Юрий Сальников - Шестиклассники

Едва приехав домой, ни к чему не приглядываясь, Аня схватила портфель.

— Завтра в школу, — попытался уговорить папа. — Сейчас уже и уроки кончаются!

— Нет, нет, можно хоть на последний урок успеть! — крикнула Аня, выбегая из комнаты. — Хоть на последний!

И у неё сильно заколотилось сердце, когда из-за поворота улицы предстало глазам белое четырехэтажное здание. Даже пришлось остановиться, чтобы перевести дух.

Вон три окна справа — их класс.

Аня взбежала на крыльцо, когда внутри здания зазвенел звонок. Школа словно вздрогнула, ожила и загудела, взбудораженно заволновалась, затопала сотнями ног.

Аня проскочила в вестибюль, на ходу крикнула:

— Здравствуйте, Дарья Матвеевна!

— Здравствуй, дочка, — добродушно отозвалась низенькая Дарья Матвеевна, подметавшая в вестибюле пол. — Ишь, запоздала…

— Да я только что приехала! С теплохода! Не знаете, шестой «Б» на старом месте?

— Шестой «Б»? Так ведь нет их сейчас. Со второй смены они.

— Со второй?

Аня чуть не выронила портфель. Так не терпелось поскорее увидеть девочек, сесть за парту, и вдруг — со второй!

— Ничего, — успокоила Дарья Матвеевна, заметив, что Аня расстроилась. — Недолго ждать.

— Да, конечно, кивнула Аня и вышла на крыльцо.

За спиной продолжала всеми этажами шуметь первая смена.

Ну что ж!.. Со второй так со второй! Ещё лучше! Значит, сегодня Аня будет присутствовать на занятиях полностью. А пока, не теряя времени, надо пойти к Маше Гусевой. Хотя нет, к ней далеко — не успеть. Ближе живет Эмма Жаркова.

Эмма встретила бурно.

Сначала она даже не видела, кто пришел. Она играла на пианино, и когда домработница, краснощёкая Вера, открыла Ане дверь, Эмма только крикнула из другой комнаты, продолжая брякать по клавишам:

— Кто там, нянька?

Но, едва услышав голос Ани, сразу как метеор вылетела из комнаты и принялась тискать, мять, жать, целовать, всё время громко выражая свой восторг и называя Аню разными ласковыми словами: «Анечка, дорогая, родная, приехала!» Бурный прилив Эмминой радости кончился так же молниеносно, как и начался. Уже ничуть не взволнованным, а даже каким-то скучным голосом Эмма протянула:

— Ну, проходи.

И в комнате, словно забыв о подруге, прежде всего стала опрашиваться перед зеркалом, поправляя растрепавшуюся причёску.

Аня смотрела с удивлением, не понимая, что случилось с Эммой: откуда у неё появилась эта фальшивая восторженность и почему Эмма так кривляется перед зеркалом? Или она и раньше была такой, но Аня не замечала этого?

Эмма отвернулась от зеркала и села на круглый вертящийся стулик около пианино.

— Беда с моими волосами, — бойко заговорила она, жеманно поправляя рукой причёску. — Не лежат как надо. Вот у Зойки — чудесно! Она их немного подвивает.

— Какая Зойка? — поинтересовалась Аня.

— Ой, ты и не знаешь! Я тут познакомилась. Зовут Зоя Неверова. Мы вместе отдыхали на даче. По соседству. Учится в седьмом классе в десятой школе.

— А наши девочки как? — спросила Аня.

— Ничего, — ответила Эмма, пожав плечами.

— В классе-то как?

— Да ничего, — повторила Эмма.

— А Зинаида Антоновна как?

— Зинаида Антоновна? — удивилась Эмма. — Так ведь у нас теперь не она классная руководительница, а другая.

— Другая?

— Ну да! Таисия Николаевна. И по физике ещё новый учитель.

— Ну и как?

— Да ничего. А ты «Терезу Ракен» видела? Французская картина. До шестнадцати лет не допускаются. Но мы с Зойкой смотрели пять раз! У Зойки отец администратор в кинотеатре, и нас пропускают когда захочешь. Вообще с ней очень интересно! Знаешь, — Эмма оглянулась на дверь, — она уже с мальчишками переписывается. И дружит! Мы собирались у неё. Мальчишки из их школы тоже. Танцевали под патефон. И на следующий раз условились. В воскресенье. Хочешь пойти? Я познакомлю тебя…

— Нет, — ответила Аня. — У меня свои дела.

Аня ещё не знала, какие у неё будут дела в воскресенье, но ей не понравилось, что о какой-то Зойке и о чужих мальчишках Эмма распространяется так охотно, а о своём классе, о ребятах, о новой классной руководительнице и об учителях не может сказать нескольких слов. А об Аниной поездке на север совсем не спросила. Ничто её не интересует из того, что как раз очень интересно Ане. Вот опять она начала рассказывать про Зойку, даже вытащила из укромного местечка тоненькую тетрадь, в которой хранится Зойкина записка. Зойка написала мальчишке, а передать не успели. Эмма подробно объяснила, почему не смогли передать, и потом прочитала вслух. Но Ане и записка не понравилась: глупая какая-то!

Конечно, о классе и о ребятах Аня так ничего и не узнала.

Эмма крикнула Вере, чтобы та накормила её перед школой. Вера подала обед, и Эмма принялась есть, продолжая тараторить. Вера неодобрительно заметила:

— Подругу-то забыла к столу пригласить.

— Да, да, — спохватилась Эмма. — Садись.

Но Аня отказалась и, взяв расписание уроков, села переписывать для себя в тетрадку.

Так подошло время идти в школу.

Девочки встретили её оживлённо и радостно, но не в пример Эммке без лишних восторгов, сразу окружили, и засыпали новостями о классе, о новых ребятах, о выставке, которую готовят («А ты тоже что-нибудь привезла?»), и об учителях («новый физик, совсем молоденький»), и задавали бесконечные вопросы о севере. А Маша Гусева, невзрачная на вид, щупленькая и бледная, с редкими белесыми волосами — косички тоненькие, «словно шпагатинки», — обняв, повела в класс, говоря, что они, как и в прошлом году, сидят вместе на третьей парте.

Мальчишки, как обычно бывает в таких случаях, держались в сторонке, но Аня видела, что и они поглядывают с любопытством: ведь все знают, что Смирнова ездила на Крайний Север, а это — путешествие серьёзное. Гена Кузеванов даже не вытерпел и, когда около Ани было не очень много девочек, прошелся мимо, но успел бросить фразу:

— За Полярным кругом была?

— Да, — кивнула Аня.

— Ну, ну, — словно одобрил Гена.

А Лёня Галкин крикнул издалека:

— Хозяйка класса приехала!

«Хозяйка класса» — так называла Аню в прошлом году Зинаида Антоновна.

Девочки тут же сообщили, что весь класс просил Таисию Николаевну оставить старостой Аню. И никого не выбирали до Аниного приезда.

Ане стало очень приятно, что её так ждали! А вот и об этом забыла рассказать Эмма! Она и сейчас где-то бегала, занималась своими делами.

Наконец раздался звонок.

И начался первый для Ани Смирновой долгожданный день в школе — четвёртый для всех остальных ребят.

Многие учителя были прежние и уроки вели, как всегда, по-своему. Математик Павел Степанович, слегка пригнув седую голову, сразу прошел к столу, положил журнал и, окинув взглядом ребят, властным тоном вызвал сразу нескольких человек: трое, разделив доску, начали чертить какие-то линии, а четвёртый отвечал устно. И никто из сидящих за партами не смел отвлечься, потому что Павел Степанович в любую минуту мог спросить кого угодно.