморку, где она переодевалась, влетела аккомпаниаторша. — Иди быстрее на сцену. Тебя дожидается господин Глюк.

— Начальник госпиталя?

— Да. Но отчего ты так побледнела? Подбодрись! Тебя хотят поблагодарить за чудесный танец. Сам фон Глюк, известный почитатель балета, хочет тебя видеть.

Ах, вот оно что! Значит, все они еще здесь… как она испугалась, как колотится сердце! Непослушными руками торопливо и неловко натягивает платье…

Беспорядочно толпятся мысли в голове. Если фон Глюк еще здесь, это хорошо. Никто не должен заметить ее страх и тревогу. Главное, чтобы все было хорошо там, в госпитале.

Он в самом деле ждал ее, фон Глюк. Учтиво благодарил Нину за прекрасный концерт, хвалил талантливое исполнение танцев и сказал даже, что они, немецкие офицеры, надеются в будущем увидеть Нину Сагайдак на большой сцене…

В зале не смолкали аплодисменты. Нина поклонилась сначала фон Глюку, потом зрителям и побежала за кулисы.

Все. Теперь, кажется, можно собираться домой.

Никто не провожал ее в этот вечер, да она и не хотела никого видеть. Даже Володю Янченко. Сейчас им никак нельзя быть вместе. Быстрее, быстрее домой, в тишину и темноту своей комнатки; быть может, там успокоятся нервы, перестанет так гулко стучать сердце.