Эдуард Успенский - Сказки

— Шмат-разум, ты здесь?

— Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.

Сел стрелец на лягушку, лягушка надулась и прыг через огненную реку.

Посадил стрелец её в банку с молоком и отправился в обратный путь.

Долго, долго он шёл. Никаких припасов у него с собой не было. Молоко лягушачье из банки не очень попьёшь. А лягушек да устриц всяких русский люд тогда не ел.

Так как же шёл Федот без припасов?

Да очень просто.

Люди тогда беднее были, но добрее и путников всегда хлебом-солью угощали. Вот он и держался. Пришёл стрелец к тёще и говорит:

— Шмат-разум, угости-ка моих родственниц, да как следует.

Шмат-разум так их употчевал, что старуха от выпивки чуть плясать не пошла, а лягушке за верную службу назначила пожизненную пенсию — ежедневную банку молока.

Шмат-разум и сам угулялся насмерть, в помойку упал. Самого не видно, а голос слыхать. ( Оттуда и пошло выражение: «Голос из помойки». ) Больше ему Федот-стрелец так много выпить не позволял.

Наконец стрелец распрощался с тёщею, с дочками её и в обратный путь отправился. А что же дома происходило?

Царь Афронт от злости весь высох. Никак не мог он понять — куда красавица Глафира исчезла. Засаду около её дома целый год держал, и всё попусту. А комендант Власьев его так научил:

— Вот как Федот-стрелец появится, она к нему сразу и прибежит. Тогда схватить обоих, ему голову отрубить, чтоб под ногами не мешался. А её приковать к кольцу железному и учить её хорошему поведению и уважению к старшим и к званиям. При помощи прута медного.

Король Афронт во всём с ним согласен был. Единственно, с чем он не согласился, это с прутом медным.

— Медный прут слишком больно сечёт, надо взять золотой. И потом — некрасиво эту будущую королеву сечь медным прутом-то.

( Видите, ко всем своим предыдущим качествам король Афронт был ещё добрый король и мудрый. )

Позвал он придворных ювелиров и велел такой прут изготовить. А коменданту Власьеву дал указание пробное испытание провести. ( У коменданта как раз отношения с женой испортились. )

Так что у них уже всё готово для встречи стрельца из трудного похода.

Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может.

— Эх, — говорит, — Шмат-разум, знал бы ты, как я устал.

Шмат-разум отвечает:

— Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил.

Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул.

Он полетел, а шапка на месте осталась.

— Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась.

— Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади.

Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят:

— Вон человека нечистая сила куда-то тащит.

— Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал.

Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит:

— Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть.

Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен:

— А ну сделай!

И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок.

На островке золотая беседка. Шмат-разум ( до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть ) говорит:

— Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь.

Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться.

Смотрит стрелец — с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились:

— Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали — кроме воды, ничего не было. А на сей раз — на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся.

Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров.

А Федот-стрелец их уже дожидается.

— Здравствуй, добрый человек.

— Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена.

( Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады. )

Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют.

А стрелец кричит:

— Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть.

Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет — мигом исполняется. Купцы только ахают.

— Давай меняться, — говорят. — Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку.

— А какие у вас диковинки?

— Посмотри — увидишь.

Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его — тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек — весь сад пропал. ( Ничего себе! Просто голография какая-то! )

Другой купец вынул из-под полы топор ( странный человек, с топориком в гости ходит ) и начал тяпать. Тяп да ляп — вышел корабль! Тяп да ляп — ещё корабль! Сто раз тяпнул — сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. ( Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий! ) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было.

Третий купец достал рог, затрубил в один конец — тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются…

Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца — и нет ничего, куда вся сила девалася.

Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит:

— Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли — дело царское. А я — простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки.

— Не много ли будет?

— Как знаете. А иначе я меняться не буду.

Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны».